Суды над колдовством. Иллюстрированная история
Шрифт:
Я доложил всё аббату, по сам не имел возможности остаться и приложить свои старания: аббат приказа своим служителям свершить правосудие, и через несколько дней они были сожжены (1958 стр. 404, 405)».
Отголоски этого итальянского расследования видны в других странах. Французский судья Николя Реми отметит: «Ничто не уязвляет дьявола так сильно, как звон церковных колоколов (1958 стр. 609)». А немецкий фанатик Бинсфельд напишет, что узнал на допросах, будто колокольный звон — огромная помеха деяниям колдовства, и ведьмы в злобе своей обзывают это собачьим лаем (1958 стр. 589).
Бинсфельд был организатором судебного террора в Трире. Одним из проявлений кассового помрачения
Кого могли подозревать в полетах на шабаш в первую очередь: девушек или замужних женщин? На первый взгляд, женщины были в большей безопасности, поскольку разделяли ложе с супругом, а значит, могли ссылаться на свидетеля в свою защиту. Увы, ведовские процессы дали тысячи примеров, когда это оправдание не срабатывало. Реми писал, что колдуньи ввергают мужей в глубокий сон, умастив ухо мазью для полётов (1958 стр. 514). Писал он и о других уловках:
«Эллер, жена настоятеля из Оттингена, подменила себя детской подушкой, Сихен Мэй — метелкой, призвав имена своих демонов; Мария жена Йоханна Шнейдера, клала связку соломы, слегка тронув её мазью, и та исчезала сразу при её возвращении» (Lea, 1939 стр. 913).
Насаживание. Современный рисунок, основанный на старинных изобразительных источниках.
Излюбленная пытка итальянских инквизиторов. Применялась в Риме, Венеции и Авиньоне.
Именно таким путем вымучивались неправдоподобные показания о горшочках с волшебными мазями.
Один муж, будучи вызван в суд, взялся выгораживать свою преступницу жену. Он де прожил с ней семь лет и знает о ней только хорошее. Она де всегда искренне молилась, каждые две недели ходила на исповедь и потом полдня проводила в церкви. На свадьбы и праздники, наоборот, наведывалась редко — всё больше пряла и работала по дому.
Конечно, это заступничество не спасло ведьму от казни. Повисев на дыбе, женщина призналась, что дьявол дал ей три мешочка с мазью и рогатину, конец которой надо натирать перед полётом. В 10 часов вечера она отправлялась на шабаш, а возвращалась к четырём утра. Чтобы муж ничего не заподозрил, она смазывала ему спину; после этого он спал как убитый. Горшочки остались дома. Рогатина стоит в кухне… Суд отрядил доктора Хольцфельда сделать обыск. Рогатины тот не нашёл, а вместо трёх горшочков оказалось два: один пустой, другой с каким-то чёрным составом, природу которого доктор не распознал (1958 стр. 1138).
Итак, замужние женщины не могли отпереться от обвинения. Следствие шаблонно утверждало, что муж спал (а если не спал, то и это не давало ведьме алиби). Корни сих безжалостных воззрений мы находим всё в той же Италии.
Грилланди описал назидательную историю, мораль которой можно выразить словами: «Не верь глазам своим».
Один человек услышал, что его супругу подозревают в колдовстве. Зная за ней близкое знакомство с женщинами, которых молва нарекла ведьмами, он не сводил с неё глаз двенадцать ночей подряд. Наконец его слежка была прервана арестом жены. Под стражу взяли целый ряд женщин и её в том числе. Вскоре, как водится, хитрая бестия призналась, что была на шабаше, и даже назвала дату. Муж был удивлён до глубины души. Он клятвенно заверял, что прекрасно помнит указанную ночь. Отлучка якобы совершенно исключена, ибо он не только вёл с женой
Разумеется, свидетельства мужей отметались с порога.
Им, недогадливым, проницательные инквизиторы объясняли, что отлучку невозможно заметить, ибо она происходит мгновенно. Не успеешь и глазом моргнуть, а ведьма уже слетала к дьяволу на сходку, посидела там на пирушке и вернулась назад (1958 стр. 739). Бесы умеют творить чудеса. Помимо сжатия долгих часов в один миг, они способны принять облик любой женщины. Так как же муж смеет утверждать, что всю ночь лежал с супругой, если это может быть коварная подмена (1958 стр. 656)?
Миланский адвокат Андреас Альциат столкнулся с подобными суждениями, когда судьба свела его с ретивым инквизитором, выжигающим заразу колдовства в приальпийских долинах. Фанатик как раз находился в вынужденном простое. Крестьяне, увидев, что он сжёг уже более сотни их односельчанок и останавливаться не собирается, справедливо рассудили, что вскоре каждый лишится жены, сестры или дочери. Ежедневные сожжения озлобили народ до крайности. Взявшись за оружие, крестьяне вынудили инквизитора остановить казни и обратились за защитой к епископу. Чувствуя, как почва уходит из-под ног, инквизитор заметался. Ему понадобилась поддержка знающего законника, и такого человека он нашел в Альциате, который недавно вернулся из Болоньи, получив там степень доктора права.
Натирание мазью. Рисунок М.Стича по картине Давида Тенирса.
В художественном языке явно просматриваются мотивы. Молодая колдунья наделена греческим профилем и стоит в безмятежной позе, характерной скорее для Венеры или Артемиды.
Историки считают Альциата скептиком. Я бы не торопился давать такой титул — по крайней мере, на основании этого дела, где его позиция выглядит уж слишком осторожной и половинчатой. Инквизитор не скрыл от адвоката секретов своей кухни. Он откровенно сказал, что пытал крестьянок. Но вместо того, чтобы усомниться в вине всех попавших в застенки, доктор права принялся делить женщин на категории и соглашаться, что многие сожжены правильно.
«Одни мочились на крест, отрекались от Христа, губили детей ядами и заклинаниями.
Я сказал, что против этих ведьм он исполнил свой долг. Другие днём угрожали матерям, а ночью проникали через запертые двери и околдовывали детей, которые впоследствии умирали от неизвестных лекарям хворей. Говоря об этих ведьмах, я дал тот же ответ».
Где здесь скептицизм? Адвокат послушно поддакивает вздору и даже добавляет, что женщины, которые не проникали в дом, всё равно виноваты, поскольку они могли подослать вместо себя демонов. Это, оказывается, никакое не наваждение. Как мы видим, знаток законов вполне разделял многие постулаты теории демонологов. Но вот, наконец, долгожданная защита невиновных! Исходные условия самые благоприятные.
Зарвавшийся инквизитор даже не удосужился придумать каждой жертве весомые в глазах крестьян злодеяния. Многим женщинам были поставлены в вину всего лишь буйные пляски на шабаше.
Более того, несмотря на пытки, женщины отрицали даже такую малость, а их мужья — честные достойные люди — клялись, что жены не покидали кровать. Андреас Альциат рассудил так. Если подозреваемые видели шабаш во сне и верили сновидению, они не виновны. Если отлучались телесно — виновны. Но последний случай ещё нуждается в доказательствах.