Сумрачный лес
Шрифт:
– Ступеньки! – торжествующе объявил он в темноту. – Я споткнулся о первую ступеньку лестницы. Помните, как мы спустились из той пещеры за живой изгородью? Точно так же мы поднимемся на поверхность. Все на месте? Никого не потеряли?
– Все здесь, – воскликнула Гортензия.
Она скрючилась на полу, прислонившись спиной к стене и крепко держа руку Карлмана. Рядом с ней громко дышал Биттерлинг.
– Тогда вперед, по ступенькам! – крикнул старик Пфиффер. – Ноги выше, и выберемся к солнцу!
После этого приглашения они с трудом поднялись по невидимой лестнице,
– Уходим, Тоби, пора домой! – вдруг раздалось вдалеке. – Елки-поганки, куда ты подевался?! Тоби, к ноге, немедленно вылезай и будь хорошей собакой!
Четверо квенделей замерли на лестнице, не веря своим ушам.
– Слышите? – прошептал Биттерлинг без малейшей необходимости.
– Тс-с, – шикнула Гортензия, и все нетерпеливо прислушались.
– Тоби, да где же ты?! Считаю до трех!
Нетерпеливый голос, принадлежавший, скорее всего, Гизилу Моттифорду, был первым звуком после долгих часов преследования, который не предвещал опасности. К тому же если достойный житель деревни Крапп спокойно гулял по лугам при свете дня и тревожило его лишь непослушание любимой собаки, то вряд ли по берегам Сверлянки бродили волки или призраки из потустороннего мира.
Биттерлинг звонко рассмеялся и почувствовал, что у него наворачиваются слезы. Он не мог поверить неожиданно нахлынувшему счастью, и даже тьма стала ему совершенно безразлична. Еще немного, и они увидят солнце, а бесконечная ночь останется позади.
– Какое чудо, – услышал он рядом голос Гортензии, а затем звук, очень похожий на поцелуй. Что-то зашелестело – вероятно, это Карлман уворачивался от ласк Гортензии почти с той же быстротой, как прежде спасался от волков и клубов тумана.
– Тоби! Где ты, нехорошая собака?!
Голос Гизила Моттифорда раздался ближе, но Тоби, судя по всему, по-прежнему не было.
– Мы здесь! Здесь, внизу, достойнейший из Моттифордов! – крикнул Биттерлинг, но вместо слов вышло лишь хриплое кваканье. – Позови его ты, Одилий, – обратился он к Пфифферу шепотом. – Похоже, я растерял в этой темной и сырой дыре не только душевный покой, но и голос.
– Скоро позову! – раздался в ответ голос старика откуда-то сверху. – Надо подойти поближе к выходу. Криками из преисподней мы только напугаем доброго Гизила, и его станут упрекать в том, что он сбежал от подземных жителей. А нам, возможно, понадобится его помощь. Так что поторопитесь! Если его голос слышен так ясно, значит, он где-то рядом!
Гортензия вздохнула, сдерживаясь, чтобы не высказаться в защиту Гизила Моттифорда, который никогда не побежал бы от чего-либо, не попытавшись выяснить, в самом ли деле ему грозит опасность и откуда она исходит. Моттифорда она знала с детства и всегда, нанося визиты друзьям в Краппе, слегка робела перед внушающим уважение квенделем, слово которого было непререкаемо для всех, кроме Тоби.
Они собрали оставшиеся силы, чтобы еще прибавить шагу, хотя по-прежнему ничего не видели. Вскоре спутники услышали прямо над головами деловитое царапанье и сопение.
– Наверное, это Тоби! –
Все стихло. Собака, похоже, его услышала.
Старик Пфиффер добрался до широкой площадки, которую на всякий случай ощупал, вытянув руку с той ступеньки, на которой стоял. Тоби встретил их оглушительным лаем, который испуганно отпрянувшие квендели слышали совсем недавно – при первой встрече с псом.
Вдруг Одилию показалось, что он видит перед собой очертания терьера, который возбужденно двигался взад-вперед, – он даже не сразу поверил своим глазам, пробыв так долго в полной темноте. Но терьер продолжал бегать туда-сюда по площадке и наконец с силой ткнул Одилию холодным носом прямо в лицо. Осталось обнаружить источник дневного света и выход на луг.
Старик взобрался на площадку и осторожно выпрямился, что было бы нелегко даже при свете, поскольку Тоби с радостным возбуждением бегал вокруг его ног. Когда собака ненадолго прекратила лаять, снаружи снова послышался сердитый голос, приглушенный, но отчетливый:
– Тоби! Во имя всех лесных грибов! Что ты теперь обнаружил? Рыжий кот взобрался на дерево, так что можешь остыть, неуемный ты пес! Мы так опоздаем к завтраку!
Одилий улыбнулся. Иного он и не ожидал, но все же испытал огромное облегчение, узнав, что Райцкер выбрался из подземелья и даже сбежал от Тоби.
– Завтрак… – пробормотал Биттерлинг, который теперь шел позади Пфиффера вместе с Гортензией и Карлманом. – Никогда не думал, что это слово когда-нибудь прозвучит так сладко. Надо как можно скорее сообщить, что мы здесь, и попросить старину Моттифорда выделить нам место за его длинным, богато накрытым столом!
Четверо уставших путников сбились вместе. Постепенно их глаза привыкли к густому сумраку, ненамного светлее безлунной ночи. Мучительно долго лишенные всякого света, они напряженно оглядывались в поисках хотя бы намека на луч солнца и наконец разглядели вдалеке слабое мерцание.
– Смотрите, – сказал Биттерлинг, – выход где-то там. Что бы еще ни поджидало нас на пути, мне все равно!
Тем не менее он не убежал, дожидаясь, что скажут остальные.
Одилий поднял руки и потянулся в пустоту. Возможно, лестница вела в очередную подземную комнату. Осторожно шагнув на площадку и стараясь не споткнуться о неугомонного Тоби, он увидел, что дальше снова идут ступеньки, но на этот раз ведут вниз.
– Идите за мной, только смотрите под ноги, чтобы не упасть. Здесь, похоже, всего три широких ступеньки, дальше будет ровно и легко! – крикнул он остальным и услышал, как они осторожно последовали за ним.
Жизнерадостный пес Гизила сопровождал их восторженным визгом. Снаружи было тихо, а значит, Моттифорд ушел куда-то в сторону.
– Вот что, Тоби, – послышался голос Одилия. – Беги вперед и покажи нам, как ты сюда попал. Где твой хозяин? Давай, ищи! Беги к старику Гизилу!
Тоби дважды гавкнул, а потом отпрыгнул куда-то в сторону. Квендели смотрели ему вслед или, по крайней мере, туда, где, по их мнению, он мог быть, а затем им показалось, что на узкую полоску света на мгновение упала тень.