Сулла
Шрифт:
Так начались заморские странствия несгибаемого арпината. «Фортуна сохранила его для новой войны» (Флор. III. 21. 8). Как заметил Теодор Моммзен, неизвестно, благодарил ли Сулла свою счастливую звезду за то, что ему не довелось стать убийцей Мария, но сведений о том, что власти Минтурн и сам город были наказаны за содействие изгнаннику, нет. [843]
Соратникам полководца удалось уйти, по-видимому, без особого труда, поскольку все усилия были брошены на поиски двух главных зачинщиков – Мария и Сульпиция. [844] Один из Граниев бежал, как уже говорилось, на Энарию, сын Мария Гай – в Африку, [845] Децим Брут – в Дальнюю Испанию (Плутарх. Марий. 35.12; Граний Лициниан. XXXV. 16F). В свое время они вернутся в Рим, и отнюдь не с намерением явить образцы милосердия. Но это будет уже много месяцев спустя, когда Сулла покинет Италию.
843
Моммзен Т. Указ. соч. Т. П. С. 189; Weynand R. Op. cit. Sp. 1414. Правда, Т. Ф. Карни предполагает, что Белей, предоставивший Марию судно – не кто иной, как Венулей, позднее казненный Суллой (Орозий. V. 21. 8; Сатеу Т.Е. Op. cit. Р. ПО). Однако расхождение в именах слишком значительное, чтобы можно было согласиться с таким предположением (Van Ooteghem J. Op. cit. P. 294. Not. 4).
844
Valgiglio E. Plutarco. Vita di Mario. P. 163; Carney T. F. Op. cit. P. 103–104.
845
В
Объявление Мария, Сульпиция и их приверженцев врагами римского народа было лишь одним из мероприятий победившей стороны. Наряду с ним приняли еще одно решение – об отмене всех законов Сульпиция (Аппиан. ТВ. I. 59. 268). Если отмена законов об исключении из сената тех его членов, чей долг превышал 2 тысячи денариев, и передаче командования от Суллы Марию представляется вполне очевидной, того же нельзя сказать о самом главном – распределении италийцев и вольноотпущенников по 35 трибам. «Если бы Сулле хватило мудрости и великодушия издать заново этот закон от собственного имени, беспорядков и кровопролития, последовавших вскоре, можно было бы избежать». [846] Впоследствии ему придется сделать это, но лишь после огромных жертв и страданий, которые выпадут на долю Италии. Точно так же, когда в 103 году сенат не хотел давать землю воинам Мария, тот в союзе с Сатурнином добился своего, и хотя Сатурнин погиб, а Марию пришлось вскоре отойти в тень, наделы остались за солдатами. То же произошло и во время Союзнической войны, когда «римляне предпочли, обессилев сами, дать права гражданства побежденным и надломленным [италийцам], чем сделать то же самое, пока были сильны обе стороны» (Беллей Патеркул. П. 17. 1). Но у этой неразумной, на взгляд мирного обывателя, стратегии была своя логика – тех, кто уступает без борьбы, могут счесть слабым и не удостоить какого бы то ни было уважения.
846
Seager R. Op. cit. P. 172.
Однако консул не ограничился отменой прежних законов, а ввел новые. Прежде чем вести о них речь, нужно оговориться, что в источниках нет ясности относительно их датировки. Дело в том, что Аппиан, достаточно подробно описывающий мероприятия Суллы в 88 году (ГВ. I. 59), отнес к ним ряд законов, изданных им позднее, уже во время диктатуры. Кроме того, неясна суть некоторых законов. Все это превращает любую трактовку вопроса не более чем в гипотезу. Тем не менее мы позволим себе высказать свои соображения. Можно не сомневаться, что именно в 88 году был издан закон об обязательном предварительном обсуждении всех вопросов в сенате до того, как их поставят на рассмотрение в комициях. Это позволяло избежать инициатив, подобных Сульпициевым, – сенат не допустил бы ничего подобного, да и напасть на сенат трибуны не решились бы. Тогда же был проведен закон о выводе новых колоний – о нем определенно сообщает Ливии (Эпитома 77). Фест (516L) рассказывает еще об одном законе, бесспорно относящемся к 88 году – так называемом lex unciaria. К несчастью, текст не вполне исправен, и о сути закона нельзя высказаться определенно – ясно лишь, что он касался долгового вопроса. Одни ученые считают, что проценты ограничивались 1/п капитала для 10-месячного года и 1/10 для 12-месячного. [847] Другие полагают, что прощалась 1/10 долга и фиксировались проценты на будущее. [848] Так или иначе, речь шла о попытке ослабить долговое бремя, но, как и соответствующие меры Цезаря, попытке половинчатой – вряд ли иные были возможны.
847
Моммзен Т. Указ. соч. Т. П. С. 190. Прим. 1; Frohlich F. Op. cit. Sp. 1537. В этом случае предполагается, что речь шла о возвращении к закону 357 года.
