«Сварщик» с Юноны
Шрифт:
После свидания, к вечеру получив канитель я устами командора послал приказчика к столяру за мебельным лаком. На самом деле, не изолировать же проволоку шелковыми нитками! Да я и не умел этого делать. А вот покрыть лаком дело нехитрое.
Доверить изготовление кристадина Лосева [2] , а именно его я обдумывал последнее время — ничего другого столь же простого но и эффективного — в нашей ситуации сделать невозможно, некому. Поэтому я ковырялся сам. Кому доверишь: никто в этом времени ведь ничего не знает. Мотал катушки, намагничивал железо, делал телефонные капсули, искал чувствительные точки на кристалле галенита.
2
К
Вокруг себя Ерема сумел сколотить бригаду толковых Матросов. Резанов попал на перекур и отозвал Ерему в сторону, попросил дать самого толкового парня. Собеседник тяжело вздохнул, очень уж Ему не хотелось никого отдавать.
— Да не переживай ты так, — положил ему руку на плечо я в образе командора, — себя-то вспомни, интересно же тебе было. А что интересно, то и делаешь с душой. Может кому-то из этих ребят, — кивнул на перепачканых но довольных мужиков, — будет интересно то, чем я сейчас попрошу заняться.
— А что там такое, — без интереса спросил Ерема.
— А вот, — вытащил кусок проволоки, — надо будет из них намотать катушки.
Среди курильщиков топтались двое некурящих И один из них с любопытством Наблюдал за манипуляциями командора. — Интересно? — глянул я на него. Парень часто-часто закивал.
Ерема ещё раз вздохнул и махнул: мол, Забирай.
— Как зовут-то тебя? — подал я руку.
— Анисим я, — смущенно отирая узкую, прямо дворянскую ладонь о клок ветоши и торопливо протягивая добавил: — Шомников.
Так я получил своё распоряжение первого радиолюбителя.
Немного поразмыслив я решил на катушки первых трех кристадинов потратить золотую проволоку. Аппарат получался нарядным, даже по виду дорогим и можно будет дарить такие важным людям.
А вот начать я решил с телефонных капсюлей, самых важных частей приёмника.
На прямоугольной гильзе, склеенной из картона от табака намотал катушку, внутрь сунул один из кусков железа, резаных прямоугольниками по размеру и попеременно засовывая их внутрь гильзы и подавая коротким искрением на вольтов столб напряжение намагнитил. После чего на каждой намотал катушку и по торцам расположил пластинки и вставил в выточенные деревянные низкие баночки, которые накрыл жестяными шайбами, вырезанными из консервных банок, которые использовал в качестве мембран. Первый наушник получился неказистым, второй лучше. Потом Анисим, который мучился глядя на такое дело, несмело подсказал как улучшить и я всё передоверил ему — наушники получились замечательными в итоге переделок.
Анисим оказался усидчивым, за три часа сделал десяток телефонных капсюлей — будущих наушников.
У Лангсдорфа нашелся цинк. Тот им упаковывал различные экспонаты: оказывается не только в мои времена патроны в цинк запаивали, ученые придумали эту укупорку гораздо раньше. На наше счастье. Ну а уж из перемежающихся медных и цинковых, с прослойками из бумаги квадратиков, залитых в деревянном корытце морской водой сделать вольтов столб ничего не стоило. Подбирая количество элементов я достаточно быстро нашёл напряжение, при котором полупроводниковый Кристалл в паре с подпружининым острием из балалаечной струны Не только детектировал, но и усиливал и генерировал высокочастотные Электрические колебания.
Наблюдательный помощник схватывал всё «на лету». На столе, превращенном на время в верстак как по мановению волшебной палочки появились аккуратные конденсаторы
А к утру мы уже испытали первый кристадин. Сначала как детекторный приёмник, уловив далёкие грозовые разряды. А затем количеством медных и цинковых шайб подбирая напряжение нашли в детекторе усиливающую точку. А с помощью конденсатора из станиоля организовали обратную связь через контакт превращали быстро в генератор И второй кристадин прекрасно принимал сигналы.
Для прозвонки электрических цепей простейшего пробника из батарейки и телефона оказалось маловато, потребовался зуммер. Как он устроен я не знал. Но помнил, что он похож на сигнал автомобиля, на Клаксон. А Из чего тот состоит прекрасно помнил: уж очень дотошный был преподаватель по автоделу.
Все его кострошили за занудство. Зато и когда обмывали права все хвалили, потому что в их группе сдали все, А вот в соседних Хорошо если половина.
Зуммер в моем исполнении не сильно отличался от телефонного капсюля: добавился контакт между мембраной и проводом. Так, что напряжение подавалось через провод на контакт, тот замыкался с мембраной, электромагнит притягивает мембрану, она чуть-чуть разрывает контакт, напряжение пропадает, мембрана возвращается на место, замыкает контакт — цикл повторяется. Таким образом мембрана колеблется со звуковой частотой и с капсуле слышится тон.
Зуммер позже отлично пригодился и для обучения Азбуке Морзе. Которую здесь я решил назвать радио-азбукой. Но Народная молва окрестила её «резанкой». Вроде как будто бы Резанов её придумал. Ну что же, в мое время то была «морзянка», сейчас «резанка» — всё как всегда.
Неожиданно у зуммера обнаружилась ещё одна полезная особенность. В кристадине слышался тон при его работе. Я пораскинул мозгами, сообразил, что разрыв контактов, а значит и искрение происходит со звуковой частотой. Вот радио колебания эфира от искр и несет в себе звук. Как говорят радисты радиоволна модулируется звуком. Я пристроил к зуммеру катушку с конденсатором и добился усиления передачи на избранной волне.
Резанов, окрыленный участившимися свиданиями с Кончитой под умопомрачительные картинки из моего подсознания, носился шустрее чем тинейджер 21 века на электро-самокате и дела горели в наших руках. Девушка на правах невесты хвостиком таскалась с нами. Подвижная словно ртуть она живо совала свой прелестный носик во всё. Подаренный ей «золотой» кристадин, один из трёх, привёл её в восторг, она захлопала в ладошки и тут же потребовала обучить им пользоваться.
Пришлось мне вспомнить и пропищать зуммером азбуку Морзе и набросать Анисиму для изготовления чертеж простейшего телеграфного ключа. А затем ещё разработать алгоритм нахождения рабочей точки на кристалле рации и составить подробнейшую инструкцию на испанском для суженой моего «партнёра».
Но нет худа без добра, эта памятка сослужила в последствии добрую службу, принятая за основу при обучении новых радистов.
К моему изумлению и радости камергера барышня перестала отрывать нас от дел и досаждать миллионами милых вопросов, а засела у себя в комнате и часы напролет крутила ручки аппарата. Дошло до того, что она потребовала провести сеанс связи прямо ночью 27 апреля и старательно, но сбивчиво как первоклассница отстучала первое в эфире признание в любви командору.
И это тоже сыграло нам на руку, так как выкроить минутку для проверки работоспособности радиосвязи на больших нежели каюта расстояниях у командора никак не получалось. Выручили, как и в мое время радиолюбители. А честнее сказать — первая в мире радиолюбительница.