Сухой закон 2
Шрифт:
Американцы убедили себя в том, что они и есть та самая Грейт Америка, будто бы созданная в один момент с нуля. Забывая про то, что они совсем молодые гости на этом материке, загнавшие коренные народы в резервации.
Аль задрал голову вверх и сдвинул шляпу на затылок:
— Когда-нибудь буду здесь жить и смотреть на всех с десятого этажа, — ухмыльнулся он.
В «моём мире» он и правда достигнет этого. Отель даже прозовут «замком Аль Капоне», и за ним закрепится дурная слава. А вот как будет в этот раз — посмотрим…
Поднявшись на девятый этаж, мы прошли в дорогой
Благообразного вида мужчина, ничем не примечательной внешности, с ранними засысинами, повернулся к нам и расставил руки в приветственном жесте:
— Аль! Как я рад тебя видеть!
— Джонни! — Капоне троекратно облобызался со своим патроном и представил меня, — Знакомься, это Алекс Соколов из Нью-Йорка. Алекс, это Джонни Торрио. Прекраснейший и мудрейший человек Чикаго!
Я пожал руку Лису:
— Мистер Торрио…
Его чёрные глаза быстро смерили меня. Они очень контрастировали с мягкими чертами лица. Острый как бритва взгляд, казалось, пытался разглядеть что-то в глубине меня. То, чего даже я сам не вижу.
Второй человек, одетый в тёмные брюки, белую рубашку и зелёный жилет, обернулся и опёрся на бильярдный кий:
— Добрый вечер, мистер Соколов.
Елейная улыбка, мягкое рукопожатие. Арнольд «Мозг» Ротштейн поприветствовал и Аля.
— Проходите в соседний зал, джентльмены. Там уже накрыли стол. Отобедаем и потом не спеша всё обсудим, — пригласил Торрио и обратился снова ко мне, — Знаете, мистер Соколов, ваш вопрос очень тонкий. И его нельзя взять и просто разрешить, даже имея желание. Я должен был посоветоваться.
В соседнем зале уже сидели за столом Лаки Лучано и Мейер Лански. Через пару минут к нам присоединился Ремус, и мы приступили к трапезе, поначалу говоря о любых отвлечённых вещах. О войне, о спорте, о погоде, о политиках. И если мне было легко поддерживать разговор, то Алю и Лаки Лучано было явно тяжело.
Капоне хотелось сразу рвать с места в карьер, крушить и стрелять. А Лучано явно больше любил поговорить о деньгах и женщинах.
Ремус по большей части лишь отмалчивался и вёл себя так, словно был голодным «реднеком», что пришёл после тяжёлого рабочего дня домой. Набивал щёки и усиленно жевал, изредка угукая на задаваемые вопросы. Вообще, очень интересный «экспонат». Двуличный и опасный. На приёме у Наки в Атлантик-Сити он был прямо светским болтливым львом.
Торрио явно был удивлён тому, как я веду непринуждённую светскую беседу. А вот Ротштейн лишь усмехался, закидывая кусочки жаркого в рот тонкой вилочкой.
Когда мы прикончили десерт, Торрио поднял руку и предложил всем перейти в зал. Официанты принесли горячительные напитки и пепельницы с кубинскими сигарами.
Аль тут же с довольным лицом схватился за «кубинку». Его примеру последовал Ремус. Остальные курили сигареты. Лис, закинув ногу на ногу, начал:
— Итак, господа. У нас сегодня гость из Нью-Йорка. У него есть большие вопросы к банде «Норд-Сайд». Которую возглавляет всем нам знакомый Дин О’Бэнион.
— Наглые уродцы! — вставил Капоне, но Торрио осадил его взглядом
— Ну что ж. Если вкратце, О’Бэнион помог ирландским подпольщикам и послал с ними в том числе и своих людей, чтобы убить меня. Они угрожали моей семье, обстреляли мой клуб и тяжело ранили моего друга. Мне и моим людям удалось их ликвидировать. И достать живым Луи «Два ствола» Альтери.
Торрио покивал головой:
— Аль рассказывал мне, что вы показывали ему Луи. У меня нет сомнений, что мистер Капоне говорит правду, джентльмены. Я ручаюсь за него. Капоне уже передал мне всё то, что говорил Альтери. Он назвал людей, которые стоят в контакте с ирландскими подпольщиками. Фактически это вся верхушка «Норд-Сайда». У меня только один вопрос, мистер Соколов, как вам удалось сломать и разговорить Луи? Он очень крепкий орешек.
— Мистер Торрио. На любого орешка найдётся свой молоток… — коротко ответил я, — Если у кого-то есть сомнения, то я готов показать Луи, пока он жив. А вы можете напоследок с ним поговорить.
Лис усмехнулся. Кое-кто из присутствующих тоже.
— Пока?
— Он угрожал моей семье, мистер Торрио, — пожал я плечами.
Все закивали. Ротштейн остался недвижим, выпуская кольца дыма в потолок. Он всё это время смотрел в одну точку.
— И чего же вы хотите, Алекс? — подал голос Ремус.
— Я хочу, чтобы все, кто был связан с подпольщиками в банде «Норд-Сайд» — исчезли. А сама она перестала существовать.
Лучано бросил на меня заинтересованный взгляд. А Лански начал пристально изучать, словно увидел впервые.
— Ремус, что думаешь? — перевёл взгляд Торрио.
Он спрашивал у этого странного человека совета именно потому, что Ремус больше всех был завязан с ирландцами.
— Я бизнесмен. И поставщик. Я веду дела с теми, кто не создаёт проблем. А подпольщики привлекают очень много нездорового внимания полиции и Бюро. Чем дальше они будут от наших штатов, тем лучше.
— Точка притяжения для них здесь очевидна! Это О’Бэнион! — подал голос Лански, — Он даёт им деньги. И они летят на них как…
— Погоди, Мейер… — прервал его Ротштейн и, наконец, посмотрел на меня, — Мистер Соколов, вы понимаете, что если мы сдадим вам «Норд-Сайд» и вы не справитесь, то нам всем придётся разгребать последствия?
— «Норд-Сайд» усиливается с каждым днём. Сейчас ирландцы в целом — разрозненная и неорганизованная сила. Мелкие банды, которые связаны лишь эпизодическими контактами. Но если они объединятся вокруг «Норд-Сайда»… Посчитайте, сколько их будет… — парировал я.
Ремус в этот момент посмотрел на меня впервые так, словно бы я был зело умным учёным за трибуной. А Ротштейн удовлетворённо улыбнулся. Словно я сдал ему одному ведомый экзамен.
— Предположим… Подчёркиваю, предположим, мы согласимся с вашей точкой зрения, — взял слово Торрио, — Кто тогда возьмёт контроль над тем, что останется от банды О’Бэниона?
— Это территория Чикаго! — веско произнёс Аль Капоне.
— Такие решения имеют последствия для всех, — возразил ему Лаки Лучано, — И ничего не получить за такое, это полная stronzate!