Сулла
Шрифт:
По странной иронии судьбы, за три века до этого, в 414 году, воины убили представителя того же рода – жестокого военного трибуна с консульской властью Марка Постумия Регилльского. Но тогда нескольких обвиненных в случившемся казнили или принудили покончить с собой (Ливии. IV. 50. 5; 51. 3). Правда, речь теперь шла только о легате, но и его умерщвление было делом чрезвычайным и требовавшим самого сурового наказания.
В этой истории много неясного. Ливии и Валерий Максим пишут, что воины заподозрили Постумия в измене, [718] а Орозий говорит о его высокомерии, что более вероятно, – как-никак представитель одной из знатнейших фамилий Рима! Причем, если Валерий Максим и Орозий не ошибаются, он был консуляром. [719] Но вот вопрос: Орозий называет Постумия легатом Суллы. Так ли это? Плутарх пишет, что Альбина убили воины именно Суллы. Но у Ливия говорится о том, что он начальствовал над флотом и принял смерть от рук своих воинов. В рассказе о гибели легата о Сулле Ливии и Валерий Максим вообще не упоминают (Ливий. Периоха 75; Валерий Максим. IX. 8. 3; Плутарх. Сулла. 6.16; Орозий. V. 16. 22). [720]
718
Иногда эти обвинения объясняют тем, что в свое время Альбин капитулировал перед Югуртой (De Sanctis G Op. cit. P. 80, 82. Not. 29; Chrisanthos S. J. Op. cit. P. 50). Однако отождествление
719
В этом случае речь идет о консуле 99 года (Broughton Т. R. S. Ор. cit. Vol. П. Р. 37) – последнем в роду Постумиев (Miinzer F. Postumius (33) // RE. Hbd. 43. 1953. Sp. 909). Правда, Плутарх называет его преторием (Сулла. 6.16).
720
И. Калаби считает, что эпитоматор Ливия просто не указал Сул-лу (Calabi I. I commentarii di Sffla come fonte storica // Atti della Academia Nazionale dei Lincei. Memorie Classe di Scienze morali, storiche e iil-ilogiche. Serie VIII. Vol. III. Fasc. 5. P. 277). Но ведь о нем не сообщает и Валерий Максим, который явно читал полный текст Ливия.
На основании всего этого можно предположить следующее. Постумий не был легатом Суллы, [721] а лишь взаимодействовал с ним. [722] Воины же, убившие его, названы подчиненными Суллы потому, что он принял над ними командование после гибели Альбина. [723] Но в любом случае такое поведение Суллы являлось беспрецедентным. Разумеется, дело было не только в том, что он хотел укрепить боевой дух солдат. Будущий диктатор начал «воспитывать» лично ему преданную армию, готовую идти за него в огонь и в воду. [724] И, как покажет недалекое будущее, не без успеха.
721
Broughton Т. R. S. Op. cit. Vol. П. Р. 37; Miinzer F. Postumius (34) // RE. Hbd. 43. Sp. 909–910. Легатом Суллы Альбина называет только Орозий, автор V века н. э.
722
De Sanctis G Op. cit. P. 79; Keaveney A. Op. cit. P. 50; Christ K. Op. cit. S. 76.
723
И. Калаби указывает, что Альбин командовал флотом и потому своих воинов не имел, а убили его воины Суллы (Calabi I. Op. cit. P. 277). Но какое им было дело до Альбина? Между тем из ситуации с очевидностью следует, что убийство совершили его собственные подчиненные.
724
См.: Christ К. Op. cit. S. 76–77. С. Дж. Крисантос называет весь инцидент «поворотным пунктом в истории римских военных мятежей» (Chrisanthos S. J. Op. cit. P. 51). Предположение Э. Т. Сэлмона о том, что Сулла подстрекал воинов убить Постумия (Salmon Е. Т. Op. cit. Р. 366), представляется более чем сомнительным.
Однако совсем безнаказанными убийцы Постумия, возможно, все-таки не остались. Мы уже приводили слова Суллы о том, что солдаты, совершившие столь неслыханный проступок, будут лучше сражаться во искупление вины. Очевидно, такую возможность он им немедленно предоставил, и многие ли уцелели после боя? Это, кстати, позволяло ему сказать тем, кто требовал расправы над убийцами Постумия, что наказать их нельзя, ибо они погибли.
А пока Сулла начал наступление в Кампании и в конце апреля захватил Стабии (Плиний Старший. III. 70). Под Помпеями [725] у него произошло столкновение с повстанческим командиром Луцием Клуенцием, чей лагерь находился всего в трех стадиях (0,6 километра) от него. Один из римских отрядов потерпел поражение и бежал, но затем Сулла взял реванш. После некоторых перемещений он дал решающий бой Клуенцию, который начался с поединка галла огромного роста с низкорослым мавретанцем из войска Суллы. [726] Как обычно, Давид победил Голиафа, а корпус Клуенция был разгромлен. Побежденные бежали в Нолу, но их пускали только в одни ворота, чтобы с бегущими не проникли и римляне. Это увеличило потери италийцев. Всего погибло будто бы 50 тысяч человек – несомненно, очередные «охотничьи рассказы» из мемуаров Суллы. [727] Сам Клуенций также погиб в бою (см.: Аппиан. ТВ. I. 50. 217–221; Евтропий. V. 3. 3).
