Суета. Хо-хо, ха-ха

Ляп Заря

– Из, – соглашается Дед. – Да только до камня уже был. Существовал. И в мир пришел и камнем, и собой.

– Ты? Вы? Дедушка, но как же?! Есть еще мир? И вы его вспомнили и вспомнили, что вы из него?! Что же это за Сон такой? Откуда? От кого?

– Не вспомнил. Однако так о Сне и мире в нем скажу: сидит во мне клубочек, опаленный словами, но все-таки не сгоревший, сидит, а вот я даже кончик нити его замечать не желаю – не зовет меня в тот мир суть моя. Не зовет, а отторгает. И ей я послушен.

Тамара не

понимает Деда:

– Но как же так?! Вот откуда былое бессмертие ваше!.. Бесконечное существование. Бесконечное. Целый мир! Вне времени! От него, от него в вас бессмертие было!.. Потяните, потяните за нить, прошу – узнайте! Ведь, может, в этом знании спасение ваше – возврат бессмертия! Бессмертия! Может, воссоединение…

Голос Деда – сама стужа:

– Не понять тебе. Не изведавшему того существования – не понять. И потому – довольно.

Тамара смотрит на Деда во все глаза. Она хочет спасти его от смерти, а он… А он, может, тоже хочет спасения, да не слиянием с миром Сна. Тамара закусывает губу. Что я предлагаю? Ведь уход в мир Сна – это уход от нас. А я хочу, чтобы Дед был всегда рядом. Ой, нет – не уходи, не уходи, Дед. НИКАК не уходи!

Дед же, помолчав, возвращается к наставлению:

– Ты должна научиться выбирать для СЕБЯ. Должна. Поверь мне – должна. И можешь – вчера доказала, что можешь… И когда бы ни объявилась эта девушка переживанием, вспоминай, что пес с тобой. Что тот, кто действительно тебе важен, – рядом. Да что говорю, ты сама увидишь, что ничем более, нежели легким неудобством, не останется она в тебе. А вот если бы не решилась, то…

Тамара вздрагивает. Не простила бы себе. Никогда. Ни-ко-гда. И считала бы себя предателем. Всегда. Однако КАК же получилось? КАК все произошло? Потянувшись к Деду, тихо спрашивает:

– А что мне помогло?

– В чем?

– Что подсказало возможность возврата и путь к нему, а затем и помогло моему решению… выбору свершиться, реальностью стать? И… что Умку СПРЯТАЛО?

Дед усмехается, молчит, раздумывает, потом предлагает:

– Давай скажем, что Поле подсказало и вернуло? Давай на него спишем? Силой вернуло. Давай примем?

Тамара морщится, не соглашаясь, выпрашивая ясность.

Дед немой просьбе не поддается, наоборот, – взгляд его набирает определенность отказа. Тогда Тамара отступает, но, отступая, возвращается к последнему вопросу:

– А что спрятало?

Дед опять не отвечает, сам спрашивает:

– Вот что тебе Поле?

Тамара, пожав плечами, бросает взгляд в Поле, улыбнувшись ему, говорит:

– Обыденность и восторг. Данность и постоянный интерес. Оно мне в МОЕ! В собственность.

– Да-а… А вот кое-кому из братьев твоих – в неприязнь, потому что требовало оно… Оно, Тамара, порой требует человеческие жизни. Может само взять. Может принять. Однако и потребовать может. Болью.

Тамара напрягается:

– И

я боль ощутила.

Дед кивает.

– Да, когда требует – подчиняет этой болью. Но все же у тебя…

– У меня обмен. Сделка, – обеспокоенно выстреливает Тамара и, замерев на секунду, просит: – Дед, не сердитесь, но… кольнуло меня мыслью… Да, я знаю: Дьявола нет и сделок с ним нет, а сам Творец – Свет Дарующий Свет, не более. Я помню слова ваши. И все же… если человеку о вчерашнем рассказать, то однозначно Дьявола вплетет… Дед, сделка ведь произошла. Сделка!

Дед успокаивает:

– Нет его. И не создавай страх в голове своей. Просто признай, что произошло тебе непонятное. Жди – может, придет время и поймешь, что именно произошло. А по человеческим следам не ступай: они отведут тебя от самой себя и приведут к страху и правилам – к человеку, каким он выбирает быть… Так вот о Поле. Если когда потребует – отдай. Не спорь. Не мучай себя болью. Оно все равно победит. Так что просто отдай.

– Просто? Человека? Просто так?

– Да. Отдай.

– А вы отдавали?

– От меня не требовало.

– А отдали бы?

– Отдал бы. С легкостью.

– Человека?

– С легкостью.

– Но почему с легкостью?! Почему люди вам в нелюбовь такую?

Дед пожимает плечами:

– Устал от них. Устал почти сразу, как встретил.

– Хо-ро-шо, – медленно, по слогам проговаривает слово Тамара. – Хорошо… Мне, конечно, не понять, не зная жизни вашей, – не понять, однако… если можно, если черту под вашим опытом подвести, то ЧТО вам люди?

Дед отвечает:

– Существа, уродующие и себя, и мир. Не более. Вся жизнь их об этом, глупостью. А ведь не ленись, не избегай смотреть в себя – всем миром могли бы править. Дано это им по замыслу.

– Творцом дано?

– А кем же?

– Разве не правят?

– Уродуют… Велико их разнообразие по лицам, а по жизни все они – единство страдания себе и всему. До отвращения. До скуки.

– Но разве мы лучше?! – волнуется Тамара. – Посмотрите, что я совершила, ради себя совершила. Разве не принесла я уродство в мир выбором своим – разве не принесла страдание родным Лидии? Лидии же больше нет! Я ее выбором УБИЛА! Да что же вы так спокойны? Разве и в самом деле не жаль вам ее?

Дед устало вздыхает, заводит руку за шею, растирает позвонки:

– Мне – нет. А тебе?

Тамара, недовольно мотнув головой, досадливо подтверждает словом то, что уже знает:

– Нет.

Дед усмехается:

– Потому что правильно, для себя и пса своего правильно поступила. ВЫБРАЛА. И так и живи. Собой.

– Собой? Но как это?! К чему приведет? К новым Лидиям?! Да я – я ничем не лучше Лидий. Они о своем – я о своем. Я не лучше!

Дед опять усмехается:

– Правильно. Не лучше. Это надо понимать.