Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
– Вот именно. Потому я и вспомнил, как вы рассказывали мне о демарше генерала де Голля, опустевшем золотом хранилище в Форт-Ноксе и долларах США, которые нечем обеспечить.
С минуту Сарваш внимательно смотрел на полковника, и в итоге произнёс:
– А мне нравится ваша теория.
– Серьезно?
– не ожидал полковник.
– Абсолютно. Помню, как Рузвельт в своё время обязал всех граждан под страхом ареста и штрафа продать всё золото государству. Так, к слову, и создавали Форт-Нокс. Тогда я, недолго думая, собрал всё нажитое, записал в декларацию как коллекционные монеты и увёз золото в Венгрию.
– А в Венгрии разве не пропало?
– напомнил полковник, намекая на вынужденный переезд Сарваша в Берген-Белзен с предшествующей ему конфискацией имущества.
– Это как посмотреть, - не унывая, признал он.
– Отдай я золото американскому государству, сейчас бы оно лежало мёртвым грузом в хранилище, обеспечивая огромную массу ничего не стоящих бумажек, а я не любитель участвовать в аферах, тем более принудительно, тем более зная конечный результат. А так, на моё золото был построен завод, и стоит он поныне, хоть и национализированный и мне давно не принадлежащий. Но всё же на нём до сих пор работают люди, и выпускают продукцию. Завод до сих пор живёт, а не канул в Лету. Честное слово, один этот факт уже греет мне душу.
– Не любите вы США, - заметил полковник.
– Ну что вы, это замечательная страна, просто экономические авантюры государства меня не сильно-то вдохновляют. Власть в руках держат смертные люди, а они видят сиюминутную прибыль. Я же в силу опыта вижу катастрофичный финал. После отъёма золота у населения, Штаты ведь покупали золото в сороковые годы у Европы за военные и продовольственные поставки. Так США и стали лидером по золотым запасам. После де Голля они, конечно, его растеряли, и теперь вынуждены искать пополнения. Даже интересно, кто этот гениальный человек, который подсказал посвященным от власти, покупать золото за кровь у гипогеянцев?
– Я в первую очередь подумал о вас, - честно признался полковник.
– О, вы мне льстите. Уверяю вас, это не я. Я уже рассказал вам, что я идейный противник золото-долларовой аферы. Продлевать её жизнь пополнением Форт-Нокса я бы точно не стал.
– Верю, - подтвердил полковник.
– Как думаете, велики ли запасы золота в Гипогее?
– Не имею ни малейшего представления. То, что старая монета там есть, это точно. Плюс недра. Могут ли гипогеянцы добывать золото или нет, этого я не знаю. Вот драгоценные и полудрагоценные камни точно могут.
– Ладно, - вздохнул полковник, - будем ещё следить и за американским рынком алмазов.
– Не переусердствуйте. Что оно вам в сути даст?
– Наверное, ничего, - признал полковник, - но сам факт, что одно единственное государство наживается на очень щекотливой проблеме, о которой мало кто знает, не всем в Фортвудсе нравится.
– Ясное дело, - весело заметил Сарваш, - нажиться хотели бы все.
– Вот именно, - буркнул полковник, доставая из кармана пиджака пачку фотографий.
– И напоследок, не поучаствуете в заочном опознании?
– Отчего же, охотно.
Полковник потянул ему одну фотографию и Сарваш согласно закивал.
– Да-да, это Лили Метц. Не думал, что вы так рьяно возьметесь за её поиски.
– А мы её и не искали, да, собственно говоря, и не нашли.
– Полковник протянул Сарвашу следующее фото, где помимо Лили Метц была и Алекс Гольдхаген.
–
Сарваш тут же невольно улыбнулся:
– Значит, вы нашли Александру?
– Фото, - недовольно буркнул полковник - вот и всё, что мы от неё нашли. В тот год, когда вы с ней так феерично познакомились, в Лондоне арестовали банду террористов из ИРА, может быть слышали? Там было только четверо мужчин. Полиция считает, что не хватает ещё человека три-четыре. По своим каналам мы сбросили вопрос через следствие, были ли в банде террористов женщины, но всё бесполезно, террористы очень надежно друг друга покрывают и лишних имен не выдают. Потом, когда я получил эти фотографии, наши фортвудские умельцы сделали с них рисунок по типу фоторобота Гольдхаген. Террористам его показали, но все дружно промолчали, сказали, что не знают такую. Офицер, который и показывал рисунок, потом сказал, что двое посмотрели на него абсолютно равнодушно, а у двоих что-то такое мелькнуло в глазах. В общем, не знаю, может вы правы и она из ИРА, а может и нет.
– Могу поделиться с вами подозрением, с кем она теперь.
– И с кем же?
– заинтересовался полковник.
– Помните про захват нефтяных министров на конференции ОПЕК в Вене?
– Два года назад? Конечно. И что же, думаете после вас, Гольдхаген переключилась на птиц более высокого полета?
Сарваш рассмеялся.
– Я ничего не думаю. Просто в то время я прочёл в одной газете репортаж о тех днях. Так журналист, который его написал, был как раз на месте событий, когда министров выводили из здания и сажали в автобус. Он написал, что Карлос Шакал окликнул террористку, назвав её Надой. Это и есть прозвище Александры.
– Может просто совпадение?
– Я тоже так подумал и решил проверить и поехал в Австрию. На венском телевидении за отдельную плату инженеру мне показали все материалы, которые они отсняли в тот день...
– И что, вам так просто всё показали? Нет, мне просто из профессионального любопытства интересно, как вы этого добились?
– Заплатил и получил желаемое, - пожал плечами Сарваш.
– А что такого?
– Да ничего. Просто Фортвудсу даже на ВВС дают отсмотреть пленки с такими недовольными лицами.
– Может, мало платите?
– усмехнулся он.
– Вообще-то я представился психологом, сказал, что пишу книгу по психологии террористов, потому и хочу отсмотреть их поведение на записи крупным планом. Правда, тех самых крупных планов и не оказалось. В общем, Александру я видел только на записи, когда террористы покидали здание. Лицо она закрыла шарфом, на голове берет, одета была в просторную дубленку, но по фигуре и походке всё же думаю, это была она.
– Очень зыбко.
– Согласен.
– Нападение на ОПЕК было ведь в декабре?
– Да.
– Тех боевиков из ИРА взяли тоже в декабре.
– Значит, искать Александру в Лондоне нет смысла.
– Это мы уже поняли. Но всё равно, в полиции мы оставили её отретушированную фотографию, сказали, что она важная свидетельница, которую позарез нужно найти. Но теперь я вам ничего обещать не могу. Если её членство в ИРА мы ещё можем приписать к военным действиям, то с ОПЕК вышел натуральный бандитизм. Если она попадёт в тюрьму раньше, чем мы её найдем, я не знаю, каким образом в Фортвудсе ей переквалифицируют наказание.