Судьба Убийцы

Хобб Робин

Я сдержал волнение и улыбнулся, словно мы обсуждали погоду.

– Почему она мне не сказала об этом? И почему ты не сказала?

– Я говорила, – изобразила она улыбку и продолжала сквозь зубы: – Я сказала, что она видит больше, чем вы думаете, а вы ответили, что так всегда и было. Я подумала, что вы тоже знаете. А вот почему она сама вам не рассказала – что ж, теперь это очевидно. Чтобы она могла все провернуть – избавиться от нас и попробовать спасти Пчелку в одиночку.

Обрывки наших старых разговоров теперь слились в единую картину. Да. Шут считал, что ему одному следует проникнуть в Клеррес и найти Пчелку. Так он и сделал. С моих же собственных слов, именно

так я бы и сам поступил, представься только возможность. Я замолчал, размышляя об этом.

День стоял теплый, легкий ветерок доносил смолистый запах хвойных деревьев, росших на склонах холмов за городом. Обычные запахи портового города смешивались с запахами копченой рыбы, спелых фруктов и ароматом маленьких белых цветочков с желтой сердцевиной, которыми была украшена чуть ли не каждая дверь. Улицы были необычайно чистыми и ухоженными. Здесь царил дух благосостояния, я не видел ни одного нищего. Часто попадались на глаза солдаты городской стражи, хорошо вооруженные, с грозными лицами. Шут не преувеличивал, говоря об их количестве. Многие жилые дома имели торговые лавки на первом этаже. Мы прошли мимо женщины, которая вышла на крыльцо вытряхнуть коврик. Пара мальчишек в свободных рубахах и коротких штанах увязались за нами. Тихий денек в процветающем городе.

Тут я грубо и коротко ругнулся, так что Спарк опешила. Еще вчера Шут зачитывал мне вслух кое-что из Пчелкиной книги. Допустил промах, или, наоборот, надеялся, что я замечу? Счел ли он это забавным? Я сцепил зубы.

Обдав меня ветерком и скользнув по щеке крылом, мне на плечо уселась Мотли. Я отпрянул и сказал ей:

– А ну-ка обратно на корабль. Нам нельзя привлекать внимание.

Она клюнула меня в щеку острым клювом:

– Нет. Нет, нет, нет!

Люди уже оборачивались поглазеть на говорящую птицу. Я попытался сделать вид, что тут нет ничего необычного, смахнул ее, она пересела на плечо Перу, и я тихо сказал ему:

– Не разговаривай с ней.

Ворона на плече у мальчика являла собой и без того интересное зрелище. Не хватало нам по дороге еще и препираться с ней. Мотли фыркнула и поудобнее устроилась на плече.

Мы двинулись по исхоженной дороге, выходившей на пристань, мимо аккуратных домиков и магазинчиков. Дорога вилась между выпирающими частями причальных доков и каменистым берегом. Я приметил несколько привязанных рыбацких лодок, возле которых пышущие здоровьем детишки перебирали рыбу, вытаскивая ее из отцовских сетей. Рядом с нами во множестве шагали жаждущие предсказаний, судя по одежде, прибывшие из разных земель. Некоторые шли бодро, чуть ли не весело – вероятно, молодые парочки, в надежде на предсказание долгой и счастливой жизни. Другие были мрачны или же полны тревоги, шлепками или ругательствами поторапливали своих спутников, чтобы оказаться первыми в очереди на проход. Процессия надежд и страхов текла по ухоженному бульвару навстречу к откровениям о нашем будущем.

– Как вы считаете, где она? – спросила меня Спарк.

– Один отлив уже был утром. Думаю, поэтому она сошла на берег вчера вечером. У нее было время продать браслет и заплатить за проход, так что она уже может находиться внутри замка.

– И где нам ее искать? – тихо спросил Лант. – Когда окажемся там.

