Судьба Убийцы

Хобб Робин

Феллоуди отдал свой ключ. Когда ключ вставили и повернули, дверь открылась. Я не шевелилась от страха.

– Леди, пожалуйста!
– взмолилась я, обращаясь к Капре.
– Вы же не можете верить в такую дикую историю!

– Если ты хочешь сохранить свой язык на месте, больше ни слова, - она выместила свою ярость на страже после того, как, наклонившись вперед, выдернула из замка свой ключ и ключ Симфи: - Ведите ее, - затем обращаясь к Феллоуди и Коултри: - Идемте. Это бесполезная трата моего времени.

Я шагнула к стражникам, прежде чем они могли бы схватить меня, и

сама протянула руки.

– Просто иди вперед, - сказал мне один из них.

Когда мы проходили мимо камеры Прилкопа, я глянула внутрь. Он сидел, скрестив ноги, на полу за низким столиком и что-то писал на листе бумаги. Он не посмотрел на меня, пока мы проходили мимо.

Вслед за Капрой и остальными я прошла по коридору и вышла в дверь. Спустилась по лестнице и через еще одну дверь зашла в маленькие покои. Стража оставалась с нами. В тот момент, когда за нами закрылась дверь, Коултри прыгнул на меня. Я вскрикнула и отскочила за стражника.

– Остановите его!
– гаркнула Капра. Стражники схватили его за руки и оттащили назад, он пинался и вопил, как разъяренный ребенок.

– Довольно!
– закричала она на него.
– Ты смешон. Если я тебе сейчас скажу, что Винделиар контролирует твои мысли, сможет ли хоть это достичь твоего сознания? Нет? Тогда держите его вон там.

Пока стража оттаскивала Коултри подальше от меня, она опустилась на удобный стул и указала на пол:

– Пчелка, сядь.

Я села на мягкий ковер и быстро осмотрелась. Картины с цветами в рамах, стол из темного дерева, графин с золотистой жидкостью и бокалы. Феллоуди сел на стул с мученическим вздохом.

Капра ткнула пальцем в Коултри:

– Коултри, мы сделали, как ты просил. Ты видел, что она была заперта в своей камере. Ты видел, что у каждого из нас был наш ключ. На ней нет ни крови, ни запаха от пролитого масла. Этот недоребенок никого не мог убить.

– Значит это был Винделиар, - глубокомысленно предположил Феллоуди.

– С таким количеством змеиного зелья, которое он получил, он мог контролировать Двалию достаточно хорошо, чтобы заставить ее убить себя.

– И он же заставил Симфи разбить зелье об пол, так, чтобы у него не получилось его достать? И я сомневаюсь, что он смог воздействовать на нее таким образом, чтобы заставить поджечь себя. Нет. Это не был ни этот ребенок, ни Винделиар.

– Послушайте меня!
– закричал Коултри.

Они повернулись к нему, Капра с презрением на лице, Феллоуди с печалью. Коултри переводил взгляд с одного на другого, повиснув на руках двух стражников. Тяжело и часто дыша, он сказал:

– Я говорил вам правду. Симфи привела ее в камеру Винделиара, - он высвободил одну руку и показал на меня пальцем.
– Винделиар рассказал мне все! Она кинула лампу в Симфи, чтобы та загорелась, и бросила бутылку со змеиным зельем на пол! Она приказала Двалии умереть, и та это сделала. Сделала! Двалия мертва! Моя дорогая подруга мертва!
– он прорычал эти слова, обращаясь ко мне, а затем затрясся в рыданиях.

– Его дорогая подруга?
– произнес Феллоуди с сомнением.

– Он ее ни во что не ставил, - Капра откинулась на стуле.
– Мы не вытянем из

него ничего осмысленного. Это все из-за змеиного зелья. С ним Винделиар сильнее, чем я когда-либо видела. Но кое-что хорошее вышло из этой катастрофы. Двалия оставила нам ценный инструмент. Мы должны научиться его контролировать. Но сейчас не время думать об этом.

Пожалела ли она, что высказала последнюю мысль перед остальными?

Ее глаза сузились. Она рассматривала Коултри некоторое мгновение. Более мягким голосом она произнесла:

– Коултри нехорошо. Его одолели эмоции. Стража, проводите его в комнату в башне. Принесите для него Коллотианский Дым, который доставили для меня вчера. Бедняга. Он потерял своих дорогих друзей. Сторожите его снаружи у дверей, проследите, чтобы он никуда не выходил. Я не хочу, чтобы он навредил себе.

Глаза Коултри расширились при упоминании Дыма, и я поняла, что она даровала ему какую-то огромную почесть. Она улыбнулась ему с фальшивой добротой, и он, кажется, страстно захотел ей поверить, когда она сказала:

– Мы сами поговорим с Винделиаром, как ты нам и советовал. Успокойся. Пойди, отдохни. Я и так вижу, что твое сердце разбито.

От ее сочувственных слов по его лицу снова потекли слезы. Он не сопротивлялся, когда стража повела его к двери. Я слышала всхлипывания до тех пор, пока за ним не закрылась дверь. Я оставалась на месте и хранила молчание. Капра наклонилась вперед и налила немного напитка в бокал. Она сделала маленький глоток.

– Значит, ты думаешь, что Винделиар врет?
– спросил ее Феллоуди.

– Он сказал нам, что в гавани два дракона и что Разрушитель говорил в его разуме, угрожая превратить Клеррес в руины. Видел ли ты сегодня драконов? Или признаки атакующей армии?
– она снова немного отпила из бокала.
– Он утверждает, что все это сотворила Пчелка. Ты заметил что-нибудь, что указывало бы, будто она была не в камере, а в том подземелье?

– Зачем ему лгать? Что он с этого получит?

– Наконец ты начал задавать правильные вопросы. Вот тебе еще, чтобы ты мог поразмыслить. Почему Симфи была в этом подземелье со змеиным зельем, запасы которого у нас печально скудны? Где она его добыла? Какое предательство она планировала? И кто положил этому конец? Винделиар далеко не самый умный парень. Смог ли он получить достаточно зелья, чтобы контролировать Симфи? Она ли убила Двалию, а затем случайно или намеренно лишила жизни и себя? Коултри попал под влияние Винделиара. Он бесполезен. Но Винделиар знает точно, что случилось на самом деле. Я думаю, что он самый вероятный убийца, и я вытащу из него правду.

– Я хочу быть там.

– Конечно, ты хочешь. Потому что ты понятия не имеешь о том, что еще должно быть сделано.

Феллоуди пожевал губами и затем сказал:

– Мы все знаем, что у тебя был запас змеиного зелья, который ты хранила для себя. Это оттуда Симфи взяла его? Украла у тебя? Или получила от тебя? Насколько реально мне ожидать удара в спину?

Она, поджав губы, пристально смотрела на него до тех пор, пока он не опустил взгляд.

– Мы сейчас идем к Винделиару?
– спросил он смиренным голосом.