Сухой закон 2
Шрифт:
— Ну что? Домой?
Мне бы его оптимизм!
* * *
Кристина сидела в нашем штабе-офисе. Теперь скрывать её знакомство со мной было бессмысленно. Девушку закутали в большой плед, и она изредка потягивала чай из пиалы. Олеся с удвоенной силой захлопотала вокруг неё, как только услышала от гостьи родную речь.
Это натолкнуло меня на мысль о том, что в детских садах и в будущих учебных заведениях, которые я открою для соотечественников,
Я вспомнил случай, когда мой одноклассник уехал в Германию в возрасте девяти лет, затем приехал погостить у родственников, а мы тогда уже учились в университете. Так вот он не понимал уже часть шуток и оборотов. Потому что думал про себя на немецком.
— Как ты? — спросил я у шпионки.
— Голова побаливает. Даже лекарство не помогает полностью, — смешно сморщила она носик, — У тебя замечательные кадры. Я слышала, как они отзываются о тебе… Приятно оказаться в своей… «среде». Да ещё и воспитанной.
Ну да. Как только Рогова появилась на пороге офиса, сначала у всех представителей мужского пола отвисли челюсти, а потом вокруг неё закружился калейдоскоп из улыбок, услужливости, и молодцеватого шарканья сапогами.
— Ты можешь остаться здесь. Или мы откроем гостевую квартиру, — предложи я.
Я видел, что девушка, как бы она ни храбрилась, впечатлилась происходящим. Слишком быстро всё произошло. Вот она, полная энтузиазма подпольщица. Романтика, тайны, великие цели или большие деньги (кому — что). И тут на тебе — удар по голове и весьма мерзкие и даже смертельные перспективы. От кого? Не от вражеского агента, не от пули «злобных капиталистов» или прочих идейных врагов, а просто от редкого отморозка из глубинки Штатов. Такую смерть героической не назовёшь, и в стихах её тоже не воспоют.
— Нет, я хотела бы побыть одна… Смыть это всё с себя, — брезгливо провела она по тонкой шее, которую ещё этим утром держали холодные пальцы рецидивиста Френка Карино.
— Хорошо! Тебя отвезут, куда ты захочешь, — кивнул я.
Движения давались мне тяжело. Постельный режим пошёл насмарку. Привезённый сюда доктор долго чертыхался, делая час назад все процедуры. Тело просто ныло от пяток до макушки, и я, развалившись в кресле, ловил эти минуты приятной компании и покоя.
— Ты же знаешь! Я на такси. Нельзя же мне, в самом деле, и здесь проколоться! — усмехнулась красавица.
Ну да. Не хочет показывать — где живёт. Мы как-то невольно перешли этим вечером на «ты» после всего произошедшего в «Ироквойсе».
Я, невзирая на ноющую боль, помог ей надеть шубку и вышел провожать на улицу.
— Спасибо ещё раз! Сложно подобрать слова. Но я обещаю, я их
Девушка села в такси, и машина унесла её прочь в метель.
Внутри меня уже ждал Волков. Он помог мне снять пальто.
— Где он? — спросил я.
— Внизу. Соломон Михайлович уже возится с ним.
Тесть Михаила Рощупкина, который когда-то подсунул нам бомбу с таймером в пять секунд для взрыва склада, прибыл сразу, как только я обозначил, что вопрос очень важный. Сейчас после свадьбы его единственной обожаемой дочери с Мишкой, Соломон больше не пытался нам насолить. Как, однако, интересно поворачивается судьба.
Я спустился в подвал и обнаружил не только аптекаря-бутлегера, но и его подопечного Льва.
— Здравствуй, Лёва! — поздоровался я с ним и затем пожал руку вставшему Соломону, — Соломон Михалыч! Как он?
Передо мной на каталке лежал Луи Альтери. Он уже пришёл в себя, и из-под дрожащих век смотрел на меня так, словно хотел убить взглядом.
— Будет жить. Я составил план лечения. Старайтесь меньше тревожить его, — подал мне листок Соломон, — Лекарства на первое время я оставил. В том числе и обезболивающие. Только одного не могу понять, Алексей! Зачем он тебе? — брезгливо указал мне аптекарь на «Два ствола».
— Он — живое «доказательство», — загадочно ответил я, — Скоро все узнаете, Соломон Михайлович. И если всё пойдёт как надо — у меня будет для вас очень выгодное предложение. Так что держите кулаки!
— Ох, Алексей, — опять какие-то необычные планы… — покачал головой аптекарь и усмехнулся в бородку, — Только вы смотрите — ещё пара таких «допросов», как был сейчас, и этот бандит уже не жилец…
Я повернулся к Семёну Молотову. Чёрные глаза казака следили с выражением редкого омерзения за Луи.
— Удалось выяснить что-то?
— О «Благочестивом» и его ребятах знал этот урод, Дин О’Бэнион, пара его подопечных и двое из тех, кого мы убрали вчера ночью.
Я посмотрел на рецидивиста и, уже покидая подвал, ответил:
— Спасибо, Семён. С него пока хватит. Проследи, чтобы он выжил…
Я поднялся в кабинет, где собрались все основные члены моей «команды».
— Как Гарри? — спросил я у Виктора.
— Идёт на поправку. Врачи говорят, что через две недели сможет подняться с больничной койки.
— Хорошо. Усиленную охрану не снимать. Заеду к нему на днях, после Чикаго. Если всё пройдёт нормально…
Все посмотрели на меня. Синицын озвучил общий вопрос, повисший в воздухе:
— Ты всё-таки решил?
— Да. Пока мы полностью не обрубим все концы — нам не будет покоя от ирландских подпольщиков. А на свете ещё есть люди, которые знают про всю эту ситуацию с пулемётами и «Благочестивым».
— Дин О’Бэнион?
— И ещё несколько его «капо»…
— Кто? — не понял Виктор.