725
Вероятно, у южного подножия Везувия (Frohlich F. Cornelius (392) // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1530; см. также: Gabba E. Commento. P. 150).
726
ф фрелих называет его нумидийцем (Frohlich F. Op. cit. Sp. 1530). Однако у Аппиана речь идет именно о мавретанце (ГВ. I. 50. 220), что достаточно логично – Бокх вполне мог отправить старинному знакомцу Сулле отряд всадников на подмогу.
727
De Sanctis G Op. cit. P. 81.
Но даже если полководец и преувеличил потери повстанцев, успех был действительно серьезным. Очевидно, именно за эту победу войско увенчало его почетным венком, corona graminea. [728] Польщенный Сулла приказал изобразить торжественную сцену награждения в росписи на своей тускуланской вилле, которая впоследствии принадлежала Цицерону (Плиний Старший. XXII. 12). Будущий диктатор намекал, что он – преемник славы древнего героя Публия Деция Муса, которого войско удостоило той же награды в 343 году, когда он спас окруженное теми же самнитами войско и организовал успешный удар по ним (Ливии. VII. 37. 2). [729] Можно не сомневаться, что тогда же армия удостоила Суллу почетного титула императора, полагавшегося победоносным полководцам.
728
Как предполагается, в этом еще тогда усмотрели своего рода благодарность войска за то, что Сулла оставил безнаказанным убийство Постумия (Bloch G, Carcopino J. Histoire Romaine. Т. П. P., 1935. P. 387). Ho для жесткой увязки одного с другим нет оснований (Calabi I. Op. cit. P. 278).
729
Frohlich F. Op. cit. Sp. 1530.
Именно перед сражением под Нолой случилась история, о которой потом много говорили: перед сражением римский командующий приносил жертвы, и из-под алтаря выползла змея. Гаруспик Гай Постумий, предсказывая успех, стал призывать Суллу атаковать самнитов, что тот и сделал. В итоге он не только разбил неприятеля, но и захватил его лагерь, а по Цицерону, служившему тогда под его началом, – даже два (О дивинации. I. 72; см. также: Валерий Максим. I. 6. 4). Если случай с огненным столбом под Лаверной можно было толковать как угодно, то здесь не возникало никаких сомнений: Сулла – любимец богов, умеющий к тому же понимать их волю.
Затем победоносный полководец подступил к гирпинскому городу Эклану. Его жители как будто ожидали шедших на выручку луканов. Сулла, догадываясь об этом, дал им на размышление всего час, а тем временем обложил деревянную стену Эклана хворостом и через час поджег ее. Жители сдались, но римский военачальник все равно отдал город на разграбление – ведь жители сдались не по доброй воле, а под давлением обстоятельств (Аппиан.
Веллей Патеркул рассказывает, что вместе с Суллой сражался его прадед, кампанец Минаций Магий. Он набрал среди гирпинов легион, во главе которого и воевал против повстанцев. Во главе этого войска Минаций еще под руководством Дидия участвовал во взятии Геркуланума, а под началом Суллы – в осаде Помпеи и взятии Компсы (П. 16. 2). Вероятно, именно с ним связан дошедший до нас отрывок из мемуаров Суллы. [730] Он гласит: «Если случится, что вы теперь поразмыслите обо мне, то вы поймете: лучше мне быть вашим согражданином, чем врагом, и лучше мне сражаться за вас, чем против вас, и причиной тому будут как мои заслуги, так и заслуги моих предков» (Авл Геллий. XX. 6. 3)*. Возможно, эта витиеватая речь принадлежит Минацию и обращена к Сулле, который понял намеки кампанца и даровал ему права римского гражданства, а сыновья последнего стали впоследствии преторами (Веллей Патеркул. П. 16. З). [731]
730
Keaveney A. Sulla, the Marsi and the Hirpini // CPh. Vol. 76. 1981. P. 294–296.
731
После войны сыновья Минация вместе с неким Квинкцием Вальгием реконструировали стены Эклана, пострадавшие при осаде (Gabba Е. Commento. Р. 152).
