Ступая за Край
Шрифт:
— Что же будете делать вы, когда придут холода… девушки, не умеющие охотиться? — это Эарсил проговорил тихо, собирая свой инструмент, спеша до рассвета, чтобы никто не хватился и не отправился на поиски Царевича.
Стража и воины знали, что порой поиск и жажда новых знаний заводит Эарсила в даль лесов, но он всегда был в шатре в урочное время, и сегодняшняя ночь не должна отличаться от любой другой.
— Эарсил, — девушка нахмурилась, — зачем ты делаешь это? Почему помог брату моему?
— Раны брата твоего интересны разуму моему, разве ты бы отказалась узнать новое или неизведанное?
— Следует ли тебе и дальше помогать нам, ведь мы враги твои…
— Как лекарь, я должен убедиться в том, что воин, которого я лечил этой ночью, идёт на поправку, и сделать всё, чтобы так оно и было. Так велит сердце моё, и так учил меня учитель мой.
— Ты не похож на воина Дальних Земель.
— Меня не растили воином… А как имя твоё?
— Биоввена.
— Дарующая жизнь?
— Говорят — да, но я знаю мало наречий… письменности не знаю вовсе.
— Ты очень умна, Дарующая жизнь, для женщины, не знающей письменности, ты удивительно умна… Я приду ночью. — Эарсил развернулся, но посмотрев в сторону воина, раскинувшегося на папоротниках, произнёс. — Отведи Эимит помыться и заставь её постирать одежду, она столько дней не отходила от воина своего, что сердце его не выдержит, увидев старуху вместо девушки, и… — он взмахнул рукой у носа, и Биоввена засмеялась, так, что Эарсил задержал взгляд свой.
Была она в простом платье, высушенном на солнце и от того мятом, но чистом, только бурые пятна крови брата виднелись на нём. Волосы её были подвязаны синей тесьмой и искрились чёрным, словно крылья откормленных воронов, а глаза были синие, подобно озёрам в этом краю. Эарсил задумался, сколько зим ей, и не смог сказать точно, не было на лице её морщин или другой печати времени, но взгляд её был не взглядом юной девушки — слишком многие знания нёс в себе этот взор.
Царевич Эарсил пришёл, как и сказали уста его, на следующую ночь, и ещё на следующую, как и приходил все последующие.
Разум его не мог ответить на вопрос, почему он поступает так, как не подобает ему по рождению и долгу его, но любопытство, желание узнать неизведанное, двигало им.
Эта девушка, Биоввена, что владела искусством врачевания почти наравне с самим Эарсилом, который обучался у лучших лекарей, не могла не возбуждать разум Царевича и любопытство.
Ему многое хотелось узнать о поселенке, но чем больше он узнавал, тем больших знаний хотелось ему, уже не только о самой Биоввене, но и о том, что умеет она и знает. Часто поутру, вернувшись в шатёр свой, он записывал то, что рассказала ему девушка о свойствах трав или способах лечения, о погодных явлениях, которые не могла объяснить девушка, но ведала о признаках приближения холодов или сильных дождей.
— Откуда ты ведаешь всё это?
— Моя мать провидица, разве ты забыл, Царевич?
— Ты унаследовала её дар?
— Может быть, это так, а может, и нет.
— Думаю, ты лукавишь, Биоввена, — Эарсил засмеялся, а потом вглядывался в черты девушки, но она лишь улыбнулась в ответ и продолжила занятие своё, отбирая травы одни
— Ты приходишь каждую ночь и остаёшься до рассвета, брат мой ещё слаб, но он не погибнет, что тянет тебя сюда? Почему ты приходишь?
— Мне интересно говорить с тобой и братом твоим.
— Ты не опасаешься, что твои исчезновения каждую ночь, станут приметны?
— Никто не посмеет идти за мной.
— Недооценивает разум твой людскую молву, воины твои — люди, они так же любопытны, как и любой человек, и скука снедает их. Давно закончил ты суд, поселение пусто, и ветер гуляет по улицам его, тебя больше ничего не держит в горах этих.
— Ты ошибаешься, держит.
— Что же?
— Биоввена, — он протянул руку, аккуратно проводя пальцами по девичьей щеке, что была прохладной от сырости леса и гладкой, как самый лучший шёлк. — Ты не думаешь, что уста мои поведают, что держит меня? Ты поселенка, твой брат мятежник, и мне не известна судьба соратников его, оставшихся в лесах этих. Не знаю я, что делаешь ты днём, куда ходишь и с кем ведёшь беседы.
— Ты прав, если слушать тебе речи свои, то не должен ты появляться тут один, не должен говорить со мной и братом моим.
— Правда в устах твоих, Биоввена, как и всегда. Скажи, в глубине леса, дальше, вниз по реке, видел я хижину, ты знаешь, чей это дом?
— Зачем ты заходил так далеко вглубь, Царевич?
— Желание пройти тропой, о которой я не ведаю, вело меня.
— Хижина пуста уже давно. Стоит она между озером и рекой, у подножия горы, где берёт начало река эта. Когда сходят снега, бурлящие воды реки соединяются с гладью озера, и долго нет подступа к хижине этой, в сезон буранов подход к ней закрыт снегами, и только в тёплое время, как сейчас, есть доступ к месту этому. Эарсил, ты первый человек, который увидел хижину эту.
— Ты знаешь это место?
— Там я появилась на свет.
— Кто твой отец?
— Этого я не ведаю.
— Ты не спрашивала мать свою?
— Нет, что даст мне имя его?
— Почему вы не переберётесь в хижину, Биоввена? Крыша над головой, даже худая, лучше неба, с которого в скором времени начнут идти дожди.
— Мы так и сделаем, когда Меаглор сможет добраться туда.
Хижина, скрывающаяся в тени деревьев, крыша которой была покрыта мхом, не была видна беглому взгляду. Только внимательный путник, или тот, кто знает, что ищут глаза его, сможет разглядеть её. Эарсил видел издали хижину, как и Меаглора, что стоял, облокотившись на ствол огромного дерева, спрятанного ветвями молодой поросли деревьев.
— Ты снова испортил мне силки, Царевич, — воин приветливо улыбнулся.
— Вероятно, это был дикий зверь, — ухмыльнулся Эарсил в ответ.
— Может быть и так, но никакой дикий зверь не издаёт столько шума, когда идёт по лесу, — Меаглор засмеялся. — Ты передвигаешься, как медведь после спячки, я услышал, что ты идёшь, когда ты только отошёл от шатра своего. Тот, кто обучал тебя как воина, зря потратил время.
— Мне говорили, я сильный воин, — усмехнулся.
— Чтобы показать свою силу, нужно подобраться к противнику, тебя же слышно издали, хоть ты силён и ловок, невозможно назвать тебя хорошим воином.