Страж теней
Шрифт:
А что, если Уильям прав? Что, если это всё — бред умирающего мозга? Последняя фантазия разума, не способного принять правду?
Меч в руке стал тяжелее. Серебряное сияние потускнело, словно питаясь его сомнениями. Артур посмотрел на свои руки — живые, человеческие руки. Или ему только кажется? Может, он всё ещё сидит в кресле у камина, сжимая деревянными культями бутылку виски?
Крик раздался совсем близко. За дверью в конце коридора. Но теперь в нём слышались знакомые
— Арти! Помоги мне! Они жгут меня заживо!
Невозможно. Крамер мёртв. Сгорел четыре года назад. Артур сам видел его обугленный труп.
— Это ловушка, — прошептал он. — Иллюзия. Попытка сломить волю.
Но что, если нет? Что, если каким-то чудом Крамер выжил? Что, если всё это время друг был заперт в этом проклятом доме?
Артур двинулся к двери. Каждый шаг давался с трудом, словно воздух сгустился до консистенции патоки. Сомнения множились, размножались, как раковые клетки.
Фантазёр. Псих. Неудачник.
Слова сына эхом отдавались в голове. Но под ними, глубже, звучал другой голос. Спокойный, уверенный. Голос человека, которым он был когда-то. Детектива-инспектора Скотланд-Ярда. Человека, спасшего семнадцать жизней.
Даже если это безумие, я должен довести дело до конца. Даже если это иллюзия, где-то есть реальный человек в реальной опасности.
Он толкнул дверь.
Комната за ней была точной копией его кабинета на Бейкер-стрит. Те же книжные полки, тот же камин, тот же персидский ковёр. Только всё покрыто толстым слоем пыли и паутины, словно прошло не четыре года, а четыре десятилетия.
В кресле у камина сидела фигура.
Повязки покрывали всё тело, от макушки до пят. Сквозь прорези виднелась обожжённая плоть, сочащаяся сукровицей. Запах — сладковатый, тошнотворный — наполнял комнату.
— Артур, — фигура повернула голову. Голос Крамера, но искажённый, словно проходящий через расплавленное горло. — Наконец-то. Я ждал так долго.
— Джонатан? Это правда ты?
— Кто же ещё? — существо попыталось улыбнуться, но повязки на лице только съёжились. — Твой старый друг. Твоя жертва. Твоя вина.
— Я пытался спасти…
— Меня? — хриплый смех. — Или себя? Признай, Арти. Ты всегда был эгоистом. Всегда ставил свою славу выше чужих жизней. Сколько раз ты использовал меня как наживку? Сколько раз рисковал моей жизнью ради раскрытия дела?
— Это не так. Мы были напарниками. Друзьями.
— Друзьями? — фигура поднялась из кресла. Повязки начали разматываться, обнажая почерневшую плоть. — Друг не оставил бы меня гореть. Друг не позволил бы моей семье умереть.
С каждым словом облик существа менялся. Обгоревшая кожа отслаивалась, открывая что-то худшее. Не просто раны — пустоту. Дыры в реальности, ведущие в никуда.
— Ты
— О, я Крамер. Часть его. Та часть, что осталась после огня. Та часть, что питалась болью, страхом, ненавистью. Та часть, что ждала этого момента четыре долгих года.
Существо сделало шаг вперёд, и пол под его ногами почернел, покрылся копотью.
— Знаешь, что самое забавное? Твой сын прав. Ты действительно сошёл с ума. Но это не значит, что опасность не реальна. Безумие и реальность — не противоположности. Иногда они идут рука об руку.
Лже-Крамер взмахнул рукой, и стены комнаты начали меняться. Книги на полках вспыхивали чёрным пламенем, оставляя после себя пустоту. Окна заросли паутиной трещин. Пол проседал, открывая бездну внизу.
— Добро пожаловать в твой персональный ад, Артур. Место, где вина принимает форму. Где прошлое отказывается оставаться мёртвым.
Артур отступил к двери, но та исчезла. Вместо выхода — сплошная стена, покрытая фотографиями. Снимки с мест преступлений. Семнадцать женщин, убитых Крамером. И восемнадцатая — Сара Коллинз, которую он спас.
Но на фотографиях она не выглядела спасённой. Её лицо было искажено ужасом, а в глазах читался немой упрёк.
— Видишь? — Лже-Крамер подошёл ближе. — Даже те, кого ты спас, прокляты. Ты не герой, Артур. Ты вирус. Заражаешь всех, к кому прикасаешься.
— Нет!
Меч вспыхнул ярче, отбрасывая тени. Артур нанёс удар, целясь в грудь существа. Но лезвие прошло сквозь пустоту, не встретив сопротивления.
— Бесполезно. Ты не можешь убить вину. Не можешь сразиться с правдой о себе.
Пол под ногами окончательно провалился. Артур падал в темноту, всё ещё сжимая бесполезный меч. Вокруг мелькали лица — Маргарет, отворачивающаяся в отвращении. Уильям, кричащий о ненависти. Элеонора, качающая головой в разочаровании.
И Грей. Стерлинг Грей с его ртутными глазами и нечеловеческой улыбкой.
— Контракт есть контракт, мистер Блэквуд. Вы согласились служить Балансу. Но что, если сам Баланс — иллюзия? Что, если вы просто пешка в игре, правил которой не понимаете?
Падение прекратилось так же внезапно, как началось. Артур лежал на холодном каменном полу, глядя в потолок, которого не было видно во тьме.
Тишина.
Абсолютная, мертвенная тишина.
А потом — шаги. Мерные, тяжёлые. Кто-то приближался из темноты.
— Мистер Блэквуд? — голос был молодой, испуганный. — Это вы? Помогите мне, пожалуйста!
Дэниел Морган. Настоящий голос настоящего человека. Артур был уверен… почти уверен.
Он поднялся, опираясь на меч. Тело болело — не фантомная боль воображения, а реальные ушибы от падения. Хорошо. Боль означала реальность. Или хотя бы её подобие.
— Дэниел? Где вы?