«Сварщик» с Юноны
Шрифт:
— «Да уж», — буркнул Резанов, «выдумщик ты, Савелий», — сказал он уже примирительно.
На том наша «дискурсия» и закончилась.
Я собрал своих Строителей и выяснил: кому, сколько и для чего нужны помощники. После этого все собрались вместе с племенем, и вожди споро распределили соплеменников по нашим специалистам. Работа закипела. Мужики пилили брёвна, разделывали их на доски, на брус, индейцы тащили на стройплощадку.
Возводить из сырого сырья конечно опасно, но мы собирались поставить временную избушку на десяток остающихся здесь поселенцев, а остальные материалы складировать — устроить большой навес, доски, брус и бревна разместить под ним чтобы сохли. Основная работа сейчас — это огородить частоколом территорию будущего укрепленного поселения,
Люди смеялись, работали задорно, весело. Вот наши лесорубы валят дерево, а их помощницы, молодые девушки-индианки визжат, разбегаются в стороны, мужики гогочут — все довольны. Понятно, что это игра, никто никому вреда не причинит.
К вечеру, когда основные работы поделали, Резанов вновь заворчал:
«Сергей Юрьевич, зачем нам терять время на добычу этой нефти. И так опаздываем, а люди на Ситке с голоду пухнут».
«Зачем?»
Я не стал препираться, а просто привстал, выудил из кучи дров для костра два примерно одинаковых полена. Одно окунул в кувшин с нефтью. И сунул оба в огонь:
— Видишь, насколько жарче и дольше горит просто намоченное нефтью дерево? А одна нефть горит куда жарче!
Впечатленный Резанов покачал головой.
А я добавил:
«Теперь мы сможем плавать без дров, которые в открытом океане и нарубить-то негде с одной стороны. И гораздо дольше на заправке топливом с другой. Согласись, есть смысл потерять чуточку времени, чтобы получить столь весомое преимущество. Преимущество, заметь Вашбродь, как для нашей экспедиции, так и для Державы Российской!»
«Так-то оно так, — согласился Резанов, — Только когда всё это делать? И кто будет?»
«А мы не станем делать одно вместо другого, мы сделаем всё вместе».
«Как это?»
«Завтра увидишь», — зевнул я так, что едва челюсть не вывернул, так жутко хотелось спать. Совладелец тела насупился, и я смягчил: «Понимаешь, вашбродь, показать выйдет куда быстрее. Да и гораздо проще. Нежели растолковывать. Тем более сейчас — до рассвета-то осталось всего ничего».
На востоке ещё только гасли звёзды, когда я потащил полусонного Резанова к погасшему костру. Тот спросонья бурчал, мол «то спать гонит, а то тащит незнамо куда ни свет, ни заря», но так, для проформы больше. Попаданец выкатил палкой с десяток не сгоревших головешек, кликнул индианку, знаками растолковал как истолочь. Женщина безмолвно, что особенно понравилось мне — наша-то замучила бы ворчанием «А зачем, да куда?» — кинула на плоский камень первый огарок и принялась мельчить другим, поменьше, а порошок ссыпала в мешочек из-под пороха. Я меж тем поманил рукой матроса, которого послал от имени командора на «Марию» к исполняющему обязанности баталера-кладовщика за отрезом ситца. Тот вернулся как раз к наполнению тары. Я воздел глаза вспоминая ватно-марлевую повязку, а затем сложил и раскроил ножом материю на десять кусков размером примерно 50 на 30 сантиметров. Жестами объяснил индианке как и каким слоем насыпать толченый древесный уголь, как заворачивать края ткани и где надрезать для получения завязок. Женщина молча согласно кивала, кое-где вопросительно поднимала глаза на инструктора, а вокруг собрались любопытные и таращились на происходящее.
Я, дождавшись полного понимания, поднялся, отряхнул руки и пользуясь присутствием нужных людей отдал распоряжения. Хвостову со старателями и охраной продолжить добычу золота. Двум толковым матросам с людьми вождя племени Тяжелого камня, оконтурить новые владения Державы Российской. А десяток воинов вместе со вчерашним гонцом вытребовал для похода к новоприобретенным нефтяным озерам.