После взятия Эклана Сулла стал покорять и другие города гирпинов. Многие из них сдались и избежали участи Эклана. Упомянутую же Компсу, по-видимому, взяли с боем – иначе зачем было бы Веллею Патеркулу специально оговаривать участие своего прадеда в ее покорении? Так или иначе, вскоре все племя гирпинов было покорено, что явилось тяжелым ударом для дела восставших (Аппиан. ТВ. I. 51. 223; Ливии. Периоха 75). [732]
После этих успехов Сулла вторгся в Самний. Поскольку он нанес удар там, где его не ожидали, [733] то добился полного успеха. Самниты понесли большие потери, а их военачальник Папий Мутил получил ранение и бежал в Эзернию – ту самую, которую в прошлом году пытался спасти Сулла. Тот захватил лагерь Мутила и атаковал один из главных городов Самния – Бовиан, куда перебрался италийский сенат из-за наступления римлян на Корфиний. [734] В Бовиане находилось три цитадели. Сулла отправил в обход один из отрядов, поручив ему захватить одну из этих цитаделей и дать знать об успехе дымовым сигналом, а сам выстроил войска перед основными силами неприятеля. Когда его отряд взял первую цитадель, командующий двинул армию на самнитов и после ожесточенного трехчасового боя овладел Бовианом. Столица восставших была перенесена в Эзернию. [735] Вскоре Сулле сдалось еще несколько мелких племен. Правда, в Кампании оставалась непокоренной Нола, под стенами которой будущий диктатор одержал столь блестящую победу, но она, казалось, вот-вот падет (Аппиан. ТВ. I. 51. 223–225; Ливии. Периоха 75; Флор. III. 18. З). [736]
732
De Sanctis G Op. cit. P. 83.
733
По-видимому, Палий Мутил предполагал, что Сулла нанесет удар из-под Кавдия, но тот начал наступление с участка Капуя – Теан (Gabba Е. Commento. Р. 152; Keaveney A. Sulla. The Last Republican. P. 2).
734
Gabba E. Op. cit. P. 153. Корфиний к этому времени, видимо, пал (см.: Диодор. XXXVII. 2. 9; Keaveney A. Sulla. The Last Republican. P. 52). Любопытно, однако, что разрушению он не подвергся (Letzner W. Op. cit. S. 126. Anm. 84).
735
Gabba E. Commento. P. 153; De Sanctis G. Op. cit. P. 98.
736
Тем не менее город продержался до прихода к власти Цинны в 87 году (Gabba Е. Commento. Р. 151).
Конечно, говорить о покорении самнитов, как то делают Ливии и Флор, нельзя – они еще покажут себя. Но после таких успехов Сулла доносил о их полном разгроме, и те, кто хотел верить ему, величали его победителем самнитов. Именно их предки в свое время заставили римскую армию сдаться в Кавдинском ущелье в 321 году и провели ее под ярмом. И хотя римляне уже не раз и не два жестоко отомстили за унижение, им было приятно еще раз насытиться кровью и слезами старинных врагов. Бесспорно, это делало Суллу главным героем кампаний того года. [737] Теперь он мог подумать и о консульстве, о котором его отец, дед, прадед и мечтать не могли. А потому не приходится всерьез воспринимать слова Плутарха о том, будто Сулла невысоко ставил консульство по сравнению с тем, что готовил для себя в будущем (Сулла. 7.1). [738] Плутарх, как обычно, забегает вперед: он знал о начавшейся вскоре гражданской войне, а Сулла – нет. Ливии же замечает по поводу надежд полководца на высшую магистратуру: «Редко притязал в Риме на консульскую должность кто-то другой, еще до консулата совершив столько подвигов» (Периоха 75).
737
Keaveney A. Sulla. The Last Republican. P. 54.
738
Carcopino J. Op. cit. P. 26.
Союзническая война заканчивалась. Гай Косконий захватил Салапию, Канны, Венузию и разбил самнитского вождя Требация на реке Ауфид; [739] Апулия почти полностью была им покорена. (Его преемник Цецилий Метелл Пий, будущий шурин Суллы, победит в сражении самого Попедия Силона, который тогда же и погибнет – это, правда, произойдет уже в 88 году.) Помпеи Страбон покорил марруцинов, вестинов, пелигнов, марсов. Осенью 89 года он после почти годовой осады взял твердыню мятежного Пицена – Аскул. [740] Вообще этот полководец не уступал славой своих подвигов Сулле. Но примечателен он не только победами. За заслуги в осаде Аскула Помпеи Страбон наградил римским гражданством целую турму испанских всадников – около 30 человек (ILS. 8888). Конечно, Марий в свое время пожаловал то же самое двум когортам камерийцев, то есть почти тысяче воинов, но это были все-таки италийцы, а теперь речь шла о провинциалах. [741] Кроме того, Помпеи провел закон о даровании прав латинского гражданства общинам по ту сторону реки Пад (Плиний Старший. III. 138; Асконий. 9С). Он очень уютно чувствовал себя на севере Италии и явно не собирался расставаться с положением некоронованного властителя тех краев.
739
Gabba E. Op. cit. P. 155; De Sanctis G. Op. cit. P. 85. Если верить Аппиану (ТВ. I. 52. 228), Косконий поступил не очень честно – Требаций предложил ему: пусть Косконий переправляется через реку сам и сразится с ним или даст переправиться Требацию. Римский военачальник обманул самнита и напал на него во время переправы.
740
О заключительных операциях Союзнической войны см.: Аппиан. ГВ. I. 52–53; Ливии. Периохи 75–76; Флор. III. 18. 13–14; Орозий. V. 18. 25–26.
741
Criniti N. L’epigrafe di Asculum di Gn. Pompeo Strabone. Milano, 1970. P. 188.