Сумасшедшая площадь
Шрифт:
Алена закончила уборку, надела обнаруженные под кроватью валенки, набросила на голову платок, и стала похожа на расторопную сельскую молодуху.
– Не смейся. Тебе тоже валенки нашлись.
Алена вынесла грязную воду, поставила ведро под умывальник, куда я уже залил воды, и устроила на полочке мыло, пасту, и стакан с зубной щеткой. Я отвлекся от готовки, и тоже поставил в стакан свою щетку. Это был очередной символ нашей новой жизни – две перекрещенные щетки – ее ярко-голубая и моя – темно-зеленая. А печка трещала, и чайник начал шуметь.
– Маленький
Пол деревянный, лавка и свечка,
Котик мурлыка… – запел я потихоньку,
– … муж работящий – подхватила Алена, и мы продолжили дуэтом:
– Вот оно счастье,
Нет его слаще!
Наступил миг этого счастья. Простого, без двусмысленных фраз, загадок и неопределенности. Все было предельно ясно. На грани грядущей войны мы были полны светлой и тихой радостью. Я вспомнил весь свой путь – от плацкартного вагона, до вот этого, залитого солнцем, и запахом оттаявшего дерева, дома.
***
Попив кофе, я пошел проверить в баню. Там было уже жарко. В баках лед растаял наполовину. Там плавали прошлогодние листья. В емкостях, приваренных к каменке, был почти кипяток. Окно освободилось от измороси. В предбаннике я нашел керосиновую лампу – оказывается, в бане не было электричества. Бутылку с керосином я видел в доме.
Участок уже принял обжитой вид. Тропинки обозначились от дома к воротам, к бане и к крашеному серой краской туалету. Я всегда сужу о владельцах жилья по состоянию отхожего места. Хозяева дачи заочно мне понравились. Туалет был выкрашен еще и изнутри, выгребная яма оказалась почти пуста – наверное, летом они использовали раствор с бактериями.
– Кто первый в баню? – спросил я, заливая керосин в лампу.
– Ого, а что, там света нет?
– Нет. Но этого хватит.
– Тогда – ты. Тебе еще ужин готовить.
Я взял полотенце, белье, лампу и ушел.
Париться не хотелось. Мне было достаточно смыть мыльной пеной и пахнущей рекой водой с себя все остатки последних нереальных суток.
Потом в баню ушла Алена.
– Чур, не подглядывать! – засмеялась она на пороге.
– Там все равно окно запотело
– Ага! То есть, ты уже прикинул – можно ли меня разглядеть? Еще успеешь!
От ее слов меня даже немного бросило в жар. Или это печка раскочегарилась слишком сильно? Я заглянул в топку. Дрова прогорели. По углям гуляли рубиновые сполохи. Я подкинул еще пару поленьев, и принялся за готовку.
Я решил приготовить простое, но эффектное блюдо. Оно требовало совсем немного времени. Я обжарил в кипящем масле крабовое мясо, добавил лук, чеснок, полил все это смесью лимонного сока и соевого соуса, и добавил белого перца. В финале я подсыпал рубленую петрушку и тертый сыр. Сдвинув сковороду на край печки, я накрыл ее кухонным полотенцем. Потом помыл и порезал овощи. Еще никогда я не готовил еду с таким воодушевлением и отдохновением. Ощущение простого бесхитростного счастья не проходило. Я сервировал стол, и сходил закрыть ставни. Дом опять оказался изолирован от остальной Вселенной. И в этот изолированный островок вернувшаяся из бани Алена принесла
– С легким паром!
– И вас также! Умммм…какой запах! Что там у тебя?
– Садись. Все готово.
Теперь на Алене был теплый серый махровый халат. «Странно, почему не зеленый?» – подумал я. Алена в это время прихорашивалась у зеркала. Потом она зажгла свечу, и установила ее в центр стола.
– Это еще не все, – Она достала из своей сумки какую-то бутылку, и картонную коробку. Там оказались два бокала – хрустальных и тяжелых.
– Я знаю, что ты не пьешь почти. Но…
– Не надо ничего объяснять. Давай, я открою.
Это было сухое белое вино. «Как она угадала, что будет рыбное блюдо?» – подумал я, и опять некстати вспомнил Иру с красным вином и салатом из крабовых палочек. Алена в это время погасила лампу. Свет свечи отражался от хрустальных граней. Когда он попадал в глаза Алены, то превращался в оттенок бирюзового вечернего неба. Вы замечали, что вечером, в определенный момент, небо на западе становится зеленоватым? Эта зелень быстро пропадает, но видеть ее можно всякий ясный вечер после заката. Особенно весной.
Кроме свечи, дом освещался бликами пламени – они просачивались из-за печной дверцы. Я потому так старательно описываю тот первый наш вечер, чтобы потом не возвращаться к описанию прочих вечеров. Все они будут похожи друг на друга. Правда – только внешне. На самом деле над нами уже нависали яростные и стремительные события.
– Ничего не говори. Мы выпьем молча. И каждый за свое. Все равно ведь будем пить за одно, и тоже, в конце концов. Я так не люблю все эти: – Ну, давайте за…
Мы соприкоснулись бокалами. Мне понравилось это вино. Я хотел рассмотреть этикетку, но тут Алена воздала хвалу блюду.
– Ничего себе! Это крабовое мясо? Вкусно. Только налей мне, пожалуйста, воды.
Когда с едой было покончено, Алена опять выпила маленькую таблетку.
– То, что ты пьешь, это обязательно?
– Да.
И опережая мой следующий возможный вопрос, сказала:
– Иначе я сойду с ума. Так понятно?
Я молча кивнул.
– Интересно – курить совсем неохота. А тебе?
– Тоже. Так всегда бывает на свежем воздухе.
– Ага. И когда на душе легко. Может, тут мы и бросим? Оба?
– Может быть…
Вина Алена больше не предлагала. Да мне и не хотелось. Тишина густела с каждой минутой.
– Ну что? Я должна тебе кое-что рассказать, наверное? – как-то неуверенно сказала Алена.
– Это только твое право. Твое желание.
– Ты готов ждать еще? И не знать, кто я такая на самом деле?
– Я очень хочу это знать. Но не хочу, что бы ты чувствовала себя обязанной.
– Спасибо тебе. Тогда ты дашь мне еще немного времени? Просто прийти в себя.
– Конечно. Скажи только одно… я не просто так, мне надо готовиться к будущему. Гарик…он для тебя кто? Насколько ты нужна ему, если он идет на такие вещи? И что он может еще затеять?