Страстное заклинание

Гасс Линда

— Шелби, если пробыть здесь подольше, могут почернеть легкие.

Шелби и сама выглядела обескураженной среди всего этого хлама.

— Я открою окно, — сказала она.

Но это было не так просто. В конце концов Клею пришлось вмешаться и просто выставить ржавые железные рамы. Но летний ветерок, проникнув на чердак, только поднял пыль.

— Так немного лучше, — кашляя, произнесла Шелби. В лучах света призраки старых вещей стали казаться еще более странными и таинственными. Чем старше была та или иная вещь, тем большей помпезностью

она отличалась. Словно с годами дух семьи Лэнгстаффов постепенно тускнел. Когда-то они были столпами общества. Это время было словно специально сохранено здесь, на чердаке.

— Эти вещи похожи на привидения, — заметила Шелби. — Я боялась заходить сюда, когда была маленькой.

— Непонятно почему — здесь все выглядит так жизнерадостно!

Шелби усмехнулась. Она была рада, что Клей не расспрашивает о телефонных звонках. Выбрав один из чемоданов, Шелби раскрыла его и вскрикнула от радостного удивления.

— Клей! Посмотри!

Внутри лежала аккуратно сложенная одежда. Наверху Шелби заметила блузку из белого льна c пышными рукавами и отложным кружевным воротничком, под который была продета атласная лента, завязывающаяся на шее в виде галстука. Выцветшая, чуть пожелтевшая тонкая блузка вызывала в памяти времена утянутых в талии фигур и привычки переодеваться к чаю. Шелби достала из чемодана фетровую шляпу с широкой лентой, украшенной изображением летящих птиц с высоко поднятыми крыльями. Под шляпой лежал черный бархатный костюм с приталенным жакетом и длинной юбкой, расшитой вдоль пояса тесьмой и бусинками. Наряд довершали высокие сапоги из мягкой черной кожи, застегивающиеся на множество пуговок.

Клей подошел к Шелби, которая медленно извлекала все это из чемодана, и опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть вещи. Каждая из них была просто восхитительна! Несмотря на прошедшие годы, сшитая вручную одежда была в отличном состоянии.

Шелби восхищалась разнообразием цветов, украшений и выделкой ткани.

— Талии такие узкие, — сказала она. — И как женщины влезали во все это?

— С помощью этого, — сказал Клей, разворачивая корсет. — Как ты думаешь, к какому времени относится этот наряд?

— Мне кажется, конец девятнадцатого — начало двадцатого века. Этот дом был построен в тысяча восемьсот девяностом году Боуденом Лэнгстаффом, моим прадедушкой, отцом Дезире. Отец Боудена сколотил небольшое состояние, открыв соляное месторождение, — с гордостью произнесла Шелби. — Дезире говорила мне, что в те дни это был один из самых модных домов в Луисвилле.

Клей поднял зонтик от солнца.

— Да, Лэнгстаффы были городской элитой.

— Именно так все и было.

— Ты, кажется, очень гордишься своими предками.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотел сказать, что считаешь себя революционеркой, но корнями происходишь из того самого класса, который так безжалостно обличаешь. Кстати, скоро и ты будешь принадлежать к этому классу.

Шелби начала складывать вещи обратно в чемодан.

—

С уважением относиться к прошлому — не значит жить им, — сказала Шелби. — Я не путаю достижения предков со своими, как это делают все богатые, и не думаю, что, получив деньги, изменю свою точку зрения.

В неярком свете, падавшем на чердак, Шелби разглядела, как Клей усмехнулся и покачал головой.

— Ты не так уж наивна, Шелби.

— Я вовсе не наивна, — выдохнула она. — И получив деньги, не стану считать себя лучше других.

Улыбка Клея стала грустной.

— Нет, но с тобой все равно будут обращаться не как с другими.

Шелби пыталась свернуть один из нарядов.

— К тому же, — сказала она, — возможно… я не буду продавать дом.

Клей неожиданно схватил ее за плечи.

— Никогда бы не подумал, что ты настолько труслива, — почти грубо произнес он.

— Труслива?

— Да. Ты отказываешься иметь дело с большими деньгами, потому что не уверена, что останешься прежней, получив состояние. Боишься, что не с таким рвением будешь гоняться за скандальными историями. Потеряешь свою хваленую журналистскую лояльность!

Сейчас Шелби ненавидела Клея за эту его способность видеть ее насквозь.

— Ты просто злишься, потому что боишься, что дом не достанется тебе!

Клей скрипнул зубами.

— Это неправда!

— Совсем не мой стиль жизни, — Шелби посмотрела на старинную одежду. — Я… я никогда бы не смогла носить все это.

Клей тихо вздохнул, словно только что понял что-то очень важное.

— А вот тут ты не права. — Он отпустил плечи Шелби и поднял с пола вечернее платье из бледно-зеленого шелка. — Ты принадлежишь к аристократии по крови и по духу. Это доказывают твой вкус и твое достоинство. И деньги не лишат тебя всего этого. Наоборот, позволят занять свое место.

Клей снова коснулся ее тайных страхов.

— Нет, — тихо сказала Шелби. — Я буду мучиться выбором так же, как и всегда. — Она вздохнула. — Наследство Дезире покончило с моей прошлой жизнью. Теперь у меня гораздо больше вопросов, чем ответов.

— Но решение проблемы, — мягко сказал Клей, — вовсе не в том, чтобы спрятаться за этими стенами, как сделала когда-то Дезире.

Голубые глаза Шелби вспыхнули.

— Ты любой разговор сворачиваешь на тему покупки земли, не так ли?

Клей положил платье обратно в чемодан.

— Слушай, я не стану притворяться, что не хотел бы получить эту землю, но я скорее соглашусь, чтобы ты продала ее Базу Матису, чем отказалась от сделки, которая может принести тебе богатство.

— О, я как-нибудь справлюсь со всем этим!

Клей улыбнулся.

— Вот теперь я узнаю свою Шелби, всегда готовую сражаться до конца.

И как это ему удалось? Как только Шелби приготовилась погрузиться в море жалости к себе, нескольких слов Клея оказалось достаточно, чтобы она снова почувствовала готовность противостоять окружающему миру.