Сущность

Де Фелитта Фрэнк

– Карлотта, – начал он, – я хочу, чтобы вы легли в больницу.

– Это станет моим приговором.

– Сестры есть на каждом этаже. Если хотите, мы приставим одну лично к вам.

– Этого недостаточно. Вы не понимаете, насколько он силен! Насколько коварен. Он придет за мной. Такой уж он есть.

– Вы не думаете, что я все равно могу вас положить? Из-за того, что вы мне сказали?

– Нет. Пока я никому не врежу.

– Кто вам

это сказал?

– Подруга.

– Карлотта, послушайте меня. Мы можем помочь вам, если вы продолжите сессии с доктором Шнайдерманом. Но это займет много времени. А пока вы рискуете навредить своим детям.

– Им ничего не грозит.

– Разве Билли не вывихнул запястье? И это было два месяца назад. С тех пор вы через многое прошли.

– Все потому, что Билли пытался нас разлучить. Теперь он так не сделает.

– Значит, вы морально вредите детям.

Это помогло. Карлотта слегка повернулась. Она не сводила взгляда с доктора Вебера.

– В каком смысле?

– Дети очень восприимчивы к болезни. Особенно когда речь идет о матери.

– С моими детьми все в порядке.

– Им нужна не такая атмосфера. И вы это понимаете.

Теперь она была странно молчалива. Затем вызывающе посмотрела на врача, но не знала, что ответить.

– Вы должны пообещать, Карлотта, – сказал он, – ради себя и детей. Мы лишь хотим, чтобы вы как можно скорее вернулись к нормальной жизни. Именно этого хотите и вы сами.

Карлотту словно зажали в тиски. Ей не нравился доктор Вебер. Он был резким, настойчивым и намного умнее нее. Шнайдермана можно было переубедить.

– Думаю, вы не понимаете всей опасности, доктор Вебер, – сказала она. – Я вполне готова лечь в больницу. Но я не готова умирать, – Карлотта прямо встретилась с его взглядом, ее глаза дико блестели. – Думаете, у меня психоз, да? – спросила она. – Все это неважно. Вы правы или я. Потому что я умру до того, как лягу в больницу. Разве это не очевидно? И все равно, я это сделаю или кто-то другой.

Доктор Вебер посмотрел прямо в глаза Карлотты. Он хотел крыть ее же картами.

– Тогда что вы будете делать, Карлотта? Сидеть дома и терпеть нападения? Вот что вы решили?

Карлотта ссутулилась на своем стуле. Ей определенно не нравился этот агрессивный человек.

– Да, – ответила она. – Я останусь дома. Буду ходить к доктору Шнайдерману. И на курсы секретарей. Когда я выпущусь, я найду работу. Единственное, чего я делать не стану, так это ложиться в больницу.

– Значит, вы будете терпеть побои, страх и…

– Нет. Не буду.

– Почему?

– Потому что я не буду бороться.

Доктор Вебер замер, его взгляд стал не таким резким, может, даже смягчился.

– Вы придете днем к доктору Шнайдерману?

– Я… да, наверное. Хорошо.

Доктор Вебер взглянул на эту красивую женщину. Типичная глухая стена, с

которой он часто сталкивался за тридцать лет практики. Некоторые пациенты готовы были на все, кроме лечения. И эта была одной из самых упрямых.

Вряд ли ее можно было положить насильно. До тех пор, пока не навредит детям. Может, доктор Шевалье что-нибудь придумает.

– Можете пообедать в кафе, – сказал он. – Мой секретарь даст вам и детям бесплатные талоны.

– Я… хорошо. Спасибо, доктор Вебер.

Доктор Вебер открыл дверь и увидел Шнайдермана с детьми. Карлотта увела детей в сторону кафе. Доктор Вебер жестом попросил Шнайдермана подойти ближе.

– Может, выпьем кофе, Гэри?

– Да. Мне бы не помешало.

– Не эту муть, – попросил доктор Вебер, показывая на растворимый кофе в стеклянной банке. – Идем ко мне в кабинет.

Шнайдерман закрыл за собой дверь. В тихом кабинете доктор Вебер заварил кофе в капельной кофеварке. Он налил две чашки, и они молча пили. Шнайдерман внимательно наблюдал за своим руководителем.

– Что вы думаете, доктор Вебер?

– Меня очень это напрягает, Гэри.

– Да. Какого черта она привела детей?

– Чтобы продемонстрировать роль матери, найти поддержку.

Доктор Вебер выглянул в окно, щурясь на далекий самолет. Небо было затянуто дымкой – не облаками и не смогом, а какой-то плотной смесью того и другого. Далекие башни центра города казались призрачными серыми очертаниями в дымке.

– А как вам дети? – спросил Шнайдерман.

– Джули внимательна. Вторая девочка обычная. А Билли немного странный.

– В каком смысле?

– Очень напряженный. И серьезный. Не удивлюсь, если однажды он сам сюда придет, – ответил доктор Вебер, попивая кофе.

Но главный вопрос оставался без ответа. Что им с ней теперь делать? Что им позволял закон? Доктор Вебер и Шнайдерман погрузились в собственные внутренние дебаты.

– Интересный случай, – протянул доктор Вебер.

Шнайдерман резко поднял голову. Он ненавидел, когда доктор Вебер говорил о людях так, будто они были всего лишь игрой, где можно выиграть или проиграть. Это какая-то черствость? Или таким становишься спустя тридцать лет лечения истеричных и крайне больных личностей?

– Как думаете, она сделает вторую попытку, сэр?

Доктор Вебер сморщился, задумавшись.

– Знаете, – медленно начал он, – настоящая опасность самоубийства возникнет, если слишком рано избавиться от симптомов. Когда пациент лишен симптоматики, но еще не построил новые защитные механизмы и не справился с основной проблемой, тогда гнев и ненависть обращаются на него самого, и он может покончить с собой. Если ты заметишь такие признаки, будь осторожен.

– Да, сэр. Хорошо, если бы проблема была только в этом. Но ничто не избавит ее от этих галлюцинаций.