Страна Незаходящего Солнца. Том I
Шрифт:
— Не забыли, мы уже говорили об этом. Полномасштабная биологическая война.
— Да? А про уничтожение комплекса?
— Вы сказали, что это нужно будет сделать, если большевики дойдут сюда.
— Значит, действительно все… В этих местах слишком много хороших воспоминаний для меня, я даже забываю, о чем говорил десять минут назад, вспомнив какое-нибудь событие десятилетней давности. Мне пора поскорее отправляться на Большой Хинган, иначе, я скоро забуду, зачем вообще приезжал.
— Погодите, Исии-доно, вы уедете прямо сейчас?
— Да, это так.
— У Вас даже не будет немного времени на то, чтобы снова пройтись по комплексу? Вам это не интересно?
— Слушай, Китано-сан,
— Так точно, Исии-доно. Группа Карасавы продолжает производство бактерий, и по мере поступления я продолжаю отправлять их на фронт. Все идет строго в соответствии с уставом и приказами. Более того, летом этого года приходил приказ о расширении производства, так что у нас сейчас исторический рекорд подразделения по этому направлению.
— Ну, что я могу сказать… Молодец, Китано-сан, я желаю тебе успехов. Когда мы выбьем большевиков, я посмотрю, что здесь изменилось, более подробно. Продолжай в том же духе, и мы навсегда войдем в историю. А теперь, прощай.
Сиро Исии спокойно встал и вышел из кабинета, не дав Китано даже вставить слово. Тот остался наедине со своими многочисленными мыслями о прошедшем визите и резком уходе своего бывшего командира. По крайней мере, он остался горд тем, что Исии-доно похвалил его — значит, действия, предпринимаемые Китано последние три года, оказались верны. Улыбнувшись, Китано встал и подошел к окну, в котором увидел уже уезжающего Исии, ненадолго остановившегося у вещевого склада и вышедшего оттуда с комплектами одежды рядового состава. После этого, «Куроган» с его бывшим командиром удалился из поля зрения в направлении, откуда прибыл — поселок Пинфан. Китано улыбнулся. Он понял — если даже генерал-лейтенант по своему желанию отправляется на передовую, значит, слабые европейцы точно не смогут сломать непоколебимый дух японской нации. Когда-нибудь обязательно наступит победа.
***
19 августа человек в форме обычного рядового японского солдата находился в Маньчжурии, севернее Большого Хингана. С ним было еще несколько человек, среди которых выделялся капитан, форма которого так же была полностью взята от рядового состава, даже вместо фуражки была каска, но его контрпогоны с двумя красными полосами и тремя звездами выдавали в нем явно не солдата. У всех остальных погоны соответствовали их низким званиям, от рядового до старшины, ну а у упомянутого выше человека вообще не было никаких знаков различия, кроме нашивки, просто определявшей его принадлежность к Императорской Армии.
Все эти люди находились на холме в степи. Четверо из них держали большой деревянный ящик, выкрашенный в темно-желтый цвет. Капитан посмотрел в бинокль вперед — там было озеро, возле которого расположились многочисленные палатки и стояла техника. Беглый осмотр позволил рассмотреть несколько Т-34-85 и пару санитарных грузовиков, а так же ГАЗ-67 и грузовую «полуторку», стоявшую около, судя по всему, местного склада. В лагере находилось немало людей, абсолютно все из них были солдатами РККА, вооруженные винтовками или автоматами, некоторые — офицеры, причем, судя по погонам, довольно важные. Опустив бинокль, капитан скомандовал.
— Выпускайте.
Четверо солдат сразу опустили ящик на землю, после чего открыли его, и из ящика в небо вылетели десятки птиц, направившиеся в сторону лагеря. Весь отряд наблюдал за ними, пока человек без погон не обратился к капитану.
— Хочешь, объясню, почему именно здесь?
— Это не обязательно, Исии-доно. Я понимаю, зараженные птицы принесут инфекцию большевикам, это выведет их из строя.
— Ты не все понял, капитан. Есть много точек, куда бы я мог назначить нашу группу с этим заданием. Но я выбрал именно это место. Почему? Потому что эти птицы всегда летят на источник воды. Они не только гарантированно прилетят к большевикам, они так же задержаться там на достаточно долгое время. Не важно, что произойдет за это время, в любом случаи, какой-нибудь солдат обязательно пойдет к берегу и потрогает их, или попытается прогнать, или птицы будут пролетать над лагерем и оставят свой помет. Все это гарантированно приведет к началу распространения патогена среди людей. К тому же, я не думаю, что они здесь на долго. Лагерь появился тут буквально два дня назад, они даже не окопались, ибо уверены, что фронт не вернется туда. Значит, скоро они двинуться дальше, а с ними и заболевание.
— А если не двинуться? Мы не можем знать всех планов большевиков. Русские непредсказуемы.
— А если не двинуться, они начнут болеть и умирать прямо там. Рано или поздно штатные медики в подразделении не справятся, и к ним прибудет медицинская бригада из другого подразделения. Наши разведчики точно установили, что русские военные врачи не рассматривали возможность применения биологического оружия, поэтому они не только не смогут излечить больных, а так же сами станут жертвами болезни. Это новый патоген, его нигде не применяли, к нему ни у кого нет иммунитета, если не считать, конечно, редчайшие случаи врожденного. Он довольно слаб, выжившие им вряд-ли заразятся вновь, но нужно ли это? Большинство не переживет и первого заражения.
— Так много слов, Исии-доно… Вы совершенно точно уверены в успехе этого мероприятия?
— Капитан, я лично командовал созданием этого штамма. Если это провалиться, мне придется спасать свою честь при помощи сэппуку. Где моя катана?
— Не могу знать, Исии-доно, я не видел Вас с ней.
— Это потому, что я оставил ее в Токио. Понимаешь, почему?
— Так точно, Исии-доно.
Сиро Исии убрал руки в карманы и промолчал. Правой рукой он сжал находящийся в ножнах короткий нож кусунгобу. Это оружие, вместе с рукоятью составлявшее меньше 30 сантиметров, досталось ему от отца, богатого землевладельца из префектуры Тиба, в которой родился и сам Сиро. Именно этот кинжал и был его «катаной» на случай, если провал все-таки случится. Исии мог обмануть подчиненного, если это повышало его боевой дух, но обмануть ками он не имел возможности, и, хотя сам вопрос существования ками был религиозно-философским, от чего ученый-микробиолог был довольно далек, оставался и последний аргумент — в первую очередь, он не мог обмануть самого себя, попытавшись выдать недостойную смерть, совершенную не согласно ритуалу, заменой правильной.
Вскоре, убедившись, что птицы долетели до озера, Сиро Исии приказал «захоронить» ныне пустой ящик, набросав в него камней и выбросив в реку, до которой его пришлось нести несколько километров. Пока подчиненные просто выполняли приказ, занося ящик поглубже в воду, генерал-лейтенант следил за течением. Он помнил, в каком направлении находились позиции армии, и быстро сопоставил, что течение шло в обратном направлении — то есть, ниже по течению располагались позиции Красной Армии. Теперь, по его приказу, солдаты накидали в реку еще и небольшие железные тубусы, плотно закупоренные по всему периметру, правда, перед броском намеренно от этого избавляясь, скручивая крышку. Как можно было понять из того, что вывалилось из некоторых тубусов при падении в реку, они были наполнены дохлыми крысами. Следя глазами за движением крыс, Исии-доно закономерно прокомментировал: