Сулла
Шрифт:
Когда-то Сульпиций был одним из членов группировки Ливия Друза, но к тому времени она уже распалась – об этом свидетельствует хотя бы его столкновение с Цезарем Страбоном, также принадлежавшим к сторонникам Друза. [764] Вмешательство Сульпиция и Антистия в консульские выборы на 88 год произвело на многих нобилей положительное впечатление – Цицерон называет это «правым делом», causa vera, причем впоследствии никому не ведомый прежде Антистий сделает успешную карьеру судебного оратора (Брут. 226–227). [765] Правда, вряд ли к этому с одобрением отнеслись сторонники избрания Цезаря Страбона, но они были в явном меньшинстве. Поэтому Сульпиций, очевидно, надеясь на поддержку влиятельных лиц – хотя бы Суллы и Помпея Руфа, [766] которым он помог своими нападками на Цезаря, [767] – выступил с серией важных законопроектов.
764
Keaveney A. Sulla, Sulpicius and Caesar Strabo. P. 454.
765
Katz B. R. Op. cit. P. 60.
766
Keaveney A. What Happened in 88? // Eirene. XX. 1983. P. 53; Seager R. Sulla // САН. 2nd ed. Vol. IX. Cambr., 1994. P. 166.
767
К тому же Помпеи Руф был другом Публия Сульпиция (Цицерон. О дружбе. 2).
Как уже говорилось, те из италийцев, кто вовремя прекратил
768
По-видимому, правы те исследователи, которые считают, что речь идет об изгнанниках по закону Бария (Keaveney A. Sulla, Sulpicius and Caesar Strabo. P. 455–456; Letzner W. Op. cit. S. 131; Seager R. Op. cit. P. 167; Van Ooteghem J. Caius Marius. Bruxelles, 1964. P. 280).
Законопроекты вызвали бурю возмущения – по-видимому, сенаторов с долгами на тысячи денариев было немало, [769] но главное – Рим мог лишиться последнего преимущества перед италийцами, которые теперь заполонили бы старые трибы и стали принимать угодные им решения, не считаясь с «природными» римлянами. Недруги трибуна уверяли, будто он продавал вольноотпущенникам и пришлым права римского гражданства. Говорили, что он называет 600 своих приверженцев из числа всадников «антисенатом» – в пику сенату настоящему.
769
Правда, как уверяли враги Сульпиция, он сам оставил после себя долгов на три миллиона (Плутарх. Сулла. 8.4), но это очевидное пропагандистское преувеличение. В. Шур считал, что проект об исключении задолжавших сенаторов был направлен против Суллы, который поиздержался и влез в долги во время выборов (Schur W. Das Zeitalter des Marius und Sulla. Leipzig, 1942. S. 130), но у нас нет никаких доказательств в пользу этой гипотезы. Вряд ли Сульпиций был заинтересован в тот момент задевать Суллу.
Среди противников предложенных нововведений оказались и оба консула. Желая сорвать принятие упомянутых законов, они объявили неприсутственные дни. Сульпиция это не остановило. Он ежедневно выступал на народных сходках [770] и в конце концов заявил протест, считая объявление неприсутственных дней незаконным и требуя поставить свои законопроекты на обсуждение. Сулла и Помпеи Руф, естественно, отказались. И тогда трибун решил опробовать метод, давший нужные результаты во время консульских выборов на 88 год. Плутарх пишет, что Сульпиций окружил себя тремя тысячами телохранителей, вооруженных мечами, и вот теперь эти люди принялись за дело: они окружили консулов и стали угрожать им расправой, если те не отменят неприсутственные дни. Начались кровавые схватки между сторонниками и противниками законопроектов Сульпиция. Вполне возможно, что тот воспринял противодействие Суллы и Помпея Руфа как черную неблагодарность – ведь совсем недавно он помешал Цезарю Страбону стать консулом в обход закона и тем помог победить на выборах Сулле и Помпею Руфу. [771] Они же в ответ мешают ему проводить в жизнь законы, которые к тому же их самих никак не затрагивают. В одной из стычек погиб сын Помпея Руфа, выступивший, согласно Аппиану, с речью против предложений трибуна.
770
Цицерон. Брут. 306.
771
Seager R. Op. cit. P. 168.