После шумного умывания в речке, к удивлению взрослых краснокожих и восторгу детворы и собак, и сытного завтрака маленький отряд вскарабкался на крутой берег. Если бы не индейцы, указавшие звериную тропу, намаялись бы и промучились гораздо дольше. Нынче ветер сменился и сюда явственно наносило нефтяной
Добрались через полтора часа. Да, по прямой тут было всего ничего, километра три. Но лощины, нагромождения камней и чащобы с буреломами утроили путь. Никаких троп нет. Звери сюда не забегают, птицы не залетают ибо пища для них не растёт. А значит и люди сюда не заглядывают из-за отсутствия дичи. «Но ничего, — думал я утирая пот и сдирая паутину с лица, — скоро тут всё изменится!».
Чем ближе подходили, тем резче шибала вонь. Ну это вонь для краснокожих и командора, а мне как благоухание, как долгожданный аромат. Однако вот самому могучему с виду индейскому воину поплохело, стало дурно. И вот тут я под видом командора жестом фокусника извлёк из заплечного мешка заготовленные повязки. И сам показал как их одеть. Раздал. Аборигены настороженно, переглядываясь, сперва неуклюже, затем всё веселее и помогая друг другу нацепили защитные маски. Округленные глаза показали полнейший… провал затеи! Не, я-то под самовнушением как будто почувствовал что воздух вроде стал чище. Но командор, не привычный к нефтяным испарениям, да ещё страдавший переживаниями об оставленных людях морщился по-прежнему.
Видимо уголь не лучший фильтр для испарений нефтепродуктов. А я-то в своем всезнайстве-послезнании возомнил себя и вправду всесильным, вот и получил «по носу». Не, но я-то почему-то был уверен, что противогаз с угольным фильтром защищает от любых отравляющих газов — ан нет! Поэтому позже решил ставить помпу для перекачки нефти. А сейчас я попросту нашел хорошо проветриваемое место и захваченной лопатой принялся копать яму, куда тут же сквозь стенки засочилась нефть, довольно чистая, фильтрованная пластами почвы, и мы принялись отчерпывать бурую жидкость в принесенные бурдюки.
Наметили кратчайший путь до стоянки на реке. А один из аборигенов показал проход к океану, всего-то каких-то 250 метров! Оказывается, однажды сюда его завел раненый олень. Проход меж скал вывел в защищенную от ветров бухточку как раз под судно класса брига. И перед мною встала дилемма: натаскать нефти на «Марию» пока она под погрузкой или подойти по морю потом? Решил заполнить взятые бурдюки и унести сколько сможем. Воины оказались настолько выносливы, что самый щуплый поднял и попер литров пятьдесят. А тот, здоровяк, но квелый и все сто. Я тоже взялся нести, однако больше тридцати литров далеко тащить не смог. Но уж эту ношу взвалил и исправно волок наравне со всеми под бурчание камергера что ему мол «невместно». Зато индейцы поглядывали уважительно.
Уставший от брюзжания хозяина тела я перевел разговор:
«Видишь, Вашбродь, как всё удачно сложилось. Это я про наш ночной разговор. Тогда мне ещё неясны были и подходы, и в чём доставлять придётся, и каковы запасы нефти. Да и многое другое, что и в голову-то сразу не придёт. Те же, хоть и оказавшиеся бесполезными, маски для защиты дыхания. Я не знал найдется ли в достатке древесный уголь, а то ведь пришлось бы тратить время чтобы его нажечь. Не знал, смогу ли подобрать человека для изготовления масок, самому-то недосуг. Не знал даже того, помогут ли эти маски безвредно дышать! Да, это знание из моего времени, но материалы-то подручные! К тому же чем именно фильтровать воздух от паров нефти я специально не изучал, так, краем уха слышал. Вот и требовалось всё перепроверить. А теперь ты сам всё увидел! И даже потрогал и понюхал», — пошутил напоследок. Резанов обескуражено засопел.
Доставили около кубометра горючей жидкости. Даже Лангсдорф, который конечно же увязался с нами со своим неразлучным светописцем, и тот истребовал себе небольшой бурдюк из-под воды. И ужасно довольный собою волок около десятка литров, ведро, маслянистой жидкости. Даже этот ученый подпал под общий настрой коллективизма. «Прямо как пионеры с металлоломом. Или макулатурой», — посмеивался про себя я, довольный результатами похода.
По возвращению индейцы доложились вождю поглядывая на меня, командора. Впечатленный глава краснокожих важно прошествовал к начальнику экспедиции и, приложив руку к сердцу изрек: