Странные занятия
Шрифт:
— Пойдем, — сказал я Дженни.
Она смотрела на меня так, будто я сам Сатана — или как минимум Фауст.
И в тот вечер вообще не позволила к себе прикоснуться.
С неестественным спокойствием я изучал свои руки. Я знал: вот-вот случится что-то дурное. Чувствовал странное подрагивание и подергивание внутри. Что-то мешало мне нырнуть в себя и выяснить, что случилось. И, как обычные люди, я бессильно наблюдал извне: собственное тело стало для меня загадкой.
Невероятная боль от запястий прошила пальцы до подушечек. Кожа на внешней стороне ладони вдруг почернела, вздулась, потрескалась, как свинина в духовом шкафу, открывая кроваво-красное мясо и белые фаланги кости под пузырящимся
Я подскочил в кровати, сердце у меня ухало, простыни промокли от пота. Дженни рядом со мной не было, она ушла вскоре после сцены в клубе.
Мне понадобилось больше, чем следовало бы, чтобы восстановить равновесие в организме, но наконец я спустил давление до 110 на 80. Потом включил свет, закурил и стал думать, что же сейчас со мной произошло.
Одним из первых трудов (наряду с «О происхождении видов») в Бэннекеровском Институте нас заставляли читать старинный очерк под названием «О бородавках» одного врача прошлого века по имени Льюис Томас. Там приводились изящные рассуждения о том, как исцелять бородавки «чем-то, что можно только назвать мыслью». Преподаватель называл эту работу одной из основополагающих в нашей области. А еще обратил наше внимание на одно высказывание или скорее догадку Томаса, которые все мы пропустили: «Мне было приятно думать, что мое бессознательное действовало без вмешательства разума, так как будь я одним из пациентов, никогда не смог бы успешно проделать это на себе».
— В отличие от Томаса, — продолжал преподаватель, — вы особенные люди и вполне способны управлять тем, что некогда считалось автономными функциями, находящимися в ведении подсознания. По собственному опыту скажу, что тяга постоянно вмешиваться в работу собственного тела покажется почти непреодолимой. Один вам совет: не делайте этого. При определенной тренировке ваше подсознание вполне способно следить за порядком в организме гораздо эффективнее, чем рассудок. Мы позаботимся, чтобы вы получили нужную подготовку. После этого вы будете функционировать в добром здравии больше лет, чем мы пока можем сосчитать. Если, конечно, откажетесь от бесконечного вмешательства и попыток что-то улучшить, которые, несомненно, принесут больше вреда, чем пользы. Основной парадокс нашей профессии в том, что, хотя мы полностью контролируем тела других людей, в отношении собственного нам следует практиковать воздержание, иначе мы попадем в деструктивную петлю обратной связи от накапливающихся изменений. Думаю, вы удивитесь, узнав, что один из мелких побочных плюсов тренированного подсознания заключается в подавлении кошмаров.
Кошмаров у меня не было уже больше десяти лет. Сны случались, но ничего похожего на кровавое видение, после которого оставалось только лежать и смотреть в потолок. Я просто не мог себе этого позволить. Кошмары (во всяком случае, у таких, как я) свидетельствуют о том, что подсознание воюет с самим собой. А результатом неизбежно становится сбой в тщательного выверенном гомеостазе [47] .
Я снова лег и прогнал десяток очищающих разум техник, а после опять заснул.
47
Устойчивое равновесие внутренней среды организма с внешним миром.
Больше я кошмаров не видел.
Но утром руки у меня были воспаленными и плохо слушались.
Триста шестьдесят дней в году я умеренно горжусь своим офисом. По обшитым настоящими деревянными панелями стенам висят дипломы и удостоверения членства в АМА [48] ; толстый бордовый ковер, приставной
48
Американская медицинская ассоциация; профессиональная организация частнопрактикующих врачей.
49
предметы искусства (фр.).
Утром, после ужасов прошлой ночи он показался безвкусной декорацией. Мне хотелось пинками сбить панели со стен и бежать без оглядки. Но, разумеется, этого я не мог. Следовало думать о практике, о репутации и самоуважении.
Или хотя бы о двух из вышеперечисленных пунктов.
Разговор с женщиной, сидевшей через стол от меня, также не улучшал настроения.
Меня не выводили из себя ни ее надменность, ни ее высокомерие — с этим я сталкивался достаточно часто, чтобы на ум тут же приходили ответные шпильки. Нет, мне действовало на нервы ее пустоголовое легкомыслие. В ответ на любой мой вопрос извергался поток имен и событий, о которых я никак не мог знать и которые мне были совершенно безразличны. А нужен-то мне был лишь прямой ответ, что именно она хочет сделать со своим телом. Вместо этого я выслушивал дневник ее раутов и встреч за последние полгода.
Отсутствие мозгов казалось еще более обидным, если учесть ее внешность.
Если бы Ника Самофракийская не утратила за тысячелетия лицо, уверен, она была бы похожа на эту женщину. Классический орлиный профиль, длинная, изящная шея. Взгляд пронизывающий, но глаза пустые, как у кошки. Платиновые волосы ореолом окружали великолепной формы голову. Меха и шелк она носила как королева.
Не вслушиваясь в слова, я дал ей завершить последний ответ. За последние недели в моей жизни вдруг стало слишком уж много женщин. Дженни; девушка Хана, на мыслях о которой я ловил себя все утро; а теперь еще эта светская львица: Ами Санжур, как она себя назвала. Наверное, я всегда предпочитал общество женщин мужскому. Может, потому, что мне было легче их подчинять? Холодное обращение Дженни вчера вечером и неотступающие видения Ханы как будто предвещали перемену ролей.
— Миссис Санжур, — сказал я, когда она сделала паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. — На мой взгляд, ваша проблема в общем переутомлении. — Я уцепился за этот повторяющийся лейтмотив в ее бессвязном рассказе.
— Как верно! — фонтаном хлынуло из нее. — Какой вы чуткий, доктор Строуд! Как раз в этом моя беда. У меня просто не получается успевать все, что обязательно нужно. Вечеринки, благотворительные собрания, путешествия — в последнее время все так утомляет.
— Прописываю вам общую тонизацию, — сказал я, высчитывая, сколько с нее можно запросить. — Я поработаю с вашими мышцами, может, усилю выброс АТФ… [50] Сможете лечь к нам завтра примерно на неделю?
На лице у нее настолько ясно отразилась работа мысли, что я почти видел, как она просматривает в уме записную книжку. Потом морщинка у нее на лбу разгладилась, и она сказала:
— Непременно, доктор. Мое здоровье превыше всего. Мне просто необходимо прийти в себя.
50
аденозинтрифосфат, основной накопитель энергии в организме человека.