Стылый ветер
Шрифт:
Мда. Правильно, что я насчёт Якима напомнил. Свою полезность новоиспечённый полусотник наглядно доказал. Его отряд целыми днями хищной сворой кружил по округе, заранее извещая даже о крестьянской телеге, кативший нам навстречу. Его люди были повсюду. Я даже охрану в последние дни похода просто для порядку ставил, будучи абсолютно уверенным, что никакой вражина к нам незаметно не подберётся. Эх! Если бы ему ещё доверять можно было!
— Даже не сомневайся, Фёдор Иванович, — залихватски махнул тот рукой. — Так ускачут, что даже Яким не догонит.
— Иванович? — вытаращил глаза Ломоть.
— Так запрещено моим людям
— Смогу, государь.
— Ну, тогда с Богом.
Глава 7
— Москва. — Василий, ссутулившись, как-то неловко сполз с коня и быстро перекрестился, с трудом сдерживая слёзы. — Думал, что и не увижу уже никогда.
— Москва, — согласился я, встав рядом с боярином. — И я сильно сомневался, что живым вернуться доведётся. Хотя, конечно, с тобой Василий Григорьевич не сравнить. Шутка ли более трёх десятков лет на чужбине в неволе прожить.
— Вернулся, — у Грязнова подломились колени и он упал прямо в грязь, целуя сочащийся влагой снег. — Вот только и в мыслях все эти годы не было, что я с оружием в руках возле её стен с войском стоять буду.
— А ты и должен быть с оружием, Василий Григорьевич, — я оглянулся на замерших в паре десятков шагов людей; не слышат ли? Вот как чувствовал, когда приказал Порохне немного полк придержать, чтобы дать его номинальному главе в себя прийти. — Ты законному правителю власть вернуть пришёл. Прав на московский престол у меня поболее, чем у Васьки Шуйского будет. А о новом самозванце, что даже и не объявился на Руси, пока, и речи нет. Так что тать там сидит, — махнул я рукой в сторону высоченных стен, неприступным кольцом опоясывающим город.
— Да то всё понятно, государь, — выдавил из себя бывший опричник. — А всё одно тяжко.
— Людишки ратные в нашу сторону скачут, Фёдор, — неспешно подъехал к нам Тараско. — И полусотня Подопригоры с ними.
— Наверняка Яким слюдишек Болотникова встретил, — констатировал Грязной, поднимаясь с колен. — Теперь лишь бы как задумали, вышло.
— А по-другому никак, — усмехнулся я в ответ. — По-другому Русь долгие годы кровью истекать будет. Хотя, — со вздохом признаюсь своему воеводе, — Невзгод и лишений всё равно много будет. И что обидно, русский народ, изменив законному государю и посадив на престол самозванца, сам в свой дом лихо призвал. Вот и воздастся теперь каждому по заслугам.
Подъехали к ощетинившемуся копьями полку. Всё-таки не зря мы людей каждый день на учениях гоняли. Вон, хоть и видят сотники, что не вражеская конница к нам приближается, а колонну в боевое построение всё равно строить начали. Да и простые воины быстро на отданный приказ среагировали.
А что? Каждый своё место в строю назубок
Так что теперь, невооружённым глазом видно, что перед тобой обученное войско стоит, а не мужицкая толпа, что к нам в Ельце прибилась. Оно, конечно, если из засады враг навалится, вся эта наука в прок не пойдёт. И копья схватить, и в строй встать, всё равно время нужно. Да только откуда той засаде взяться? Подопригора со своим отрядом все окрестности непрерывно шерстит. Крупный отряд незамеченным не подойдёт, а с малым и так справимся.
Я покосился в сторону скачущего рядом с Беззубцевым полусотника. Грязной в Серпухове Подопригору всё же подловил. А чему тут удивляться? Это во время похода, лихой казак был практически неуловимым, всё время крутясь по окрестностям во главе своего отряда. Он даже на ночёвку в разбиваемый войском лагерь не возвращался. Лишь гонцов время от времени присылал. Чтобы такого достать, не меньший отряд конницы иметь нужно. Другое дело город. Тем более такой небольшой как Серпухов. Здесь от ушлого опричника спрятаться довольно проблематично. Тем более, что Подопригора и не прятался, тут же от души загуляв и упившись практически до бесчувствия. Так что Грязной его даже сразу убивать не стал, решив для начала в надёжном месте вдумчиво поговорить.И, в итоге, не убил, сообщив потом мне, что полного доверия к полусотнику у него нет, но какой-либо каверзы в ближайшее время от Якима можно не ждать. Пусть, мол, лихой командир и дальше пользу приносит, а уж воевода за ним присмотрит.
Тоже мне, надсмотрщик нашёлся. Будто мне одного Порохни мало!
— По здорову ли, Василий Григорьевич? — весело спросил, между тем, Беззубцев. — Смотрю, ты время понапрасну не терял. Из Путивля три сотни оборванцев уводил, а теперь по всему видать — войско! — воевода, соскочив с коня, приобнял Грязнова, затем облапил Порохню, приветливо кивнув при этом и мне. — А что у тебя охабень в грязи весь? — Юрий вновь повернулся боярину. — Аль случилось чего?
— Москва случилась, — веско заявил я, не дав ответить побагровевшему боярину.
— Ишь ты, — мгновенно посерьёзнел Беззубцев. — Понятно. Ты уж извини, Василий Григорьевич, — взглянул он в глаза Грязному, — ежели что не то сказал. Сильно встрече нашей обрадовался. Нам ещё один справный отряд под Москвой не помешает.
— Вы в Коломенском стоите?
— А ты откуда знаешь? — развернулся в мою сторону воевода.
— Так у нас Подопригора аки оголодавший волк по всей округе рыщет, — усмехнулся я в ответ. — От него и зайцу в лесу не скрыться. А уж целое войско тем более не прозевает.
— Нужно было бы, я бы к вам и в само Коломенское в гости заехать мог, — поддакнул мне полусотник, весело хохотнув. — Ни дозоров окрест, ни охраны у ворот.
— А ты бы за эти ворота сунулся, враз в гости ехать охота пропала бы, — отпарировал Беззубцев. — Это только со стороны кажется, что охраны у ворот нет. Поскакали, что ли, Василий Григорьевич? — обернулся он к Грязнову. — Иван Исаевич заждался. А войско твоё пускай в Карачарово идёт. Там уже конница Пашкова расположилась. Заодно вместе с ним действовать будете.