Светлый огонь. Ход королевой
Шрифт:
— Вы не можете приказывать мне это делать, — отшатнулся Джаред.
— Я и не буду. Ты все сделаешь сам — ты сам сейчас закон Благих земель. А закон гласит…
— Что за смерть члена королевской семьи отвечает вся семья убийцы, — показался в проеме Окна лорд Фордгалл. — Не так ли, советник? Кинжал королевы Дома Солнца в груди принца Мэллина — какие доказательства вам еще нужны? До него даже дотронуться никто не может, тем более нанести смертельный удар!
Джаред перевел взгляд на Майлгуира.
— Я хочу…
— Хватит об этом!
—
— Я подтверждаю свои слова, — холодно произнес король. — Однако я думал, что ты умнее распорядишься тем, что имеешь на руках. Впрочем, твое право. Возвращайся с солнечным ши. Но только с одним ши! И не забудь разрушить Золотую башню.
— Я и так рассказал тебе слишком много, — как можно более спокойно выговорил Джаред, отгоняя тени прошлого.
— Нет! — вскочила Гвенн. — Ты что-то вспомнил!
— Ничего существенного, кроме собственных ошибок, — остановил ее Джаред. — Поговорим лучше о фоморах.
Гвенн отпила из стоящей на столе кружки, решив, что себе хозяин яду не нальет. Напиток оказался приятным, с легкой кислинкой и медовым ароматом. Протянула Джареду, но тот качнул головой.
— Временами мне кажется, что ты не ешь и не пьешь! — рассердилась Гвенн. — Да, и не спишь! Уж не пришелец ли ты с того света?
— Временами мне тоже так кажется, — без тени иронии ответил Джаред. — Угрюм не слишком меня любит, но гости для него — дело благое, так что скоро будет угощение. Темно как, — щелкнул пальцами, и свечи, во множестве расположенные в самых разных местах на стенах, полках и столе, разом вспыхнули.
— Ты не любишь тьму? — Гвенн надменно вскинула правую бровь. До советника ей было далеко, но она усердно тренировалась.
— Часто наши недостатки — продолжение наших достоинств. Но, поверьте мне, принцесса, чистая тьма — враг всего живого.
— Это ты про фоморов? — вскинулась Гвенн.
— Фоморы проверяют наши границы долгие века, но и только. Если бы Майлгуир смог поговорить Айджианом, все бы разрешилось, однако границы между мирами закрылись.
— Но Дей же попал к неблагим!
— Ему помог Бранн. Что до волн океана, то путь под воду благим заказан. А вот обратно — нет. Прошло уже две больших волны, они смели защиту. Друиды воспользовались этой лазейкой, но третья… Третья может дать право фоморам пройти по благой земле.
— Но это же невероятно далеко!
— Что значит «далеко»? Неделя, две — для быстрых ног. А фоморы быстры, их предводитель зол и не знает жалости.
— Айджиан?
— Нис.
— И в это время ты меня высылаешь? — обозлилась Гвенн. — Не поеду!
— Вот и хорошо, — обрадовался советник. — Теперь отриньте обиду и скажите, к чему это приведет ваше решение.
Гвен насупилась.
— Довогор? — выговорила она.
— Договор, — подтвердил Джаред.
— Военный союз был с прежним королем, не с Деем, — продолжила
— Видит Луг, никто не осудит, если вы останетесь, принцесса.
— Ну уж нет! Хватит беситься от злости, лучше пустить ее в дело.
— Финтан сделает все возможное и невозможное, чтобы вы жили с ним и дальше. И чтобы ваш брак не распался. Я бы дал ему шанс при ином развитии событий, а вы?
— Нет, — мотнула головой Гвенн.
— Вот и правильно, — неожиданно тепло закончил Джаред.
Мягко хлопнула дверь, и внутрь ввалился Угрюм с громадным подносом в руках. Мясо во всех видах, жареное, копченое и вяленое, сыр, нарезанный ломтиками, серый, вкусно пахнущий хлеб, и отдельно — фрукты. Определенно, Угрюм знал, что любил Джаред. То, что советник имел слабость к сладким плодам, Гвенн узнала случайно, и никому не говорила. Хозяин расставил тарелки на столе и незаметно растворился.
Гвенн, игнорируя приборы, впилась зубами в сочную лопатку и забыла обо всем.
— Так, понятно, нам ждать фоморов. Что насчет лесных? Как ты умудряешься не врать, но и не говорить правду? — спросила Гвенн, закончив с трапезой и долго глазев, как Джаред ест — аккуратно и красиво отделяя каждый кусочек ножом и вилкой.
— Однажды Мэллин и Фордгалл участвовали в состязаниях по бегу, — вытер Джаред льняной салфеткой тонкие губы. — Фордгалл сказал потом, что он занял почетное второе, а Мэллин — позорное предпоследнее. Это правда, воистину правда.
— А что не так? — удивилась Гвенн. — Ну, кроме того факта, что самого быстроногого волка никто еще не побеждал?
— Их было двое.
Гвенн фыркнула.
— То есть Мэллин прибежал первым, а Фордгалл — вторым?
— Именно так, принцесса. И лесной тогда еще только принц напрочь исказил правду, всего лишь поменяв акценты. Я ни в коем случае не призываю тебя, волчью принцессу, так поступать, просто помни: правда — это обоюдоострый клинок, и неизвестно, кто именно на него напорется. Главное правило мага, это не говорить лишнего, тщательно выверять каждое слово.
— Неблагая птица говорила, что если говорить все, что думаешь, это может обернуться против тебя. Что откровенным можно быть только с близкими.
— Бранн прав.
— Он всегда прав. И знаешь, после его перьев на голове, острого носа и всего его странного облика, Угрюм мне не кажется таким уж уродливым. Дей когда-то говорил: шрамы украшают…
Гвенн прикусила губу.
— Не, печалься, принцесса. Зрение вернется к нему, будь уверена. И если шрамы вокруг глаз и останутся, наши волки примутся рисовать их на своих лицах, как сейчас, подражая королю, они ходят по Черному замку с завязанными глазами. У бедных лекарей скоро закончатся все лекарства от шишек!