Судьба Убийцы
Шрифт:
– Усиливает выносливость. Может вызвать половое возбуждение. А также привести к выкидышу.
Она взглянула на меня сердито:
– Он хотел принять его со мной вместе, а я спрятала в руке.
– Какой славный парень, – сказал я, чувствуя странное разочарование в нем.
– Так и есть. Он объяснил мне, какой эффект оказывает циндин. Мы оба валились с ног на полувахте. Так что это было не для соблазнения, а так, взбодриться.
– Угу, – я открыл мешочек с семенами карриса, прикинул, сколько мне требуется, высыпал в ладонь и бросил в рот.
Я разжевал маленькие
– Опасная привычка, – предупредил я ее.
– Если станет привычкой. Но этого не будет, – она кисло мне улыбнулась: – Скорее всего, мы оба умрем прежде, чем это сможет произойти. Остальные семена карриса возьмешь себе?
– Если можно.
Она кивнула и возобновила осмотр того, что осталось в комнате. Я начал размещать зажигательные горшки в поясе, который она сделала. Она следила за мной орлиным взором.
– Помни, где какой запал. Синий - медленный. Чейд значительно улучшил их с того момента, когда вы последний раз ими пользовались. Теперь они гораздо надежнее и мощнее. Он так гордится… – тут она поднесла руку к губам, – он так гордился ими, – поправила она себя, и я увидел, как ее глаза наполнились слезами.
– Я использую их правильно, – пообещал я.
Мгновение спустя она объявила:
– Браслет с огненными камнями пропал!
– Я не удивлен. А огненный кирпич?
– Он здесь. А вот и подходящая благородному господину сумочка на плечо, которую я сшила для тебя вчера. Кирпич отлично ляжет на дно.
– Спасибо, – собирать свои принадлежности убийцы в компании соратника внезапно показалось мне по-товарищески приятно и правильно. Я засунул кирпич в сумку - в ней он лежал как надо, нужной стороной вверх. Вынув один взрывчатый горшок из гнезда на поясе, я завернул его в шарф и поместил поверх кирпича. Туда же отправились ядовитая мазь и запасной нож. Спарк наблюдала за всем этим.
– Никогда не держи все запасы в одном месте, – припомнила она старую премудрость Чейда, и я кивнул, а потом, глядя, как она складывает свои отмычки в манжетный шов, сказал:
– Я стал дедушкой. Утром Неттл сообщила мне через Скилл.
– Девочка или мальчик? – спросила она, не поднимая глаз.
– Девочка.
– Чейд был бы двоюродным дедушкой? Нет, двоюродным прапрадедушкой.
– Что-то в этом роде, – семена карриса придали резкости утренним событиям. Шуту я бы выложил все свои новости как есть, но прежде чем рассказывать Спарк, взвесил и обдумал, что мне известно. Как много она поймет? И чему поверит? – После того как Неттл передала мне новости с помощью Скилла, я ощутил кое-что еще. Вернее, кое-кого. Винделиара.
Она была в ужасе:
– Человека, который заставил всех в Ивовом Лесу лишиться памяти? Он связался с тобой через Скилл?
– Нет. Да. Это был Скилл, но… неуклюжий. И очень мощный. Как бык по сравнению с лошадью.
Ее глаза расширились. Как только мысль оформилась у меня в голове, я объявил ей самое ужасное:
– Думаю, он почувствовал меня. И Совершенного. Видимо, он знает, что мы идем.
Выражение
– Передай мне сосуды с Серебром, - тихо попросил я.
Вряд ли мне потребуется нечто настолько радикальное. Крайне маловероятно, что я их использую.
Спарк передвинула разбросанную одежду, разыскивая их.
– Все наши планы, которые мы с Янтарь строили… все это было уловкой? Вся работа, которую я проделала?
– Скорее всего, да.
Я услышал, как она перевела дыхание:
– Фитц. Здесь только один. Она взяла флакон Серебра с собой.
Глава двадцать девятая. Обвинения.
Затрудняюсь сказать, когда именно я обнаружил, что Любимого забрали из соседней со мной камеры. Умер он, был ли убит, сбежал или был освобожден? Никто мне не позволил бы задавать подобные вопросы и, тем более, получать на них ответы. К моей камере приходили лурики, обученные целительству, они обрабатывали мои раны, оставшиеся от пыток, но ничего не говорили о Любимом. Они кормили меня сытной едой, и когда я поправился, они предупредили меня о том, чтобы я молчал, и освободили, чтобы я жил среди луриков Клерреса. Никто не говорил о Любимом, и я не осмелился спрашивать. Он исчез, как незначительный сон, как разбегающаяся кругами и исчезающая рябь от брошенного в воду камня.
На какое-то время они отправили меня жить в один из домиков, чтобы у меня был доступ к самым молодым Белым. Некоторые из них были жалкими и маленькими существами с немощным телом и слабо выраженными умственными способностями, с кожей, белой как снег, и головой, полной снов, которые они едва ли могли внятно изложить. Другие были достаточно сообразительны и вполне способны ухватить то, что я рассказывал им о внешнем мире.
Времена года сменяли друг друга, и они росли, предпочитая мое общество и слушая то, чему я их учил. Я чувствовал боль, когда видел, как совсем маленькие девочки давали жизнь ребенку. Я разговаривал с ними об этом и пытался объяснить, что мужчины и женщины не должны так обращаться друг с другом. Я часто рассказывал о нашем долге перед большим миром. Лингстры и коллаторы услышали мои советы. Некоторые пришли поговорить со мной.
Затем Четверо отправили стражу. Они не были ни добрыми, ни злыми. Они заточили меня, будто я был быком, уже бесполезным, но слишком ценным, чтобы забить. Из моего домика они забрали записанные мною сны. Они пытались заставить меня обсуждать свои сны с ними, чтобы прибавить их к собственным знаниям. Я отказался делиться с ними моими трактовками. Но они, должно быть, увидели, как часто в моих снах появлялся Разрушитель.
Меня поместили в камеру на крыше, предоставили удобную постель и нормальную еду, перо, чернила и бумагу для записи снов. Меня оставили в покое. Тем, кто за мной присматривал, запретили со мной разговаривать.