Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
Жизнь ждала Фому, по крайней мере, не скучная…
— Сейчас пойдем по болоту, — сказал он перед самой чертой. — Не бойся, оно расступится, как только ты сделаешь шаг. Можешь закрыть глаза, ты не провалишься и никто тебя уже не тронет. Ни одна тварь, верь мне, но только не оборачивайся! Теперь тебе оборачиваться нельзя, погубишь себя и меня!
Про себя он сказал умышленно, надеясь на ту Мэю, что была готова умереть за него. С ним ничего не случится, если она обернется, но сама она
— Кто бы тебя ни звал, не оборачивайся, иначе нам конец! Даже если услышишь мой голос, не оборачивайся ни в коем случае!.. Я тебя звать не буду, — шепнул он ей на ухо. — Я тебя догоню… и поцелую. Ты все поняла?..
Он не был уверен, что все сказанное им правда, что расступится болото, едва она вступит на него. Черт знает, что случится с этой зловонной фантасмагорией, но то что сейчас, едва он переступит черту, начнется что-то вроде разборки, он был абсолютно уверен. И поэтому хотел чтобы Мэя ушла как можно дальше от этого места и уже не вернулась. Даже если не суждено вернуться ему самому.
Мэя поцеловала его в губы, сухие, растрескавшиеся, словно напоила.
— Не оборачивайся, — шепнул он.
— Я тебя люблю!..
Нет, Орфею повезло гораздо меньше. Он не дождался этого мига. Фома блеснул зубами:
— А я уж думал… — И поставил Мэю за черту. — Беги!..
Пространство лопнуло и над ним прогремел гром. Он обернулся, выхватив меч, но меч здесь был совершенно бесполезен и бессилен. Перед ним, за чертой, возникла огнедышащая, клубящаяся тварь. Это был огненный вихрь, смерч с возникающими и пропадающими подобиями щупалец, когтистых отростков, стрекал и этот вихрь бушевал, опаляя лицо. Одежды на Фоме начали тлеть.
Потом из самой гущи огня на него выпрыгнул Кербер…
Когда ему удалось отбиться от всех монстров лорда, перед ним вдруг возник его двойник — граф Иеломойский, главный смотритель аллеи лорда Смерти. Ему-то и досталась вся ярость Фомы — меч распорол лучшему танцору всех времен белый фрак, но тот, оказалось, только этого и ждал.
— Мэя! — раздался его жалобный крик. — Я умираю! Дай мне посмотреть на тебя последний раз!
Фома, словно почувствовав её движение, последним, пресекающим ударом успел снести голову псевдографу и закрыть его страшные глаза, до того, как Мэя обернулась.
— Я же сказал! — рявкнул Фома ей. — Второй раз ты по болоту не пройдешь и шага!
И Мэя послушно пошла, осторожно ступая по кочкам, которых не было…
Ирокез дымился от работы. Фома был растерзан поперек груди мощными лапами верного пса Аида, а жизнь была прекрасна только потому, что рядом была смерть. Была… Фома ждал, что появится еще кто-то по его душу, может быть сам лорд, но… курился песок от ветерка, а на аллее никто не появлялся. Покерок не сложился.
Он с силой прочертил мечом по месту линии.
— Мы победили, Мэя!.. — Мэя все шла,
— Мэя! — Прошептал он ей на ухо. — Открой глаза, это я.
— Ы-ы! — покачала она головой, не веря теперь никому.
Тогда Фома взял ее на руки…
13. Первый крик дракона, последний аргумент Геи
Мэя открыла глаза.
— Это вы, граф?.. — Она недоверчиво смотрела на него. — Откуда?.. И почему я на… здесь? Где Мерил?
— Ну-ну-ну! — улыбнулся Фома. — Может быть, все-таки сначала обрадуешься мне?
Он склонился над ней. Мэя, быстро оглянувшись, протянула руки и обняла его за шею.
— Я так соскучилась по вам! — прошептала она, чуть розовея. — Как хорошо, что вы пришли!
— Зачем ты убежала от меня, несносная девчонка?
— От вас? Но это же вы сказали! — нахмурилась она. — Гея… нет, пришел Мерил и он сказал, что это по вашему приказанию. Я плохо помню дальше. Мы долго шли, кажется, к монастырю, потом… потом я больше ничего не помню. Где мы?
— В безопасном месте, во всяком случае, для маленьких спящих красавиц.
— Ну вот, опять. Я не маленькая!.. А между прочим… — Мэя прикусила губу. — Мне снились все ваши красавицы.
— Ну-у! — протянул Фома, с облегчением отмечая, что она ничего не помнит. — Присниться может все, даже смерть.
— Да, и смерть! — вспомнила Мэя, снова бледнея, но не оттого, что видела, а от слабости.
— Ну вот, видишь, — хмыкнул он. — Значит, жить будешь долго… Встать можешь?
— Могу… — Но сразу же упала в подставленные руки.
Мерил украдкой отчитывал Мэю. Фома видел, как он доставал нательный круг на цепи розового золота, с восьмиконечником внутри, и прикладывал к ее губам, как описывал круги, вместе со своими монахами, как они пели гимны и разводили густопахнущие костры. Сам он лежал под единственным уцелевшим от пожара деревом у ворот бывшего монастыря. Только сейчас он почувствовал, сколько сил ушло на возвращение Мэи. Все. Он не ощущал в себе ничего, кроме пустоты.
Доктор, когда подошел к нему с очередной припаркой, первым делом выразительно постучал по лбу.
— Только таким безумцам и удается это!
— Там тоже так сказали. У вас со смертью удивительно схожая терминология, Док. Вы не братья?
— Видел бы ты себя, — хмыкал Доктор. — На сей раз у тебя явный перебор.
— Нет, Док, на этот раз — каре на валетах.
— Вы что там, в карты с ней играли?
— Ага, в покерок, только не с ней, а на нее. Она не помнит и ты не говори ничего, хорошо? — попросил Фома. — Не говорил еще? А Мерил? Вот и славненько! А теперь дай что-нибудь, у меня, кажется…