Что же касается Суллы, то он укрылся… в доме Мария. [772] Говорили, будто он вбежал туда неожиданно для преследователей, сам же он писал в воспоминаниях, что его отвели туда под конвоем для разговора с Марием. [773] Однако вполне вероятно, что Сулла укрылся у старого полководца по собственной воле – конечно, между ними бывали трения, но, в конце концов, они прослужили вместе не один год, да и не Марий ли вывел его в люди? Может, Сулла надеялся убедить своего бывшего начальника вмешаться и положить конец безобразиям [774] – ведь отступился же тот двенадцать лет назад от бунтовщика Сатурнина. О сговоре между Марием и Сульпицием консул и не подозревал. Можно себе представить его удивление, когда он узнал о нем; во всяком случае, когда Сулла вышел оттуда, он отменил неприсутственные дни (Плутарх. Марий. 35.2–4; Сулла. 8. 6–7; Annum. ГВ. I. 55–56; Беллей Патеркул. П. 18. 5; Ливии. Эпитома 77 и др.). По-видимому, победитель кимвров дал понять своему бывшему подчиненному, что лучше не упорствовать. Тому пришлось подчиниться, и Помпею Руфу ничего не оставалось, как последовать его примеру. Злые языки (уж не сам ли Сулла?) уверяли, будто Сульпиций лишил Помпея консульской власти, на что не имел никакого права (Плутарх. Сулла. 8.8). Однако всерьез воспринимать эти слухи не приходится, учитывая, что о них сообщает только Плутарх, да и то в одной лишь биографии Суллы, в данном случае основывавшейся на далеко не беспристрастных мемуарах диктатора. Если бы такой беспрецедентный случай действительно имел место, то можно не сомневаться, что другие источники о нем не умолчали бы. [775]
772
Дом Мария находился рядом с форумом – старый полководец построил его там, чтобы к нему приходило больше посетителей (Плутарх. Марий. 32.1).
773
Обзор точек зрения см.: Letzner W. Op. cit. S. 131. Anm. 191.
774
Lovano M. The Age of Cinna: Crucible of Late Republican Rome. Stuttgart, 2002. P. 20.
775
Lintott A. W. Op. cit. P. 443; Keaveney A. What Happened in 88? P. 55–56. Следует отметить, что текст Плутарха в этом месте неясен (Ghilli L. Commento [alia biografia di Silla] // Plutarco. Vite parallele. Lisandro. Silla. Milano, 2001. P. 353. Not. 215). Тем не менее многие историки принимают сомнительное сообщение Плутарха (Инар Ф. Сулла. С. 83; Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. С. 385; Schur W. Op. cit. S. 133. Anm. 3; Levick B. M. Sulla’s March on Rome in 88 B.C. // Historia. Bd. 31. 1982. P. 508; Seager R. Op. cit. P. 169; Lovano M. Op. cit. P. 20).
Между тем Сульпиций поспешил воспользоваться отменой неприсутственных дней и провел в комициях свои законопроекты. Но к ним прибавился еще один, ради которого, по словам Аппиана, будто бы все и затевалось – закон о передаче командования в войне с Митридатом Марию, под чье начало должна была перейти армия Суллы (ГВ. I. 56. 249). После бурных событий предшествующих дней уже не имело значения, что подобные назначения – прерогатива сената, а не комиций, [776] и что Марий не занимает какой-либо должности, которая позволила бы ему принять командование. [777] Однако это обстоятельство обошли – по всей видимости, победитель кимвров и Югурты получил полномочия проконсула. [778] Говорить о законности сего решения также не приходится, но кто думал о законах после кровопролития на улицах Рима?
776
Valgiglio E. Sffla e la crisi repubblicana. Firenze, 1956. P. 12.
777
Лапыренок P. В. Указ. соч. С. 66; Seager R. Op. cit. P. 168.
778
Broughton T. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. II. N.Y., 1952. P. 42. В 87 году Цинна отправил ему знаки проконсульской власти (Плутарх. Марий. 41.6). Это трудно объяснить иначе как тем, что до своего изгнания Марий был назначен проконсулом.
Случившееся показало, кто стоял за спиной Сульпиция. Античные
779
Эту версию принимают и многие современные ученые (см.: Грималь П. Цицерон. М., 1991. С. 58; Valgiglio Е. Op. cit. Р. 7–12; Van Ooteghem J. Op. cit. P. 280–281; Levick В. M. Op. cit. P. 508).
780
Версия Аппиана, который относит издание закона о передаче командования экспедицией против Митридата Марию ко времени, когда неприсутственные дни были уже отменены, представляется более точной (см.: Lintott A.W. Op. cit. P. 445–446).
781
Badian E. Foreign Clientelae (264-70 B.C.). Oxford, 1958. P. 232; Luce T. J. Op. cit. P. 192–193. А. Кивни считает, что это противоречит свидетельству Аппиана (Keaveney A. What Happened in 88? P. 54. Not. 3), но Аппиан мог ошибаться, считая, что союз Мария и Сульпиция существовал с самого начала.
782
Так что, видимо, не Марий передал себя «в руки Сульпиция» (Lhne W. Romische Geschichte. Bd. V. Leipzig, 1879. S. 285), а наоборот.
783
Исходя из того, что предложение о передаче восточного командования Марию было внесено сразу, некоторые ученые предполагают, что Сулла отменил неприсутственные дни в обмен на сохранение за ним руководства армией, идущей на войну с Митридатом (Bloch G., Carcopino J. Histoire Romaine. Т. П. P., 1935. P. 395; Van Ooteghem J. Op. cit. P. 282–283). Однако в источниках ничего подобного не говорится.
