Стрелки Аустерлица
Шрифт:
Оказалось, что наш Леопольд Моравский хорошо знал этого человека. И он утешал его и плакал вместе с ним о гибели дочери. Земля, на которой стояла деревня, когда-то принадлежала семье виконта. Но, за долги он был вынужден продать эти угодья. И Томаш, отец Терезы, когда-то служил семье Леопольда Моравского в качестве управляющего. А его покойная жена, мать Терезы, действительно была француженкой и служила гувернанткой у младшей сестры Леопольда. Мир тесен, как говорится.
Но, несмотря на несчастье, случившееся с молодой девушкой, деревенские жители сильно приободрились, едва узнали, что мы никакие не французы, а тот самый
Что же касалось пленных гусаров, то я их допросил лично. Один из них, бригадир с нашивкой на рукаве за десять лет службы, поведал кое-что интересное. Оказывается, между городами Австрии успешно действовала голубиная почта. Чем и воспользовались французские оккупанты, быстро наладив связь между своими гарнизонами, стоящими в этих городах. И из тылового штаба в Ольмюце с помощью почтовых птиц разослали сообщения о том, что русский отряд пробивается по тылам в восточном, предположительно, направлении. И, вполне возможно, что из Ольмюца уже организовали за нами новую погоню.
Правда, об этом пленный гусарский бригадир ничего не знал, поскольку он и его товарищи прискакали из Вестина, где в качестве гарнизона стоял их гусарский эскадрон. Накануне туда прилетел голубь с приказом. Оттого и высланы были гусары в эту сторону к перекрестку для разведки на возможных путях нашего движения. А еще пленный поведал, что, если они не вернутся до заката, это будет означать, что разведчики напоролись на неприятеля. То есть, на нас. Впрочем, так оно и было. Следовательно, нам нужно поторопиться.
Глава 7
Жители деревни радовались русскому отряду по той причине, что они по-прежнему считали нас союзниками Австрийской империи. Конечно, даже сюда дошли уже слухи о том, что армии России и Австрии потерпели сокрушительное поражение в битве при Аустерлице, но местные еще не знали, что их страна сразу после этого события предала наш союз. Ведь об этом пока нигде не объявляли, да и предательский Пресбургский мир еще только готовился для подписания дипломатами Австрии и Франции. Элиты тихой сапой готовили мутный договорнячок, как сказали бы у нас в двадцать первом веке. И подготовка сепаратного мирного договора, разумеется, держалась в секрете и заранее не афишировалась.
Поэтому простым людям, проживающим на землях императорской Австрии, было невдомек, что их император Франц уже предал Россию и Антинаполеоновскую коалицию. И жители деревенской глубинки, находясь в блаженном неведении о реальном положении дел, встречали нас, как союзников и дорогих гостей, искренне радуясь нашему прибытию и разгрому нами патруля французских гусар. Деревенские даже пока не думали о том, что последствия этого могут быть для них самыми неприятными. Когда оккупанты узнают, что тут произошло с их гусарами, то вполне могут отомстить, выместив свою злобу на мирных жителях.
Впрочем, сейчас об этом никто и не думал. Несмотря на смерть бедняжки Терезы, для большинства деревенских жителей наше неожиданное появление превратилось в настоящий праздник. Ведь они никогда прежде не видели такого большого, как им казалось, военного отряда, да еще и с солидным обозом. И наши драгуны с радостью гарцевали
Я же, глядя на все это, думал о том, насколько же здесь еще наивны люди. Они пока не ведают ничего о грядущей эпохе беспощадных машин и чудовищных социальных экспериментов, которую готовят миру два предстоящих столетия. Они еще даже не догадываются, какие страшные мировые войны переживет человечество. И какой передел мира последует за этими ужасными войнами.
Эти люди не забивают себе голову ничем лишним, кроме, может быть, религии и суеверий. И потому им, конечно, живется намного легче и веселее, чем нашему поколению «зумеров». Ведь размеренное течение их жизни наполнено всего лишь обыкновенными повседневными заботами крестьянского быта без ежедневных стрессов и бесконечной гонки за успехом, свойственных моему поколению. Впрочем, для меня все те заботы двадцать первого века остались навсегда где-то там, в далеком будущем. Но, черт возьми, успеха я хотел добиться и здесь!
Похоже, во мне и в 1805 году проявлялась природа поколения Z. И я желал достигнуть большего, хотя уже по воле судьбы сделался князем. Но, одного этого статуса мне казалось мало. И я мечтал о великих преобразованиях, которые возглавлю. Вот только, пока нужно, для начала, добраться в Россию, где можно будет, пользуясь своим новым статусом влиятельного аристократа, запустить процессы развития в сторону прогрессивных преобразований. А в дороге по тылам неприятеля не очень-то попреобразовываешь что-либо.
Русские воины казались деревенским жителям воплощением силы, а то, что в отряде у нас обнаружились и добровольцы из Моравии, пусть и не совсем ближайшие земляки здешних, а уроженцы других деревень, но все-таки говорящие с местными на одном языке, только прибавляло изъявлений почтения и знаков уважения, которые демонстрировали местные нашему отряду. Особенно тепло они встретили Леопольда Моравского, которого знали, как правителя весьма неплохого. Старшее поколение крестьян хорошо помнило те времена, когда вся деревня вместе с окрестными землями принадлежала семье виконта. И те годы вспоминались ими, как благополучные и беззаботные.
Ведь старые времена часто кажутся людям более добрыми. Да и не было тогда никакой войны. Хотя теперь крестьяне уже перестали считаться крепостными, получив, вроде бы, равные права с остальными жителями Австрийской империи, но, от этого их жизнь не сделалась легче, поскольку, если раньше все их проблемы решал барин, то теперь решения любых вопросов приходилось искать самим. Потому неожиданное появление бывшего барина вызвало у них ностальгию. Женщины кланялись ему, а мужчины снимали шляпы не потому, что положено кланяться барину, а просто в знак уважения. Ведь теперь, формально, для граждан Австрии объявили равенство. И ничто не мешало крестьянам искренне выказывать почтение бывшему хозяину, если они считали его хорошим человеком.