Светлячок надежды
Шрифт:
– Не лезь, – рявкаю я и поворачиваюсь к матери: – Расскажи о себе…
– Тебе лучше не знать. – Она выглядит испуганной. – Поверь.
Я трачу время впустую. То, что мне нужно для книги, я тут не найду. Эта женщина мне не мать. Возможно, она меня родила, но на этом ее обязательства передо мной закончились.
– Да, конечно. – Я вздыхаю. – Зачем мне знать, кто ты? И кто я? – Я хватаю лежащую на полу сумку, протискиваюсь мимо матери и выхожу из дома.
Пробравшись
Я въезжаю в подземный гараж и ставлю машину.
Нужно подняться к себе и поработать над книгой – сегодняшняя поездка может стать одним из эпизодов. По крайней мере, в ней кое-что есть.
Но я не могу. Не могу заставить себя подняться в пустую квартиру. Мне нужно выпить.
Я звоню Маре – голос у нее сонный – и говорю, что вернусь поздно. Она уже дома, говорит, что легла и чтобы я не будила ее, когда приду.
Я выхожу из лифта и направляюсь прямо в бар, где позволяю себе два мартини, которые успокаивают меня и даже придают мне уверенности. Почти в час ночи я наконец поднимаюсь к себе и отпираю дверь.
Во всех комнатах горит свет; телевизор включен.
Нахмурившись, я закрываю дверь. Она со щелчком захлопывается.
Я иду по коридору, по пути выключая лампы. Завтра нужно поговорить с Марой. Она должна усвоить, что выключатели имеют два положения.
У двери ее спальни я останавливаюсь.
Свет в комнате горит – я вижу яркую полоску под закрытой дверью.
Я осторожно стучу. Наверное, Мара заснула, когда смотрела телевизор.
Ответа нет, и я тихонько открываю дверь.
Картина, представшая перед моими глазами, становится для меня полной неожиданностью.
Комната пуста. На обеих тумбочках банки из-под колы, телевизор включен, кровать не застелена еще с утра. Мятые простыни сбиты на кровати.
– Спокойно, – вслух говорю я себе.
Мары здесь нет. В час ночи. Она лгала мне, когда говорила, что дома, уже в постели.
– Что делать? – Я мечусь из комнаты в комнату, распахивая двери, и разговариваю сама с собой, а может, с Кейт.
Звоню Маре. Она не отвечает. Набираю текст: Где ты? – и отправляю эсэмэску.
Что я должна делать? Звонить Джонни? Или в полицию?
Десять минут второго. Трясущимися руками я беру телефон. Успеваю набрать 9:11, но тут слышу, как в замке поворачивается ключ.
Мара крадется, словно вор-домушник, пытаясь идти на цыпочках, но я даже отсюда вижу, что с равновесием у нее
– Мара! – Мой голос звучит резко, совсем по-матерински. Впервые в жизни.
Она поворачивается, спотыкается, с размаху ударяется о дверь и начинает смеяться. Потом прижимает ладонь ко рту и бормочет:
– Из-звини, это не смешно.
Я беру ее под руку и веду в спальню. Она, спотыкаясь, идет рядом и пытается сдержать смех.
– Итак, – говорю я, когда она растягивается на кровати, – ты пьяна.
– Всего два пива, – бормочет Мара.
– Ну, конечно. – Я помогаю ей раздеться и провожаю в ванную. Увидев унитаз, она стонет.
– Кажется, меня сейчас…
Я едва успеваю убрать упавшие на ее лицо волосы.
Когда приступ рвоты заканчивается, я выдавливаю зубную пасту на щетку и протягиваю Маре. Она бледная и обмякшая, как тряпичная кукла. Я веду ее к кровати, чувствуя, как она дрожит.
Потом забираюсь в кровать вместе с ней и обнимаю одной рукой.
Она прислоняется ко мне и шумно вздыхает.
– Мне так плохо.
– Считай это жизненным уроком. Кстати, это не похоже на два пива. Что ты на самом деле пила?
– Абсент.
– Абсент. – Я ожидала другого. – А это хотя бы законно?
Мара хихикает.
– В мои времена девочки вроде Эшли, Линдси и Корал пили ром с колой. – Я морщу лоб. Неужели я такая старая, что не представляю, что сегодня пьют подростки? – Нужно позвонить Эшли, и…
– Нет!
– Что «нет»?
– Я, ну… была не с ними.
Опять ложь.
– А с кем?
Мара смотрит на меня.
– С ребятами из моей группы поддержки.
– О… – Я хмурюсь.
– Они круче, чем я думала, – поспешно говорит Мара. – Правда, Талли, и дело не только в выпивке. Все это делают.
Совершенно верно. И она явно пьяна – я чувствую это по ее дыханию. С наркотиками было бы по-другому. Кто из восемнадцатилетних хоть раз не приходил домой пьяным?
– Я помню, как первый раз напилась. Естественно, вместе с твоей мамой. Нас тоже застукали. Не самые приятные воспоминания. – Я улыбаюсь, вспоминая. Это было в семьдесят седьмом году, в тот день, когда меня должны были отдать в приемную семью. Я тогда сбежала – прямо к Кейт домой – и уговорила ее пойти вместе со мной на вечеринку. Нас арестовали копы и поместили в разные комнаты для допросов.
Марджи пришла за мной уже поздно ночью.
– Девушка, которая живет с нами, должна соблюдать правила. – Вот что она мне сказала. После этого я стала понимать, что такое семья, хотя и наблюдала за ней со стороны.