Страшные сказки Бретани
Шрифт:
Сердце бешено колотилось в груди, лёгкие сжимались, не то от страха, не то от морозного воздуха. Какая-то часть сознания шептала Эжени, что ещё не поздно развернуться, броситься прочь из леса, а на поиски капитана отправиться завтра утром, собрав людей, но Эжени упрямо гнала от себя такие мысли. Завтра может быть уже слишком поздно, Леон попадёт под власть чар и никогда не сможет вернуться к нормальному состоянию. Возможно, уже поздно? Он уже заколдован? Эжени зло смахнула рукой слезу. Только сейчас, бродя под слабым светом пробивающейся сквозь облака луны по тёмному зимнему лесу, она поняла, что вытолкнуло её из безопасного замка навстречу полной неизвестности, что погнало её спасать Леона. Это было не стремление
— Я люблю его, — прошептала Эжени в темноту деревьев.
Она не задумывалась, откуда тянутся истоки такой любви, лежит ли у её основания восхищение храбростью Леона, его желанием защищать слабых или сочувствие к его тяжёлой судьбе — судьбе человека, которого никто никогда не любил, кроме, разве что, матери. Бывший капитан стал бесконечно дорог Эжени, со всеми его недостатками, упрямством и склонностью к невыполнению приказов. Если понадобится, она пойдёт за ним на край света, защитит его от любой опасности, будь то люди или духи, крестьяне или короли. Эта мысль заставила девушку воспрять духом, и донёсшееся спереди нежное пение вызвало у неё не страх, а прилив облегчения: значит, она на верном пути.
Вокруг снова заклубился туман, ещё гуще, чем раньше, и Эжени вдруг почувствовала, что ноги у неё сделались ватными, голова кружится, а идёт она очень медленно. Перед глазами всё поплыло, и она поспешно дотронулась до заколки. Вчера вечером она прочитала над ней все необходимые заклинания, но сработают ли они, защитит ли оберег от лесных духов?
«Что ж, по крайней мере, я ещё могу ясно рассуждать», — подумала Эжени, сквозь опущенные ресницы наблюдая за стайкой девушек, выбежавших из-за деревьев. Их стройные светящиеся тела изгибались, как ветви, напомнив ей о плясках цирковой танцовщицы Греты, белые платья — или рубашки? — казались сотканными из тумана. Девушки со смехом и пением окружили Эжени, и вскоре она обнаружила, что они ведут её куда-то вглубь леса. Их волосы переливались серебром, глаза были желтовато-белыми, и в них отражался свет луны. Судя по тому, что они несильно сжимали руки Эжени и не проявляли никакой тревоги, она уже должна была попасть под власть чар и не оказывать сопротивления. «Стало быть, оберег сработал. Что ж, значит, у меня ещё есть шанс», — подумала она, следуя за светящимися созданиями.
— Кто вы? — слова как будто таяли на языке и звучали невыносимо медленно.
— Мы — дети леса! — хором ответили девушки и рассмеялись. Их смех звоном серебряных колокольчиков разнёсся по лесу. Эжени почувствовала, что ей становится тепло, и увидела, что снега на земле больше нет. Мало того, пожухшая трава вновь приобрела сочный зелёный цвет, деревья больше не были голыми — их опять укрыла пышная листва. Под ногами мягко пружинил зелёный мох, от земли поднимался пар, а света сразу стало больше — он не только исходил от луны, но и лился золотистыми потоками откуда-то сверху.
— Куда вы меня ведёте? — язык заплетался, как у пьяной, глаза слипались, и Эжени встряхнула головой, чтобы согнать подступающую сонливость.
— К Ольховому королю! К королеве фей! У нас нынче праздник! — на этот раз девушки закричали все наперебой. Оглядываясь по сторонам, Эжени с трудом заставляла себя не вздрагивать от изумления, а сохранять на лице сонное выражение.