– Мы не станем искать Янтарь, – ответил я ему. – Мы будем придерживаться ее плана, потому что она от нас этого ожидает. Так что мы просто зайдем в Клеррес, на месте придумаем, как незаметно попасть в верхние камеры, и обыщем их. Если Пчелки там не окажется, встречаемся в прачечной, надеясь, что Янтарь встретит нас там, и Пчелка будет с ней.

Их молчание красноречиво

свидетельствовало о том, что этот план никому особо не нравился.

– Никак не пойму, почему Янтарь не пошла с нами, – сказал Пер.

– Она считает, что у нее больше шансов найти Пчелку.

– Нет, – Спарк сжала мою руку. – Думаю, я знаю, почему. Думаю, просто это самый невероятный способ из всех. Самый никудышний.

Нам следовало поторопиться, но я замедлил шаг.

– И что? – я ждал ее пояснений.

– Самый глупый план. Вы говорили, им известно, что мы здесь. Янтарь рассказывала, как они меняют пути мира, потому что знают будущее. Так что она выбрала самый невероятный путь, надеясь, что его они не предвидели.

Я остановился.

– Но ведь все наши планы, все эти разговоры, и твое шитье…

– Все это было нужно, чтобы мы серьезно были настроены идти по дороге наиболее вероятного развития событий? – она покачала головой и улыбнулась мне – ну вылитая любящая дочка. – Не знаю, я только строю предположения на основе того, что она нам рассказывала о Служителях и своих снах.

– Если ты права, – я снова двинулся вперед. – Значит, они будут высматривать нас. Может, наша задача – просто отвлечь их.

Схватят ли нас? Упекут за решетку, возможно, станут пытать? Неужели Шут отправил бы нас прямиком в их лапы? Не может быть.

Или может.

Сколько раз уже он посылал меня в смертельно опасные ситуации, чтобы только изменить ход судьбы? Он может проделать это снова. Со мной. Но только не со Спарк, Лантом и Пером.

– Вам надо вернуться на корабль, – объявил я.

– Это навряд ли, – тихо отозвался Лант.

– Навряд ли! – поддакнула Мотли.

– Мы не можем, – медленно проговорил Пер. – Мы должны попробовать сделать эту самую штуку, которая вероятнее всего. И отвлечь их внимание.

Мы прошли по изогнутому полумесяцем берегу, и вот дорога превратилась в вымощенную площадь, окруженную торговыми прилавками и магазинами. Прилавки спереди были украшены яркими драпировками, и, похоже, здесь обычно протекала оживленная торговля. Но многие лавки сегодня оказались закрыты, что порядком озадачило и разозлило местных жителей. Кое-кто из покупателей терпеливо ждал перед закрытыми ставнями. Но прочие беспокойной толпой заполонили рынок, спрашивая друг друга, в чем дело. Мы протискивались сквозь людской водоворот. Те магазинчики, что были открыты, предлагали еду, питье и безделушки, широкополые шляпы, духи, а так же фигурки Белых. Я приметил двух менял, которым можно было продать наш огненный кирпич. У какой-то женщины была тележка, а на ней шкафчик с бесчисленными ящичками, из которых она доставала миниатюрные свитки с предсказаниями. Некоторые продавцы были бледнокожими и светловолосыми, но нигде я не заметил ни одного настоящего Белого.

– Кассу просто закрыли. Пришла стража и приказала остановить продажу пропусков.

– Меня должны пропустить сегодня! Я не могу здесь задерживаться больше, чем на день!

– Я заплатил круглую сумму за проход!

На другом конце рыночной площади, перед внушительными воротами, предваряющими ведущий к замку перешеек, стояли два привратника с каменными лицами. Отлив достиг своего предела. На послеполуденном солнце полные ожиданий люди выстроились в тесную очередь. Они гудели и шевелились, напоминая мне скот, согнанный на убой. Я сочувствовал привратникам, томящихся в кожаных доспехах и шлемах с плюмажем – оба мускулистые и молодые, о боевом опыте женщины свидетельствовал кривой шрам на щеке. На невозмутимых лицах блестели капельки пота. Они никак не реагировали на вопросы, которыми забрасывала их толпа.