Суета. Хо-хо, ха-ха
Шрифт:
Тамара наклоняется за розовой шляпкой, поднимает ее, отбрасывает в Поле, от глаз Деда:
– Не волнуйся – ты ему очень даже в приятность. Ты ему в мою подругу и наш смех. И ты ему в разговор на языке, который давно не слышал он и по мелодии которого соскучился. И все же… У него… Устал он от людей. Они ему в разочарование.
– Чем же?
– Кажется мне, порой кажется, что ВСЕМ.
– Это старческое, – тут же уверенно определяет Лидия. – Старики или добры, или злобятся.
Тамара неопределенно пожимает плечами –
– Ты с ним согласна? – вдруг выстреливает вопросом Лидия. – С дедом своим согласна?
– Нет, – отвечает Тамара и улыбается. – А почему спрашиваешь? Тоже кажусь такой?
– А почему ты тогда здесь, не в столице? Почему от нас без предупреждения уехала? Я что-то не то сделала? Разочаровала?
– Что ты?! Это я, скорее всего, обидела тогда тебя.
– Нисколечко, – не совсем искренне успокаивает ее подруга, а затем, помедлив, продолжает: – Я теперь знаю, что брата твоего ожидали в городе. И если не от нас, то, может, от него ты сбежала?
Тамара тихо смеется:
– От себя, от глупостей возможных сбежала. Братья ко мне ласковы, а я… в своем я, в упрямом и так и не рассасывающемся… Я от себя сбежала. От возможных своих глупостей.
– А что могла ты такого натворить? – любопытствует Лидия.
– Ох, Лидулечка, – вздыхает Тамара, – пожалуйста, давай не об этом?
– Давай, – легко соглашается Лидия, бросая острый взгляд на подругу, и признается: – Я, конечно, сходила на его представление – как мне такое пропустить? Сходила, не подозревая, что он твой брат. Только в столице узнала, что… И – да, он бог танца.
– Не правда ли? – выстраивает теплую улыбку Тамара и, отталкиваясь от нее сиянием глаз, закрывает тему. – И вот я здесь!
– И теперь ты здесь, – соглашается Лидия, задумчиво переводя взгляд себе под ноги. – И кажется мне, что вполне счастлива. Здесь. В одиночестве.
– До недавнего времени я не была одинока. У меня был друг, – помолчав, признается Тамара.
Лидия загорается живым интересом, прищуривается:
– Друг? И кто же?
– Уман. Любимый мой пес.
– Собака?!
– Собака.
– Шутишь?
– Ты просто не знала моего пса.
– И что с ним?
– Исчез.
– Сдох?
Тамара кривится от столь беспечно отмеренного черствого слова. Отворачивается от подруги, поправляет:
– Умер.
– Ну так я тебе нового куплю! У вас в столице мода на рутских собачек – таких, с ушками обвислыми. Похожи на…
– Довольно, – поднимает ладонь Тамара. – Довольно. Свежо все.
– Да не грусти ты так! Они такие хорошенькие, я самого-самого лучшего…
«Пыль, тоже пыль!» – выстреливает наконец-то ответ на полузабытый вопрос в голове Тамары, и хочется ей убрать Лидию, от глаз своих убрать – отодвинуть-задвинуть
– Что ты, что ты? Тамара? Тамарочка? Что ты?!
Не отвечает. И не по причине боли, а мысль – интересная, особенная, радостная и ужасная – на ум приходит, и так аккуратно приходит, словно кто-то вкладывает ее в голову и настойчиво при этом обещает, что мысль силу имеет сбыться. Надо только принять ее. Принять и все правильно сделать. Она принимает. Вот так: за мгновение, за щелчок мгновения, принимает решение и выстраивает план. Лидия же продолжает суетиться:
– Что, что с тобой? Где болит?
Желая скорейшего исполнения задуманного, усилием воли приминает Тамара чувство боли, распрямляется, говорит:
– Живот отчего-то свело. Не волнуйся – все прошло. Не волнуйся.
Но Лидия тому, что все прошло, не верит – в глазах ее тревога.
– Да все хорошо, – уверяет ее Тамара, перетерпливая повторный, однако менее жестокий щипок, и просит: – Дай-ка мне мяч.
– Зачем?! – широко распахивает глаза Лидия.
Слабо улыбаясь, поясняет:
– Мяч нужен для игры в мяч.
– Ну уж нет. Тебе же плохо. Идем в дом! – безапелляционно заявляет Лидия, отводя мяч от рук подруги.
Мягко настаивает:
– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста.
Лидия мотает головой:
– Ты только что кричала!
– Я?
– Ты. Ты, Тамара. Пошли в дом, какой мяч сейчас?
О нет, Тамара не желает идти в Дом, не выполнив намеченного. Не желает получать время на размышления и сомнения. Она все выполнит сейчас. И в Дом вернется победительницей.
– Ты знаешь, заметная часть моего детства прошла в этом Доме, – хватается за память она, желая развлечь, отвлечь, удержать Лидию у Поля. – В пустыне этой. Мы много времени проводили у Деда. Очень много. Можно даже сказать, что были годы, когда скорее именно в столицу заезжали погостить: Мама какое-то время была особенно занята заводом, а отец… отец порхал… Мы даже несколько зим здесь провели.
– Полных? – удивляется Лидия.
Встряхивая головой, подтверждает:
– Полных! Темных! Но мы не скучали, поверь, не скучали. Дом – это целое царство; его можно исследовать, по нему можно путешествовать, в нем можно прятаться, воевать. Да, даже воевать и устраивать дуэли! А когда не вьюжит, можно выбегать к ближайшему озеру и там кататься на санках и коньках, или рыть в снегу норы и в них есть. Да, нам подавали обед в ледяные норы. И ели мы из деревянных плошек или прямо из котла.