Сущность
Шрифт:
– И живет до сих пор? – спросил доктор Вебер.
– Да, сэр. Работала в ночных клубах. Завела парочку парней. Ничего серьезного.
– Проституция?
– Нет, сэр.
– Вы уверены? Вы когда-нибудь встречали с проститутку?
– Я?
– Тут есть кто-то еще?
– Кажется, нет.
– Почему вы так смутились? Либо да, либо нет.
– Я никогда не говорил с проститутками, сэр.
– Тогда вы не знаете, платили ли Карлотте за секс.
– В ней осталось воспитание из Пасадены. Ведет
– Ладно. Может, вы и правы.
– В прошлом году она познакомилась с Джерри Родригесом. Уравновешенный, амбициозный человек. Самообразован. Работает на быстро развивающуюся фирму. Финансы и недвижимость.
– Это серьезные отношения?
Шнайдерман тихо прокашлялся. Руководитель снова пристально за ним наблюдал.
– Похоже, есть какие-то осложнения, – ответил Гэри. – Самые серьезные – между Джерри Родригесом и сыном Карлотты, которому сейчас пятнадцать. Они сильно спорили, даже пару раз дрались.
– Треугольник, – заключал доктор Вебер.
– Именно. Проблема в том, что когда он приезжает в город, то живет с ней.
– И спит?
– Да.
– Удобно.
– В последний раз они с сыном подрались. Это почти стоило им отношений.
Доктор Вебер медленно повернулся в кресле. Казалось, он ждал, пока Шнайдерман что-то поймет, но тот только сидел и чувствовал себя идиотом.
– Это случилось до первых симптомов? – спросил доктор Вебер.
– Да, сэр. Затем он уехал из города. Пообещал все обдумать.
– Видите? Это поворотный момент для Карлотты. Именно такая ситуация и может спровоцировать срыв.
Шнайдерман наблюдал за доктором Вебером. Пожилой мужчина, казалось, радовался своему открытию.
– Этот Родригес, – продолжил доктор Вебер, – зрелый мужчина. Он хочет отношений. У Карлотты закончились игры. Закончились притворства с детьми и стариками. Столкнувшись с реальностью, она сдалась. Вернулась к детскому.
Шнайдерман видел ситуацию все более ясно. Доктор Вебер подталкивал его к свету.
– Мой единственный совет, – заключил доктор Вебер, – быть мягким. Не навязывайте ей ничего. По любой причине.
– Да, сэр.
Шнайдерман внезапно осознал, что в комнате невыносимо жарко. Его рубашка промокла. Он почувствовал слабость. Вдобавок ко всему, крошечный кабинет заволокло табачным дымом, и ему захотелось выйти, пробежаться по пляжу, прочистить легкие и забыть напряжение последних двух недель.
Шнайдерман встал и собрал свои записи. У него сложилось впечатление, что доктор Вебер хотел что-то сказать, но воздерживался.
– Это все, доктор Вебер?
– Не перенапрягайтесь, Гэри.
– В каком смысле?
– Слышал, вы пытались отдать другому врачу одного из пациентов. Это возможно в вашей программе, но нежелательно. Вам нужно учиться
– Да, сэр. Я подумаю.
20:40, 15 ноября
Карлотта сидела на холодных цементных ступеньках перед домом. Ночь была тихой, гнетущей и все еще пахнущей дневным смогом. Черные листья шелестели рядом с фонарем на крыльце, отбрасывая тени на ноги. Вдалеке послышалась детская беготня, затем наступила тишина.
Ее собственное детство казалось сном, таким далеким, что его словно и не существовало. Бледная девочка, испуганная тенями, которые отбрасывало солнце на темно-зеленые ковры. Бегущая по розовому саду, яркому и блестящему, с острыми шипами. Ни высокий мужчина в доме, ни нервная женщина в саду не говорили с ней. Они лишь искаженные, нематериальные тени. Карлотта почувствовала, как в ней снова поднимается страх, после стольких лет.
Ее сломала именно бедность, превратила во что-то простое и сильное. Придуманное больше ее не пугало. Мужчины, работа и одиночество. Жизнь была очень простой. Так почему сейчас вернулся старый страх?
Потому что теперь в ее жизни снова что-то исказилось. Что-то нематериальное, но более могущественное, чем она. Карлотта водила пальцем по сколам и трещинам в цементе. «Вот что повторяется», – подумала она.
– Мамочка!
Джули выбежала из дома, замерев рядом с Карлоттой.
– Он обижает Ким!
Они побежали внутрь. Там Ким ползла по коридору. С ее губ стекала кровь.
– Я упала, – захныкала Ким.
– Неправда! – сказала Джули. – Он толкнул ее! Она стояла в ванной, и он…
Карлотта подняла Ким, чтобы укачать на руках.
– У нее скололся зуб, – сказала Карлотта.
Ким кашляла и давилась, и Карлотта стерла кровь с ее подбородка. Затем прижала к себе.
– Все хорошо, Джули, – добавила Карлотта. – Где Билли?
– Это не он!
– Тогда кто?
– Он!
Карлотта посмотрела на Джули. Она узнала ту же испуганную гримасу, что отражалась и в зеркале на ее собственном лице. Неужели Джули тоже заболела? Карлотта заразила каким-то странным образом своих детей?
– Иди, сядь рядом с мамой и Ким, – попросила она.
Карлотта вытерла остатки крови с губ Ким. Та казалась до ужаса уставшей. Она погрузилась в дрожащий, измученный сон.
– Почему ты говоришь…
Но она отчетливо ощутила это в комнате. Давление в атмосфере. Едва ощутимый запах. И она была полностью в сознании.
– Ты чувствуешь запах, Джули?
– Он вернулся, мама!
– О Господи!
Послышался щелчок. Карлотта повернулась. Окно закрылось. Или захлопнулось само?