Для самого же Суллы это была катастрофа – все надежды на блестящее будущее рушились. Можно себе представить, какая ярость охватила его. Он с таким трудом достиг славы и почета, добился консулата, о котором и не мечтали его отец, дед, прадед, прославил себя громкими победами, и вот теперь, когда он стоит на пороге величайшего свершения, выживший из ума старик, которому мало шести консулатов и двух триумфов, хочет отнять у него законный трофей, как отнял в свое время у Метелла! [784] А с ним еще наглый трибун, возомнивший себя новым Гракхом или Сатурнином. Однако он, как видно, забыл, чем кончили эти смутьяны. Ну что ж, придется напомнить ему о не столь давнем прошлом…
784
Причем если в 107 году Марий хотя бы был консулом, а Метелл лишь проконсулом, то теперь он, в сущности, являлся лишь частным лицом (Lhne W. Op. cit. Bd. V. S. 286–287), без какого-либо законного основания получившим проконсульские полномочия.
Сулла поспешил к своей армии в Кампании, где догорали последние очаги Союзнической войны. Его легионы осаждали непокорную Нолу, когда-то оказавшуюся неприступной для Ганнибала; штаб-квартира этих войск находилась в Капуе, куда и прибыл ее командующий (Аппиан. ТВ. I. 56. 248). [785] Он созвал воинов на сходку и произнес перед ними подстрекательскую речь. Консул обличал Мария и Сульпиция, которые силой провели в народном собрании законопроект о лишении его руководства армией и тем самым совершили беззаконие в отношении его, консула, высшего магистрата Республики; пострадала его dignitas, достоинство римского аристократа. Но самое главное – Марий наверняка наберет армию для войны с Митридатом из своих ветеранов, и именно им, а не солдатам Суллы достанутся слава и добыча. [786] Как показали последующие события, Сулла лгал, но мог ли он быть уверен, что разговоры о беззакониях произведут на его воинов должное впечатление и что они пойдут за ним на Рим? А вот перспектива остаться без добычи в не такой уж сложной, как казалось, кампании против понтийцев – это совсем другое дело. [787] Неудивительно, что легионеры криками выразили поддержку своему полководцу и потребовали вести их на Рим (Аппиан. ГВ. I. 57. 250–252).
785
Gabba Е. Op. cit. Р. 165.
786
Строго говоря, у Аппиана (ГВ. I. 57. 252) говорится, что воины понимали это сами, Сулла же только призывает воинов выполнять его приказы. Но еще со времен Моммзена общепринято мнение, что именно Сулла напугал солдат выдумкой о наборе Марием новой армии для войны с Митридатом (см.: Моммзен Т. История Рима. Т. П. СПб., 1994. С. 188).
787
Meier Chr. Res publica amissa. Eine Studie zu Verfassung und Geschichte der spaten romischen Republik. Wiesbaden, 1988. S. 222; Seager R. Op. cit. P. 170.
Вскоре из Рима прибыли военные трибуны, которые должны были передать армию под командование Мария, предварительно отстранив Суллу. Однако трибунов ожидала печальная участь – разъяренные солдаты побили их камнями. [788] Их кровь стала доказательством преданности сулланских воинов своему императору. Как видим, «опыт» с Альбином, безнаказанно убитым в предыдущем году, не прошел даром. [789] Но почему с прибытием трибунов мятеж не прекратился? Ведь стало ясно, что легионеров Суллы не заменят ветеранами Мария, так что бояться было нечего. Однако все не так просто. Марий мог чуть позже заменить сулланских центурионов на своих собственных. [790] Центурионам Суллы это, естественно, не понравилось бы. А именно они держали в руках армию [791] и, надо думать, настроили подчиненных соответствующим образом. Им достаточно было указать, что Марий, в отличие от их собственного командующего, любит строгую дисциплину. С ветеранами Суллы он уж конечно церемониться не будет, напротив, не откажет себе в удовольствии покуражиться над ними – его тяжелый нрав всем известен. А вдруг он не отдаст им на разграбление города Азии? Позаботится ли он, чтобы им после войны дали землю, как он добился того в свое время для собственных солдат? [792] Cловом, причин опасаться Мария у воинов Суллы хватало. [793]
788
Одним из них был, очевидно, легат Мария Марк Гратидий, которого Орозий (V. 19. 4) называет «первой жертвой гражданской войны» (см. также: Валерий Максим. IX. 9. Римские военные примеры. 1).
789
Christ К. Sulla. Eine romische Karriere. Munchen, 2002. S. 77.
790
На это любезно обратил наше внимание К. Л. Гуленков.
791
Махлаюк А. В. Войсковая клиентела в позднереспубликанском и раннеимперском Риме // ВДИ. 2005. № 3. С. 39–40. Тем более странным кажется предположение Б. Левик о том, что Суллу покинули наряду с военными трибунами центурионы (Levick В. М. Op. cit. Р. 505).
792
Да и тут, к слову сказать, было не без накладок: в свое время воины Мария, получив земельные наделы по 14 югеров (3,5 гектара), позволявшие завести крепкое хозяйство, заявили, однако, что рассчитывали на большее. Марий ответил им: «Да не будет впредь ни одного римлянина, который считал бы малым надел, достаточный для его пропитания» (Plut. Crass. 2.10). Вряд ли солдаты Суллы не знали об этом ответе, что также не могло не тревожить их.
793
Сатеу Т. F. The Flight and Exile of Marius // Greece and Rome. 2nd ser. Vol. 8. 1961. P. 99.