Страшные сказки Бретани
Шрифт:
— И вы не вернулись к реке позже, чтобы найти бусину? — Эжени спрашивала совершенно безмятежно, но именно это заставило Леона насторожиться — уж очень много внимания она уделила такой простой вещи.
— У меня были дела и поважнее, — священник поморщился. — К тому же, я был уверен, что бусину уже давным-давно утащила в гнездо сорока или забрал домой для игр какой-нибудь ребёнок. К чему гоняться за такими мелочами? Впрочем, я рад, что вы вернули мне мою собственность. Надеюсь, и вы сама скоро вернётесь в нашу церковь, — он сжал кулак, и чёрная бусина скрылась от глаз Эжени
— Возможно, — задумчиво ответила девушка. — Возможно. До свидания, отец Клод.
— Благословит вас Бог, — священник перекрестил её. На Леона он за время всего разговора обратил не более внимания, чем на муху, кружащуюся в золотом луче.
Они уже подошли к самой двери, когда Леон вспомнил ещё об одном важном моменте.
— Вы сказали: «Давным-давно», — напомнил он, разворачиваясь на каблуках. — А насколько давно вы потеряли бусину?
— Не помню, — пожал плечами священник. — Может, месяц назад, может, больше. А это имеет значение?
— Возможно, — повторил Леон слова Эжени. — Возможно.
На улице девушка обратилась к сыну Портоса с вопросом, ставшим уже почти привычным:
— И что вы обо всём этом думаете?
— Не вижу ничего подозрительного, — хмыкнул он. — Священникам не запрещается разгуливать по берегу и цепляться за кусты.
— Это правда, — согласилась Эжени. — Но я всегда считала, что отец Клод — очень внимательный к деталям и дотошный человек. И он не заметил укатившейся бусины? И не пошёл к реке позже, чтобы найти её?
— Может, сгущались сумерки? И он торопился домой, чтобы не встретиться с лесными духами? — предположил Леон. — Ты можешь быть хоть трижды служитель церкви, но от встречи с нечистой силой это тебя не спасёт.
— Может быть, — протянула она. — В любом случае, с бусиной мы разобрались, вернули её законному владельцу. Теперь надо зайти в дом к брату Агнессы — если я правильно помню, его зовут Гийом Лефевр…
— Как вы думаете, скоро ли разнесутся слухи про явление утопленницы? — спросил Леон, когда они шагали по узким улочкам. — Пока что об этом знаем только мы двое и Этьен Леруа, так? И Этьену невыгодно рассказывать кому-то о своих ночных похождениях.
— Боюсь, что скоро, — вздохнула Эжени. — Во-первых, слухи о её появлениях ходили и до этого дня…
— Знаю, сам слышал на постоялом дворе, — кивнул он.
— А во-вторых, Этьен наверняка проболтается своей любовнице или кому-то из своих друзей, и к вечеру об этом будет знать каждая собака.
— Собаки, наверное, уже знают, — усмехнулся Леон. — Они ведь первыми чуют нечистую силу…
Небольшие аккуратные деревенские дома стояли близко друг к другу и на первый взгляд совершенно ничем не отличались. Тем не менее Эжени уверенно завернула во двор одного из них, где двое мальчишек лет пяти-шести увлечённо сражались, тыкая друг в друга палками и старательно делая вид, что это шпаги. Неподалёку развешивала мокрое бельё пышнотелая рыжеволосая женщина. Она обернула к гостям лицо, оказавшееся необычайно улыбчивым и милым, отставила корзину с бельём и заторопилась к Леону и Эжени.
— Шарль! Рене! — прикрикнула она на мальчиков. — Ну что за несносные
Мальчишки, которые при более внимательном рассмотрении оказались близнецами, сильно похожими на мать, тут же обернулись, блеснули двумя парами восхищённых и в то же время испуганных глаз и прыснули за дом, не забыв захватить своё оружие. Оказавшись в безопасности, они высунули из-за угла свои чумазые мордашки и принялись наблюдать.
— Их зовут как мушкетёров, — вырвалось у Леона. — Шарль д’Артаньян и Рене д’Эрбле, Арамис.
— Что? Ах да… — женщина поспешно вытирала мокрые руки передником. — У нас тут хоть и край света, но до нас тоже доходят слухи о подвигах мушкетёров, так что здесь немало Шарлей, Рене, Оливье и Исааков. Ох, мои мальчики житья не дают курам — гоняют их целый день с криками: «Руби гвардейцев кардинала!».
Она рассмеялась, Эжени тоже улыбнулась, а вот Леон не смог сдержать нервную гримасу. От девушки не укрылось, как дёрнулись его губы, но она заговорила о другом:
— Можно ли поговорить с вашим мужем?
— Конечно, — женщина тут же развернулась и заторопилась к дому, крича на ходу: — Гийом, тебя зовёт госпожа Эжени!
— Он шорник — делает сбрую, упряжь, сёдла, причём весьма неплохие, — вполголоса пояснила девушка, пока Гийом Лефевр выходил из дверей и шёл к ним — крупный широкоплечий мужчина с густыми чёрными волосами и такой же бородой. Он поклонился хозяйке и её спутнику, но при этом глядел на них настороженно, затем обменялся быстрым взглядом с женой — та кивнула и заспешила к дому, по пути шикнув на подслушивающих детей и забрав их с собой.
— Мы хотим расспросить о вашей сестре, Агнессе, — произнесла Эжени, когда женщина и дети скрылись в доме. Лицо крестьянина ещё больше померкло, и он склонил голову.
— Агнесса, значит… Я знаю, о чём вы хотите спросить. Вся деревня гудит: мол, утопленница Агнесса ночами бродит возле домов, ищет, кого бы с собой утащить. Только неправда всё это! — в его голосе зазвучала нескрываемая боль. — Она не наложила бы на себя руки, никогда, только не Агнесса! Она была истинная христианка, она бы не совершила такой грех!
— Вы думаете, она случайно утонула? — спросила Эжени.
— Не знаю, — он покачал головой. — Если бы тело нашли, то всё было бы ясно, но тела нет… Может, и правда случайно. Она хорошо плавала, но в реке есть омуты… А может… она не сама, — он надолго замолчал, пытаясь подобрать слова.
— Её утопили? — не выдержал Леон.
— На свете есть много злых людей, — уклончиво ответил Лефевр. — Агнесса всегда была красивая, на неё много кто заглядывался. С Жильбером они хорошо жили — он её не бил, она от него налево не бегала. А потом Жильбера не стало. У нас ведь в деревне как? Если молодая вдова — то все мужики к тебе по ночам шастают, а кто и не только по ночам. А Агнесса была не такая, никого к себе не подпускала. Ну кто-то разозлился и решил её… — Гийом не договорил, его большие руки сжались в кулаки. — Если бы я знал кто, я бы сам ему шею свернул!