Сущность
Шрифт:
– Я… я пойду, доктор Шнайдерман, – сказала она.
– Хорошо. Конечно. Если хотите. Можете идти.
– Да… я пойду…
Казалось, она покачнулась, пока стояла как вкопанная. Тени приближались все ближе и ближе, как летучие мыши, проникая в ее мозг, и каждая выкрикивала оскорбление.
– Вам что-нибудь принести перед уходом?
– Нет… нет…
Доктор взял ее под руку и повел к двери.
– Увидимся завтра, Карлотта, – сказал он.
Она ничего не ответила, но быстро, почти бегом спустилась по коридорам туда, где в вестибюле ее ждали
Шнайдерман почувствовал что-то вроде трепета. Он связался с демоном. Теперь она бежала от него, от поднятия вуали. Но Карлотта зависела от него. Он это понимал. Она не убежит далеко. И ему удалось проткнуть ее фантазию. Доведя ее до сознательного уровня, Шнайдерман рассеивал нереальное; они смогут поговорить о реальных проблемах. Как бы болезненно это ни было, она больше не будет прятаться за иллюзией.
– Ты какой-то бледный, Гэри, – сказала сестра у регистратуры. – Что случилось?
– Что? А… ничего. Опасный случай. Эта женщина очень напряжена.
– Она определенно ушла очень быстро.
– Да. Может, я перегнул палку.
Шнайдерман очень устал. Несмотря на успешный контакт, он испытывал некоторое беспокойство. Ему казалось, что Карлотта достаточно вынослива и сможет приспособиться. И все же мучительное сомнение не проходило: перегнул ли он палку?
12
Перекошенное лицо и раскосые глаза отражались в хромированной фаре. Билли стоял над «бьюиком» и возился с блоком двигателя. Черты его лица были чудовищно искажены.
– Что такое, мам?
– Ничего, – неслышно ответила Карлотта.
Она наблюдала за работой; мускулы предплечий напрягались, когда Билли крутил гаечный ключ.
Одинокая лампочка раскачивалась над его плечом, в проволочном ограждении двигателя мигал огонек. Снаружи была ночь. И холод. Тени сливались с отражениями, создавая более отвратительное впечатление, чем изуродованное лицо ее сына.
– Это неправда, – пробормотала женщина.
Карлотта нервно оглядела гараж. Внезапно семья, которая всегда была ее единственной опорой, тоже отдалилась от нее из-за болезни. Теперь она была совершенно одна. Изоляция пугала ее. Она чувствовала себя совершенно беззащитной. Ей казалось, что она действует во сне, в котором не знает ни правил, ни пути.
– А где девочки, Билли?
– В доме. Играют.
Карлотта смотрела, как безумное, искаженное отражение ползет по хромированному кузову «бьюика», до тех пор, пока не смогла больше этого выносить. Ей нужно было уйти подальше от Билли. Худшая мысль в мире пронеслась в ее голове. Даже вызвала черный озноб, холодную дрожь, заставившую почувствовать вкус чего-то желчного и горького, как сама смерть. Может, потому что это правда? Она сильно вздрогнула.
Карлотта вошла в дом, закрыла за собой дверь и увидела девочек на полу в гостиной. Они были такими тихими, играли с куклами, изображая что-то странными, искаженными голосами, пугая друг друга.
– Не надо так, Джули.
– Но мы просто играем, – запротестовала та.
– Не
– Ну мам!
– Иди в комнату, Джули. И ты тоже, Ким. Сей-час же!
Озадаченные, сбитые с толку, девочки отнесли своих кукол в спальню.
Было тихо. Но тишина гудела от тысячи возможностей, каждая хуже предыдущей. Этому вообще наступит конец? Карлотта быстро погружалась в зыбучие пески, и на этот раз понимала, что спасения не будет.
Она быстро поднялась. Она чувствовала, что должна что-то сделать, что угодно, иначе распадется на части. Джерри был за миллион миль отсюда. Ее семья отдалилась от нее и стала такой же опасной, как гнездо смертоносных рептилий.
Карлотта подошла к телефону.
– Синди, – прошептала она. – Я… Да, это… О господи, да, можно? Пожалуйста, можешь заехать?.. Да, хорошо. О боже, спасибо, Синди.
Карлотта повесила трубку.
– Билли! – позвала она.
Тот выглянул из гаража.
– Я переночую у Синди, Билл, – сказала она, не глядя на сына. – Все хорошо. Я подумала, будет неплохо нам расслабиться. После всего, что произошло.
– Конечно, мам.
– Когда Гринспаны придут, отведи им девочек. Они поймут, они сказали, что можно так делать.
– Хорошо, мам. Не переживай. Я обо всем позабочусь.
Голос, который все еще менялся, слегка поскрипывал. Теперь он звучал отвратительно, как древняя дверь, двигающаяся на ржавых петлях. Карлотте нужно было убираться. И быстрее.
Выйдя на улицу, Карлотта увидела, как девочки пошли в гараж, а Билли, зажатый между ними, перегнулся через капот машины. Два малыша и один здоровяк. Для Карлотты это было слишком. Она решила подождать у обочины.
После бесконечного периода темноты, в котором их голоса смешивались со стрекотанием сверчков и шелестом листьев, дети притихли. Машина Синди свернула на Кентнер-стрит. Карлотта села.
– О, Синди! Кто я? Монстр?
– Конечно нет. Ты просто…
– Если бы ты только его слышала! Это было мерзко!
Синди повернула руль. Они выехали на Колорадо-авеню, направляясь к центру города.
– Ну, – сказала Синди, – ему нужно было прощупать…
– Прощупать! Я к нему не вернусь! Никогда!
Синди никогда не видела Карлотту такой взвинченной.
– Успокойся, Карлотта. Я не хочу, чтобы Джордж увидел тебя такой. Будет и так тяжело.
Синди припарковалась в подземном гараже. Они поднялись по черной железной лестнице и оказались перед дверью квартиры.
– Порядок? – спросила Синди. – Взяла себя в руки?
– Да… кажется…
Синди открыла дверь. Свет внутри почему-то казался нездоровым, желтым. В воздухе стоял запах пережаренных овощей. Джордж поднял взгляд от спортивной газеты.
– Господи… – затем увидел Карлотту. – Смотрите, кто пришел.
– Привет, Джордж, – смущенно проговорила Карлотта.
– Пришла навестить, да? – неоднозначно спросил он.
Карлотта прошла за Синди в дом и закрыла за собой дверь. Ей было очень неловко просто стоять без дела.