Вокруг неё ходило, бегало, прыгало, летало, порхало, плясало и кружилось множество самых удивительных созданий. Здесь были высокие тонкие девушки, не укрывавшие свою наготу ничем, кроме длинных распущенных волос, а кожа их цветом сливалась с корой деревьев и была, пожалуй, темнее даже кожи Бомани. Рядом с ними прыгали козлоногие мужчины с рожками на головах — Эжени сморгнула от удивления, сообразив, что видит самых настоящих сатиров, а потом быстро
— Вот мы и пришли! — пропели девушки, выводя её на центр просторной поляны, где кружились в хороводах, пели и смеялись удивительные лесные создания.
— Что у вас за праздник? — спросила Эжени, оглядываясь по сторонам и выискивая глазами Леона.
— У нас весенний бал! Королева фей ищет себе рыцаря, а Ольховый король — возлюбленную. Мы будем петь и плясать всю ночь, а наутро разлетимся по своим лесам, горам и источникам. Ты тоже можешь веселиться с нами и даже можешь остаться навсегда!
— Сюда приходили и другие девушки и юноши, верно? — медленно спросила Эжени. — Но они не остались здесь…
— Юноша был очень мил, но он не понравился королеве, — одна из её светящихся спутниц скривила губки. — А девушка совершенно не умела танцевать, и король сказал, что не возьмёт её. У тебя есть шанс — ты можешь занять её место!
— Ты так грустна, тебе нужно развеяться! — воскликнула другая. — Вот, выпей вина!
Перед самым лицом Эжени оказался кубок, наполненный тёмно-бордовой жидкостью, пахнущей вином и ягодами. Только сейчас девушка поняла, как ей хочется пить. В горле пересохло, голова закружилась от сладкого запаха, но она заставила себя отстраниться.
— Нет, спасибо. Я… я не пью вина в это время суток.
— Что ж, тогда мы выпьем его сами! — девушка звонко расхохоталась и одним глотком осушила кубок. Эжени тоже невольно сглотнула и вновь огляделась, выискивая глазами Леона.
— А где вы найдёте рыцаря для вашей королевы?
— Мы уже нашли, — ответила одна из девушек. — Он сам пришёл в наш лес на рассвете, оставив своё оружие у порога. Королеве он должен понравиться, клянусь бородой Мерлина!
— Вы что, выпили всё вино без меня? — послышался задорный мальчишеский голос, и к ним подлетел худой рыжеволосый юноша. Эжени вздрогнула, узнав Лисёнка, и поспешно опустила глаза. Лисёнок вовсе не выглядел одурманенным, его ярко-зелёные глаза сияли, шапочка без пера съехала на одно ухо, белые зубы блестели, и всё это могло означать только одно: Лисёнок — не человек, а один из лесных духов.
Стайка девушек встретила его весёлыми криками, но он на удивление быстро избавился от их общества, сказав, что ему нужно показать «человеческой дочери» владения Ольхового короля, цепко схватил её за руку и поволок прочь. Едва они отошли от светящихся созданий, Лисёнок склонился и зашептал Эжени на ухо:
— Ты послушалась моего совета и сделала оберег, верно? Поэтому ты не во власти чар. Ты пришла сюда за своим спутником, Леоном?
— Где он? — встрепенулась Эжени, на мгновение отбросив всякое притворство.
— Здесь, недалеко. Я отведу тебя к нему, но я не знаю, одурманен он или нет.
— Если одурманен, то ты можешь снять заклятье?
— Не могу, — Лисёнок покачал головой. — Его может снять только сам Ольховый король — или его королева.
— Это ты нашёл шпагу Леона и принёс мне?
— Я. Он оставил её на самой опушке.
— И холодное железо не причинило тебе вреда? — недоверчиво спросила Эжени.
— Я слишком долго живу среди людей, чтобы бояться какого-то там железа, — на лице Лисёнка вновь появилась бесшабашная улыбка. — Кроме того, я был в перчатках. Железо, конечно, жгло и сквозь них, но это не та боль, что я не смогу вынести.