Страж
Шрифт:
Серебристо-металлический тональник, окаймлённые и чёрные как у енота глаза, золотистые контактные линзы и чёрная губная помада весьма усложняли возможность узнать меня.
А ещё сложно было передать что-то микровыражением лица.
Учитывая, что на мне был облегающий резиновый топ с большой неоновой буквой S спереди, чёрная мини-юбка, колготки в сетку и виниловые сапоги до бедра, надо отдать парню должное за то, что он вообще смотрел на моё лицо… и за то, что он не пялился на Касс, поскольку она выбрала какой-то странный костюм клоунессы/медсестры/шлюшки и выглядела в нём слегка пугающе, но вместе с
Я знала, что её костюм происходил из какого-то паршивого ужастика, который Касс посчитала забавным.
Поскольку я ещё не смотрела этот шедевр, надо признать, наряд выглядел шизофренично даже по её меркам.
Вдобавок к её обычным крашеным неоново-зелёным волосам, Касс надела безумно короткое белое платьишко медсестры, которое спереди было расстёгнуто почти до пупка. Оно обнажало белый кружевной лифчик и большую часть груди, которая была на четыре размера больше моей и привлекала внимание даже в обычной одежде. Может, чтобы подчеркнуть белый цвет, Касс также надела шипованные и блестящие белые туфли, так и кричавшие «трахни меня», шапочку медсестры, стетоскоп… и полноценный клоунский грим с неоново-розовой хмурой гримасой, нарисованной на щеках и подбородке.
Это весьма ужасало.
А ещё, как это обычно бывало с нами обеими, наряд Касс практически гарантировал, что все парни в помещении едва удостоят меня взглядом и будут пялиться на мою лучшую подругу.
И да, пусть я к этому привыкла, сегодня это немного задевало за живое.
Может, потому что по моим меркам мой костюм был определённо сексуальным.
Пытался быть сексуальным, во всяком случае.
Но рядом с костюмом Касс… и что более важно, с телом Касс… я с таким же успехом могла одеться в мусорные мешки, в фермерский комбинезон с соломой в моих тёмно-каштановых волосах. Все парни в пределах видимости останавливались, чтобы поразглядывать Касс (неважно, была у них девушка или нет, натуралы они или геи, одни или в компании), и это точно не из-за муляжа окровавленного мясницкого ножа, который она сжимала в свободной руке.
Но парень по какой-то причине пялился на меня.
Не на Касс.
И Касс наказывала меня за это, выставляя меня идиоткой перед ним.
Не нарочно, конечно.
«Ну, — цинично пробормотал мой разум. — Наверное, не нарочно».
Я решила проигнорировать этот голос.
Если честно, мне больше всего хотелось, чтобы Джон приехал сюда и спас меня от попыток в одиночку справиться с пьяной клоунессой/медсестрой/шлюшкой на случай, если она решит устроить проблемы нам обеим. Я знала, что ситуация с Джеком искренне беспокоила её, и это делало её в лучшем случае непредсказуемой.
Но Джон только что прислал сигнал в мою гарнитуру, давая знать, что доберётся лишь через час.
К счастью, тут было чертовски громко.
Большинство других костюмов в комнате было легче опознать, чем наши с Касс.
Наряжаться видящими в этом году было в моде, точно так же, как это было в моде в прошлом году и позапрошлом. Казалось, что каждый второй человек, которого я видела, носил обалденные контактные линзы, поддельный ошейник сдерживания видящих, кожаную одежду того или иного вида или военное снаряжение, если они стремились к какой-то
Поскольку многие видящие работали в центре города секс-работниками — то есть, те, кто не принадлежал корпорациям или богатым придуркам — наряд видящего был одним из тех крутых, альтернативных костюмов, которые давали людям повод нешуточно обнажиться.
Мне это казалось довольно безвкусным.
Как Джон любил постоянно напоминать мне, это было ещё и чертовски расистским поступком.
Однако я знала, что указывать на это большинству из этих людей было все равно что плевать против ветра, поэтому я оглядела все эти контактные линзы дикого цвета и нацистские костюмы и просто притворилась, что я такая же пьяная, как Касс.
Тем не менее, я бы с удовольствием посмотрела, как кто-нибудь из этих придурков наденет что-нибудь подобное в присутствии настоящих представителей расы. В смысле, я бы с удовольствием посмотрела, как они демонстрируют свои костюмы «Сайримна» перед настоящим видящим, например, в одном из самых шикарных клубов на Бродвее.
Как только я подумала об этом, я поймала себя на том, что потираю татуировку Н на своей руке. (Н от англ. Human — человек, — прим)
Наверное, нервный тик.
Теперь, когда всё больше видящих постоянно проживали в Соединённых Штатах, в дополнение к нашим регистрационным штрих-кодам нам всем пришлось носить татуировки расовой категории в рамках Закона о защите прав человека… по крайней мере, как только нам исполнялось восемнадцать. До этого нам приходилось носить имплантаты, что ещё хуже, поскольку с имплантатом правительство практически всегда знало, где вы находитесь.
По словам Джона, имплантаты не просто подтверждали расовую принадлежность; они активно собирали информацию о наших передвижениях и поведении.
Хуже того, наши родители могли получить доступ к этой информации, если хотели.
То же самое могли делать администраторы каждой государственной школы.
Мы все учились взламывать и искажать сигнал ещё в начальной школе, но всё равно, да, меня наказывали бессчётное количество раз, потому что в старших классах мне не удавалось правильно включить свой имплантат обратно.
Моя мама относилась к этому довольно адекватно.
Школьная администрация — нет.
Так что да, двойные татуировки — это не идеально, но лучше, чем находиться под круглосуточным наблюдением, как будто ты под домашним арестом.
Мне снились кошмары, в которых кто-то выжигал мне обе татуировки и бросал в клетку к кучке видящих-ненавистников людей.
Моя мама сказала, что это потому, что у меня тревожная натура.
Я хотела бы, чтобы это было единственной причиной, но сомневалась.
Но я ненавидела всю эту ситуацию с видящими… Я действительно это ненавидела.
Я не имею в виду самих видящих.
Ну то есть, я не знала ни одного настоящего видящего. Очень немногие люди их знали, если только они не работали на военных, на Мировой суд или не были сверхбогатыми.