848
Keaveney A. What Happened in 88? P. 73; Seager R. Op. cit. P. 172.
Аппиан также сообщает об ограничении власти плебейских трибунов, пополнении сената и реформе народного собрания. Первые два из этих мероприятий, по-видимому, были проведены позднее, [849] что же касается реорганизации комиций, то есть основания думать, что она состоялась уже в 88 году. [850] Суть этой реформы состояла, вероятно, в том, что трибутные комиций лишились законодательных прав, которые были переданы центуриатным комициям. [851] Никаких сведений об отмене такой системы нет, да и вообще, кроме Аппиана, никто о столь серьезном решении не сообщает. [852] Отсюда напрашивается простой вывод – новая система практически не успела заработать и была отменена всего через несколько месяцев, когда Сулла уже отбыл на Восток, и более не возобновлялась (см. ниже). [853]
849
Применительно к пополнению сената 300 новыми членами предлагался компромиссный вариант – решение было принято в 88 году, а реализовано только в 82-м (см., напр.: Last Н. The First Consulship of Sulla // САН. Vol. DC Cambr., 1932. P. 209). Однако вопрос о пополнении сената встал скорее после гражданской, нежели Союзнической войны, ибо именно смуты 88–82 годов нанесли особенно большие потери сенату.
850
См.: Katz В. R. The First Fruits… P. 116–117.
851
Литературу см.: Чеканова Н. В. Римская диктатура последнего века республики. СПб., 2005. С. 167.
852
И еще одно чрезвычайно важное обстоятельство: Аппиан сообщает об усилении роли центуриатных комиций именно под 88 годом, не упоминая о ней при описании мероприятий Суллы в 81 году (ТВ. I. 100).
853
См. также: Ковалев С. И. Указ. соч. С. 387, 396; Чеканова Н. В. Указ. соч. С. 194. Правда, Н. В. Чеканова противоречит сама себе, когда на с. 191 пишет, что позднее Сулла восстановил все законы, принятые в 88 году.
Об эффекте принятых консулами мер неизвестно. Обстановка оставалась для них не слишком благоприятной – сенат отнюдь не приветствовал законопроекты Сульпиция и меры, которыми он их проводил, равно как и перспективу нового возвышения Мария, но методы Суллы шокировали римскую верхушку еще сильнее. [854] Объявление врагом «великого Мария» вызвало скандал. Плутарх пишет, что если бы во время Сульпициевой смуты Марий выдал Суллу на расправу его недругам, то «остался бы полным хозяином положения, и все же он Суллу пощадил, а немного спустя, когда Марий сам оказался в такой же крайности, с ним обошлись совсем по-иному» (Сулла. 10. 2–3). Те же речи, вероятно, звучали и из уст современников Суллы. Легко представить себе разговоры тех, кто поддержал на выборах в декабре 89 года Цезаря Страбона, – лучше уж было в обход закона избрать его, человека из хорошей фамилии, чем этого любимца Марса, выскочку и наглеца, употребившего собственные
854
Meier Ch. Op. cit. S. 227.
Неудивительно, что во время выборов протеже Суллы, его племянник Секст Ноний Су фен, потерпел поражение {Плутарх. Сулла. 10.5). [855] Зато стал трибуном племянник победителя кимвров Марк Марий Гратидиан. [856] Правда, Сулле удалось провалить кандидатуру подозрительного ему Квинта Сертория (Плутарх. Серторий. 4.б), [857] но это было слабым утешением (с Серторием ему еще придется встретиться). Не лучше обстояло дело и на консульских выборах, где забаллотировали еще одного сторонника Суллы – Публия Сервилия Ватию. [858] И это несмотря на то, что в октябре того же года он справил триумф – единственный триумф за внешнюю войну между 93 и 81 годами. [859]
855
Плутарх не уточняет, о каких выборах идет речь, но, судя по всему, подразумевались выборы плебейских трибунов (Broughton Т. R. S. Candidates Defeated in Roman Elections: Some Ancient Roman Also-Rans. Philadelphia, 1991. P. 46; Keaveney A. What Happened in 88? P. 78). Иногда считается, что трибунские выборы прошли еще до марша Суллы на Рим, однако это маловероятно (см.: Katz В. R. Studies on the Period of Cinna and Sulla // Antiquite classique. T. 45. 1976. P. 498–507).
856
Broughton T. R. S. The Magistrates… Vol. II. P. 47.
857
Впрочем, нельзя полностью исключить, что Серторий проиграл выборы не на 87-й, а на 88 год (Katz В. R. Studies… Р. 507–513 с указанием литературы). Однако вероятнее все же первый вариант, ибо Сулла имел больше возможностей повлиять на исход выборов, руководя ими в качестве консула.
