Стратегия Банкрофта
Шрифт:
– Скорее, он просто помешан на отмщении, – отрезал Гаррисон, раздраженный тем, что его прервали. – И он отправился, черт побери, в мировое турне, чтобы сеять смерть. Сукин сын не отдает отчета в своих действиях, он убивает всех и вся, кто, по его разумению, причастен к исчезновению Райнхарта. Боже всемогущий! Кто может чувствовать себя в безопасности от этого ублюдка?
Похоже, Окшотт продолжал колебаться, но настойчивая ярость Гаррисона обладала собственной убедительной силой.
– Только не ты, – заметил старший аналитик.
– Пусть долбаный козел только попробует! – прорычал Гаррисон.
Гарет Дракер переводил взгляд с одного своего сотрудника
– Мы должны отделить домыслы от фактов, – наконец сказал он. У него на лбу задергалась жилка. – Наши следователи до сих пор изучают записи видеокамер наблюдения, установленных у всех входов и выходов парка. Но для того, чтобы определиться наверняка, потребуется время.
– А вот времени-то у нас как раз и нет, – возразил Гаррисон.
– Проклятие! – выругался начальник оперативного отдела, этим резким высказыванием выражая свое согласие. – Лично я считаю, у нас уже достаточно оснований, чтобы дать команду на «изъятие». Я хочу, чтобы Белнэпа доставили сюда и допросили с использованием всех необходимых средств. Но приказа признать «безвозвратно потерянным» не будет. Это нужно понимать всем. Потому что все должно пройти строго по правилам.
– Проклятая комиссия Керка, – пробурчал Гаррисон. – А то мы о ней забыли.
Дракер кивнул.
– Нам надлежит действовать в соответствии с самыми строгими правилами. Как только началась вся эта заварушка, концепцию «безвозвратно потерянных» пришлось спрятать в чулан. Все действия должны осуществляться в рамках закона. Ничего такого, о чем нельзя было бы рассказать на слушаниях перед сенатской комиссией, потому что нужно исходить из предположения…
– Оперативная работа – это не моя епархия, так что тут я вам ничего советовать не буду, – сказал Окшотт. – Но не забывайте, что в нашем ведомстве многие относятся к Кастору с большим уважением.
– Что ты имеешь в виду? – встрепенулся Дракер. – Ты хочешь сказать, что наши оперативники откажутся выполнить официальный приказ?
– Потому что не будут знать, в чем провинился Белнэп, – вставил Окшотт.
Дракер решительно покачал головой.
– Не думаю. По-прежнему парадом командую я.
– Я просто хотел сказать, что действовать придется крайне осторожно, – продолжал Окшотт. – У Белнэпа есть друзья. Друзья предупреждают друг друга о готовящихся неприятностях. Возможно, Белнэпу шепнут словечко. Для многих, особенно из числа молодежи, Белнэп прямо-таки Робин Гуд из легенды. – Он посмотрел на Дракера. – Ну а ты у них вместо шерифа. – Он примирительным жестом поднял свои длинные, тощие руки. – Я просто хочу напомнить, что вы должны учитывать соображения внутренней дисциплины.
– Вот еще одно, что я никак не могу допустить сейчас, когда над нами нависло это чертово сенатское расследование. – Начальник оперативного отдела обреченно уставился в пустоту. – Ты опасаешься, что кто-нибудь из дружков Белнэпа может проболтаться комиссии?
– Я этого не говорил, – начал Окшотт. – Я просто советую быть предельно осторожными.
Дракер нахмурился.
– В таком случае мы оформим это как операцию с особым допуском. Привлечем к ней только избранных. Тогда никто посторонний ни о чем не узнает.
– Белнэп сам не раз занимался подобными операциями, – напомнил Окшотт.
– Вот почему мы задействуем ребят из параллельных структур. Это касается и группы обеспечения. Разные операции, различные степени допуска. Следовательно, никаких утечек.
Окшотт склонил голову набок.
– При таком варианте людские ресурсы окажутся скудными. Выбирать
– Операция станет поджарой, зато проворной. Возможно, так даже лучше. Нам нужно, чтобы все сработало, как часы. Потому что сукин сын Керк жаждет крови. Это я хорошо понял по сегодняшнему совещанию глав разведывательных ведомств. – Дракер криво усмехнулся. – Кроме того, я уяснил, что впереди нас ждет долгий затяжной спуск, самый серьезный со времен Эдгара Гувера. [51] Если вы тешите себя надеждами, что ФБР раскопает какую-нибудь грязь и вынудит достопочтенного сенатора Беннета Керка угомониться, – продолжайте мечтать и дальше.
51
Гувер Джон Эдгар – американский государственный деятель, сотрудник ФБР, его бессменный директор на протяжении 48 лет с 1924 по 1972 год. Под его руководством ФБР превратилось в одну из наиболее влиятельных государственных служб США.
– Нынешние федералы – сборище кисейных барышень, – проворчал Гаррисон. – Они не смогут отыскать свою собственную задницу даже с помощью бинокля.
– Никто не говорит, что Керк чист, словно свежевыпавший снег, – продолжал Дракер. – Просто он не такой грязный, как другие. К тому же в движение пришли многие силы.
– Удвойте ваши усилия, и вы получите вдвое больше удовольствия, – с отвращением пробормотал Гаррисон.
Ему можно было не пояснять, что Керк не только возглавлял следственную комиссию Сената, но и руководил независимым комитетом. Своими гневными выступлениями, обличающими злоупотребления и махинации в недрах разведывательного сообщества Соединенных Штатов, а также коммерческих структур и неправительственных организаций, с которыми оно имело дело, он взбудоражил общественное мнение. Работа комиссии получила такой поступательный импульс, что остановить ее было уже нельзя. В разведывательных ведомствах главным вопросом стало выживание в долгосрочном плане. Все сотрудники демонстрировали в последнее время образцовое поведение… или поспешно стирали свидетельства своих прошлых ошибок.
– Ни за что на свете я не поставлю свою подпись ни на одном документе, который не должен попасть в руки Керку, – пробормотал Дракер. – Тут все ясно. – Он снова бросил взгляд на личное дело Рут Роббинс, затем посмотрел на рябое, в красных пятнах лицо Уилла Гаррисона. Последовала долгая пауза. – Даю добро на «изъятие». Операция с особым допуском. И больше ничего.
– Если группа «изъятия» потерпит неудачу, я сам схвачу сукиного сына за шкирку, – угрюмо поклялся Гаррисон. На карту была поставлена его профессиональная честь. Он слегка приподнял подбородок, истолковав молчание Дракера как согласие. – Твои руки, Гарет, останутся чистыми. Я отвечаю за эту ошибку. Если понадобится, я исправлю ее любой ценой.
– Послушай, Поль, можно тебя на минутку? – спросил мужчина с ухоженной черной бородкой.
Поль Банкрофт подошел к подковообразному столу.
– Конечно. В чем дело?
– Мисс Банкрофт…
– Ее проводят до дверей гостиницы.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – продолжал бородач Джордж Коллингвуд.
Как правило, ученый относился к прямой критике очень терпимо. Однако в данном случае речь шла о родственнице. А когда дело доходит до родственных отношений, нужно быть крайне осторожным – даже с Полем Банкрофтом.