Страж
Шрифт:
Я ненавидела систему видящих, в смысле, всю глобальную систему законов, контрольно-пропускных пунктов, анализов крови, слежения и расового контроля, и то, как мы все должны были притворяться, что это нормально.
Мне всё равно, что говорят другие.
Это ненормально.
Неважно, как это преподносили мировые или национальные правительства, или что они говорили в тех рекламных роликах по телевидению, или сколько фальшивых статистических данных о спасённых жизнях они нам подбрасывали… это ненормально, бл*дь. Это извращённо
Кстати, Джон на 100 % согласен со мной в этом.
Он также соглашался со мной в том, что правительство откровенно врало, когда бубнило о том, насколько «безопасно» интегрировать видящих в человеческое общество.
Касс тоже соглашалась со мной и Джоном, но, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что ей всё равно. Касс считала видящих сексуальными. Аспект рабства в этом всём, возможно, тоже казался ей сексуальным, хотя я не хотела спрашивать её об этом прямо.
Я знала, что в Сиэтле существовала музыкальная группа из видящих, «Конец времен», принадлежащая тому или иному лейблу звукозаписи, и Касс была одержима ей примерно пять лет.
В частности, Касс запала на их вокалиста Даври, видящего азиатской внешности со светло-фиолетовыми глазами, в которых виднелись яркие золотые крапинки. Она была не одинока в своём увлечении; многие девушки, которых я знала, страстно желали этого парня, хотя я читала на каком-то фан-сайте, что ему около двухсот лет… впрочем, это предположительно равняется тридцати человеческим годам.
Однако на том же сайте у них были снимки его глаз крупным планом.
И да, он был чертовски красив.
У него также было тело, за которое можно умереть, какого бы возраста он ни был.
Поскольку он был видящим, они могли показывать его настоящее лицо и тело на каналах, то есть, не искажая его внешность или голос с помощью аватара. Поскольку видящие не подпадали под действие протоколов о запрете изображений, предусмотренных Законом о защите человека, они показывали много своих настоящих лиц и тел на каналах, если только не было каких-либо причин не делать это по соображениям безопасности.
Касс хотела, чтобы я пошла с ней на следующее выступление «Конца времен» в Филморе через две недели, чтобы она могла увидеть Даври вблизи.
Я знала, что там будет толпа, но мне было достаточно любопытно, чтобы сказать ей, что я пойду. Поскольку в Филморе был довольно маленький зал, мы, вероятно, могли бы разместиться прямо рядом со сценой, смотря какие у них меры безопасности.
И да, Даври определённо был горячим.
Тем не менее, мне показалось довольно странным хотеть какого-то парня, принадлежавшего корпорации.
Ну типа, он даже не был человеком.
Я сделала ещё один глоток пива и оглядела зал, на этот раз пытаясь составить представление о толпе в целом. Тут было много студентов колледжей и недавних выпускников вроде меня, но я также видела довольно много людей в возрасте от двадцати до тридцати с небольшим
Больше похоже на толпу Джона, во многих отношениях.
Однако многие из них выглядели натуралами.
Первая группа усилила звук с импровизированной сцены примерно в дюжине метров от того места, где мы стояли, включившись в припев песни, которая показалась мне знакомой; я узнала её по местной студенческой радиостанции. Я оглянулась и увидела, что солист запел — орал в микрофон, и его лицо сделалось ярко-красным, пока он энергично бренчал на своей гитаре с двойным грифом.
Они играли что-то в стиле метал-рокабилли-панк-нью-вэйв-индастриал, одно из тех смешений в основном старых стилей, которым каким-то образом удалось стать основой андеграундной музыкальной сцены Сан-Франциско.
Хотя я обычно открыта к такого рода вещам — или, по крайней мере, привыкла к ним — эти ребята серьёзно вызывали у меня головную боль.
Может, мне нужно поступить, как Касс, и пить быстрее.
— Что думаешь? — спросила Касс, ослепительно улыбаясь мне. — Довольно мило, правда?
Прежде чем я смогла остановить себя, я взглянула на парня, на которого она пыталась заставить меня посмотреть в течение последних пяти минут.
Я окинула его быстрым, надеюсь, кажущимся небрежным взглядом — и да, заметила, что он снова смотрит на меня. Когда он увидел, что я отвечаю на его взгляд, он посмотрел мне в глаза, и улыбка приподняла уголки его губ.
Прежде чем я успела отвести взгляд, он поднял бокал с пивом в шутливом тосте.
Я машинально улыбнулась ему в ответ.
Когда я это сделала, у меня внезапно мелькнула мысль о том, как жутко, должно быть, выглядит эта улыбка на моём серебристом лице.
— Так что? — повторила Касс. — Что ты думаешь?
Я уже отвела взгляд, поэтому взглянула на неё.
— Я думаю, что ты очень громкая, — сказала я, делая глоток своего пива. Моя чёрная помада оставила тёмное пятно на горлышке пивной бутылки.
Касс рассмеялась, каким-то образом услышав меня сквозь музыку группы.
В этот момент в меня врезался здоровенный парень в кожаной куртке, утыканной шипами, который проталкивался мимо круга танцевальной площадки прямо перед сценой. Чертыхаясь, я попыталась отставить свою пивную бутылку в безопасное место, и почувствовала, как моё лицо запылало под серебристым макияжем, после того как я подняла взгляд и поймала черноволосого парня, ухмыляющегося в мою сторону.
— Ладно, — сказала я Касс, отряхивая свою мокрую, залитую пивом руку. — Он милый.
— Тебе нужно пойти поговорить с ним, — объявила она, оглядывая меня с ног до головы. — Кстати, ты потрясающе выглядишь в этом платье. Неудивительно, что он таращит глаза.
— Он не таращится, — сказала я. — Он просто… смотрит.
— Он уверен в себе, — заявила Касс и снова посмотрела на него проницательным оценивающим взглядом. — Может, даже по-настоящему самоуверен. Возможно, это неплохо, — добавила она, наклоняя голову, чтобы сделать несколько глотков пива.