858
Инар Ф. Сулла. С. 360; Gabba Е. Op. cit. Р. 282; Broughton Т. R. S. Candidates Defeated… P. 17. У А. Б. Егорова ошибочно говорится о Гнее Сервилии (Егоров А. Б. Социально-политическая борьба в Риме в 80-е гг. I в. до н. э. (К истории диктатуры Суллы) // Социальная борьба и политическая идеология в античном мире. Л., 1989. С. 132).
859
Badian Е. Studies on Greek and Roman History. Oxford, 1964. P. 82–83.
Высшую должность получили в итоге Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна (Плутарх. Сулла. 10.5). Октавий принадлежал к почтенной фамилии, представители которой появляются на римской политической сцене еще в III веке. Его дед ездил в Сирию во главе посольства, контролировавшего сожжение военного флота Селевкидов и выведение из строя сирийских боевых слонов, и был за это убит в Лаодикее неким Лептином. Отец Октавия занимал консульскую должность в 128 году. Сам Гней принял участие в политике, по-видимому, во время борьбы с Сатурнином. В 90 году он стал претором, как и Сулла, минуя должность эдила, и отправился на Восток; почитатели культа Посейдона из Берита поставили ему тогда статую на Делосе, остатки которой найдены археологами. [860]
860
Mtinzer F. Octavius (20) // RE. Hbd. 37. 1934. Sp. 1814.
Что же касается другого консула, Луция Корнелия Цинны, то о нем известно куда меньше. Он принадлежал к числу патрициев и носил довольно редкий когномен. Его отцом был, по-видимому, консул 127 года, также Луций Цинна. Не позднее 90 года сын последнего занимал должность претора, а в 89-м в качестве легата вместе с Метеллом Пием нанес несколько тяжелых поражений марсам, после чего они начали просить мира. [861] Как видим, в отличие от своего коллеги, он имел заметные достижения на военном поприще, которые, надо думать, и помогли ему стать консулом. Следует отметить, что и тот и другой не имели связей ни с Суллой, ни с Марием. [862] Вероятно, отсутствие таких связей обеспечило им поддержку тех политиков, кто жаждал стабильности, и сыграло немалую роль в их победе на выборах.
861
Lovano M. Op. cit. P. 25–26. В русском переводе Ливия при упоминании победы над марсами ошибочно говорится о Мурене (Ливии Тит. История Рима от основания Города. Т. III. М., 1993. С. 76), хотя общепринято чтение «Цинна».
862
Seager R. Op. cit. P. 173. Правда, Плутарх называет Октавия приверженцем Суллы (Серторий. 4.7). Однако при этом он, очевидно, исходил из ошибочной логики – впоследствии Октавий противостоял Цинне, врагу Суллы, а стало быть, являлся сторонником последнего. Между тем одно из другого напрямую не следует. Тем более нельзя считать Цинну «известным приверженцем Сульпиция» (Christ К. Op. cit. S. 82) только потому, что он впоследствии предложил восстановить закон Сульпиция о распределении италийцев по 35 трибам – он пришел к этой мысли уже после своего избрания (Аппиан. ТВ. I. 64. 288).
Таким образом, неудачи Суллы при попытке провести своих кандидатов свидетельствуют не только о неприязни к нему в высших кругах римского общества, но и о том, что он не осмелился оказать давление на предвыборную кампанию. [863] Как пишет Плутарх, Сулла делал вид, будто ее исход его радует – «ведь благодаря ему народ, дескать, и пользуется свободой поступать как хочет». Он, по словам того же автора, оказал Цинне поддержку при соискательстве консулата, чтобы умерить ненависть толпы к себе (Сулла. 10.6). Думается, однако, что здесь источник Плутарха слукавил – речь могла идти не о «помощи» Суллы, а лишь о том, что он не чинил Цинне препятствий. [864]
863
Meier Ch. Op. cit. S. 225. По-видимому, войска Суллы к этому времени уже покинули Рим (Инар Ф. Сулла. С. 99–100).
864
Lovano M. Op. cit. P. 30–31.
Однако Сулла решил все же хотя бы немного подстраховаться, чтобы после его отбытия на войну с Митридатом не началась новая распря. По словам того же Плутарха, он взял с Цинны «скрепленное страшными клятвами обещание поддерживать дело Суллы. [865] Цинна поднялся на Капитолий и, держа в руке камень, принес присягу на верность, скрепив ее таким заклятием: пусть будет он, если не сохранит доброго отношения к Сулле, вышвырнут из города, подобно этому камню, брошенному его собственной рукой. После этого в присутствии многих свидетелей он бросил камень на землю» (Сулла. 10. 6–7). [866]
865
Своего рода предвосхищение клятвы на верность acta Caesaris (Katz В. R. Studies… P. 544).
866
Об обещании Цинны быть лояльным Сулле упоминает и Дион Кассий (XXX–XXXV. 102. 1).