Сухой закон 2
Шрифт:
— Разумеется, мистер Соколов. Осталось придумать, как половчее избавиться от этого… — и Тагерт указал стволом дробовика на стоящего на коленях Барнса.
Я подумал и ответил:
— Напишите в той же заметке, что он погиб в этой перестрелке, помогая Джону задерживать Принца. Ложь во благо. Тогда у детективов будет меньше вопросов.
— Разумно. С этим я разберусь, — кивнул Тагерт.
— Джентльмены! — я ещё раз прикоснулся перчаткой к шляпе и развернулся.
Через несколько шагов позади раздался крик:
— Нет! Прошу!
Одиночный выстрел дробовика
Глава 10
Аппетит приходит во время еды
В Дельконико играла живая, приятная музыка. Руки пианиста порхали по клавишам, извлекая из дорогого инструмента лёгкую, нежную мелодию. Я посмотрел на часы. Дэвид Сарнофф, или, на русский лад Давид Сарнов опаздывал.
Ненавязчиво оглядывая соседние столики, я встретился глазами с миловидной девушкой. Ярко накрашенные губки, короткие светлые волосы, уложенные лаком в «волну», открытое платье на тонких бретельках. Даже свободно спадающее, оно не могло скрыть приятные формы красавицы.
Девушка почувствовала мой остановившийся взгляд и обернулась на меня. А затем задорно склонила голову набок и подняла бровь. Я отсалютовал ей бокалом и улыбнулся в ответ. Сейчас я тут не за этим. Сначала — дело…
Через зал, освещённый дорогими хрустальными люстрами, свисающими с потолка, прошёл молодой джентльмен лет тридцати. Округлое лицо, широкий нос и губы. Умные и стреляющие по сторонам глаза. Небольшая залысина уже в этом возрасте. Представительный добротный коричневый костюм с галстуком цвета морской волны.
— Давид! — поднял я руку, и он обернулся ко мне.
Сарнов обогнул несколько столиков, за которыми сидели щебечущие парочки, и приблизился к нашему. Я встал и протянул руку:
— Алексей Соколов. Это я звонил вам.
— Давид Сарнов, — решительно пожал он мою ладонь и тут же спросил, — Как вы меня узнали?
— Трудно не запомнить фото того человека, который три дня держал связь по радио со спасателями тех, кто выжил после трагедии на Титаникае! — ответил я ему комплиментом.
Давид не смутился, а просто отодвинул стул, присев напротив и глядя на меня с некоторым вызовом. Живой, умный, он стал легендой после того, как принял семь лет назад радиотелеграмму, что Титаник затонул и потом трое суток помогал спасателям. После этого карьера телеграфиста пошла в гору, а он очень быстро полетел по должностям. И уже давно на столе владельцев «Радио Корпорейшн» лежал его проект о массовом радиоприёмнике. Но Первая Мировая внесла свои коррективы, и приоритет был отдан другим проектам. Насколько я помню, у меня совсем немного времени до того, как он всё-таки докажет перспективу частного радиовещания. А затем запустятся первые развлекательные частоты. Давид станет одним из самых преуспевающих бизнесменов Америки. Надо ковать железо, пока горячо.
— Благодарю вас за лестную оценку, но любой на моём месте поступил бы также, — дежурной отговоркой парировал Сарнов и улыбнулся.
—
Это только американцы сразу рвут с места в карьер. И этим же многих раздражают. В этом времени ещё не наступили на моей Родине 90-ые, и не наплодились суперэффективные менеджеры в каждом учреждении или фирме, которые тоже в американском стиле будут гнуть пальцы. Большая часть из них потом под шумок свалит за границу с награбленным.
Тем более, скоро Дельконико, символ гастрономического небосвода Нью-Йорка десятых годов, закроется после вступления в силу Сухого закона. Как он поднялся за счёт дорогого и эксклюзивного алкоголя, так и прекратит своё существование, когда даже имеющие деньги начнут пить виски, и часто совершенно не дорогой.
Еда тут тоже была весьма недешёвой. Но с редким вкусным вином те, кто мог себе это позволить, сюда приходили часто. А потом… Ну какой стейк под односолодовый виски полупаленого происхождения. Или рыба под виноватый шёпот официанта: «простите, но белого вина сегодня нет». Потому что громко говорить нельзя, а то вдруг за соседним столиком уселся «тайный покупатель» из числа блюстителей Сухого закона. Мы же ходим в рестораны не только из-за еды, но и из-за цельного образа: сочетания блюд, атмосферы и прочего.
Сарнов согласился, и мы приступили к серьёзному разговору только через сорок минут, когда с первыми блюдами было покончено.
— Вы предлагаете открыть производство радиоприёмников уже в этом году? — удивлённо спросил Давид.
— Именно так. И я думаю, стоит организовать для этого большую рекламную огласку.
— Отобьются ли эти вложения… — поморщился собеседник.
— Когда мы начнём давать рекламу по радио — да, и довольно скоро, — подмигнул ему я.
— Реклама на радио? — изумился он.
— Конечно. Реклама, музыка. Я думаю, в компании, где вы работаете, этого пока не понимают. Нужно успеть сделать это быстрее. Моя задача — найти деньги на сборочную линию, первые партии. Ваша — утрясти всё с компанией. Пока у них нет эксклюзивного права. Если они хотят получить с этого что-то, то пусть вкладываются. Но я настаиваю на том, чтобы компания не имела «пятьдесят плюс один процент».
— Почему? — откинулся на спинку стула Давид.
Оно и понятно, свои деньги Сарнов получит. Вопрос только в сумме. А в компании Давид уже работает не первый год, так что там ему всё известно и привычно.
— Потому что вы и сами понимаете, что это заинтересует многих. А дальнейшие разработки привлекут внимание военных. Мне ли вам рассказывать о том, что рано или поздно в конгрессе приберут к рукам большую часть всего этого? Или будут оказывать значительное влияние.
Сарнов нахмурился, а я продолжил «грузить» его:
— Если это случится, то получится ситуация, когда государство разными способами заберёт часть акций. Но компания будет иметь долю, и мы тоже будем влиять на дальнейшее развитие. И, как минимум, будем иметь доступ к эфиру. Реклама и развлекательные передачи принесут деньги. Затем можно открыть новые волны… Зарабатывать на них.