Страшные сказки Бретани
Шрифт:
Моряк измождённый вернулся с войны,
Глаза его были от горя черны,
Он видел немало далеких краёв,
А больше он видел кровавых боёв.
«Скажи мне, моряк, из какой ты страны?»
«Хозяйка, я прямо вернулся с войны.
Судьба моряка — всё война да война.
Налей мне стаканчик сухого вина».
Она пела, пытаясь передать голосом и страдания моряка, которого война не оставляла в покое, даже когда он оставил её (как он напомнил ей Леона!), и тоску хозяйки, потерявшей мужа и вынужденной в одиночку растить детей (тут ей вспомнилась Катрин
Моряк свой стаканчик поставил на стол,
И молча он вышел, как молча пришёл,
Печально пошёл он на борт корабля,
И вскоре в тумане исчезла земля. [2]
Эжени вывела последнюю строчку последнего куплета и замолчала, боясь, что у неё пропадёт голос, если она скажет хоть слово. Наступило оглушающее молчание, и она вся напряглась, готовясь применить магию, если сейчас нечисть в гневе набросится на неё и попытается растерзать. Внезапно поднявшийся шум оглушил её, и Эжени не сразу поняла, что это шум одобрения — лесные духи визжали, скакали, хлопали в ладоши, смеялись, тролль забавно топтался на одном месте, похлопывая себя по коленям и приседая, дриады щёлкали пальцами, и издаваемые ими звуки напоминали хруст веток. Эжени с трудом заставила себя снова посмотреть на Ольхового короля.
— Недурно! — погремел он, и некое подобие улыбки озарило его суровое лицо. — Клянусь бородой Мерлина, это напомнило мне славные старые деньки, проведённые с моей королевой у моря. Нам тогда часто случалось встречать вернувшихся с войны — потерянные, они бродили по берегу, и порой мы из жалости забирали кое-кого с собой. Эх, были времена!
— Мишель Буше, — напомнила Эжени, тщетно пытаясь скрыть дрожь во всём теле. — Вы расколдуете его?
— Будь по-твоему, — ответил король. — Завтра он проснётся таким же повесой и мотом, как прежде, и не вспомнит, какие чудеса он видел в нашем лесу.
— Вы клянётесь?
На миг она испугалась, что её дерзость разозлит повелителя духов, но он спокойно ответил:
— Клянусь Ясенем, Дубом и Тёрном!
— Это самая священная клятва духов, которую нельзя нарушить, — прошелестел едва слышный голос за плечом Эжени. Резко повернув голову, она успела увидеть Лисёнка, рыже-зелёной тенью скользнувшего прочь, и заметить его ободряющий кивок.
— Остаётся ещё Алиса Моро, — добавила Эжени, немного воспряв духом. — Она, бедная, так хотела стать вашей спутницей, но она совсем не умеет танцевать. То ли дело я! Не зря ведь я всю ночь кружилась в хороводе с духами!
Не давая себе времени опомниться, она шагнула вперёд, и лесные существа послушно расступились перед ней. Откуда-то сверху снова полилась странная музыка, и Эжени вся отдалась ей, растворилась в её звучании, даже прикрыла глаза, которые всё равно слипались. Она танцевала так, как ей говорили учителя, которых нанимала маленькой Эжени мать, надеявшаяся сделать из дочки настоящую леди и достойную невесту, которая будет танцевать на балах. Балы у них в замке проводились не так часто, как хотелось бы Эжени, и теперь она показывала всё своё никому не нужное искусство, добавляя своего чувства, своего горячего стремления спасти заколдованную Алису Моро. Она кружилась, переступала с ноги на ногу, покачивалась, плавно поводила руками, потом взмахивала ими и начинала кружиться
Эжени закончила танец, когда ноги окончательно перестали слушаться её, и застыла, чувствуя, что от любого неверного движения она может упасть на землю и остаться лежать, задыхаясь, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Голова кружилась, мир перед глазами плыл и покачивался, ноги ныли, а сердце выскакивало из груди. Пытаясь отдышаться, она умоляющим взглядом посмотрела на Ольхового короля, уже не вздрагивая от криков и хлопанья толпы нечисти.
— Прекрасно! — воскликнул король. — Ты как будто создана, чтобы плясать с нами! Я сниму чары с той девчонки из деревни, клянусь Ясенем, Дубом и Тёрном!
— Благодарю, — еле слышно вымолвила Эжени, тяжело дыша. — И у меня… есть ещё одна просьба. Сегодня утром… вы привели в лес рыцаря… рыцаря для вашей королевы. Того, что оставил своё оружие у входа. Я хочу вернуть его.
— Об этом надо просить не меня, — Ольховый король склонил свою рогатую голову, — а мою королеву, ведь он нужен ей.
— Но Мишель Буше тоже был нужен ей, — дрожащим голосом возразила Эжени.
— Мальчишка из деревни уже никому не нужен, и я отдал его судьбу тебе, раз ты купила её песней. Но рыцарь-лев нужен моей королеве, она сама говорила об этом.
— Верно, говорила, — прожурчала позади Эжени королева фей, неслышно подходя к ним. — И скажу ещё раз. Лев мой, я хочу, чтобы он стал моим рыцарем, и не отдам его ни за песню, ни за танец.
— Что я должна сделать, чтобы вернуть его? — одними губами проговорила девушка.
— Ты так безрассудна, что готова спорить со мной? — светлые сияющие глаза королевы сузились и на миг потемнели. — Что ж, я скажу. Ты слышала когда-нибудь легенду о рыцаре по имени Тэм Лин?
— Слышала, — прошептала Эжени, пытаясь казаться спокойной, хотя внутри у неё всё похолодело. — Королева фей сделала его своим рыцарем, но девушка Дженет смогла спасти его, удерживая в объятиях, хотя королева превращала его в диких зверей… и даже в огонь.
— Какая умная девочка, — губы королевы тронула лёгкая улыбка, но на этот раз в ней не было даже намёка на тепло. — Что ж, вот тебе и ответ. Удержи своего рыцаря, когда он превратится в дракона, скорпиона или льва, сожми его в объятиях, удержи в руках пылающий уголь, накрой его своим зелёным плащом — и тогда он станет твоим. Ты готова пойти на это?
Эжени живо представила, как Леон теряет человеческий облик, а вместе с обликом и разум, бросается на неё, вонзает в её и без того уставшее тело когти, зубы, ядовитый хвост, а под конец обжигает её руки, и её нежная белая плоть чернеет, в воздухе отвратительно пахнет горелым мясом, она кричит от боли, срывая голос, и глохнет от собственного крика, а нечисть всё так же смеётся и хлопает в ладоши. Она подняла заполнившиеся слезами глаза и ответила размытому светящемуся силуэту королевы фей:
— Да, я готова.
— Да будет так! — королева махнула рукой. — Рыцарь, подойди ко мне!
Ряды нечисти расступились, и к ней медленно подошёл Леон. Он был без шляпы, сапоги его мягко ступали по мху, голова была опущена, а взгляд затуманен. Розетка из перьев слабо вздрагивала в такт его шагам.
— Мой рыцарь, — королева улыбнулась и ласково провела рукой по щеке Леона. Тот продолжил стоять совершенно неподвижно, глядя в землю перед собой, а вот Эжени почему-то передёрнуло от отвращения. — Твоя любимая хочет спасти тебя. Что ж, опустись на колени, подчинись моему колдовству и дай ей сделать это.