Светлый огонь. Ход королевой
Шрифт:
— Жив, только очень слаб, — тихим голосом произнесла Алиенна.
— Ох, и достанется вам от советника, — укоризненно покачал головой Флинн, а дракон позади него раскрыл крылья, напоминая огромную летучую мышь.
Гвенн посмотрела на Алиенну, нервно хихикнула, и затем они засмеялись в голос.
— Милый Флинн, — откашлявшись, начала Алиенна, не обращая внимания на саркастический смешок Гвенн, — что бы не приказал тебе советник, нам нужно как можно скорее попасть к Черному замку, и ты не сможешь помешать нам. Дей в опасности! Наш король дорог всем, но никому столь сильно,
— Это невозможно, моя королева, — потупившись, произнес Флинн.
— Что за ерунда! — вспылила Гвенн, подпрыгнула — и зашипела, схватившись за бок.
— Это невозможно не потому, что я этого не хочу, и даже не потому, что это запретил советник… — потерянно сказал Флинн.
— О, нет! — застонала Гвенн. — Вот не надо так отвратно начинать!
— Ой, — щеки Флинна заалели. — Наш король жив и почти здоров, то есть был, когда мы его видели в последний раз!
В горле у Алиенны пересохло.
— Флинн, если ты немедленно не расскажешь нам все, я убью тебя прямо сейчас! — рыкнула Гвенн, опираясь на колено.
— Флинн, ты, как все лесные, любишь говорить длинно и беречь чувства окружающих. Но сейчас просто отвечай кратно и точно. Скажи, фоморы уже напали на замок?
— Да.
— Дей дрался с Нисом?
— Да.
— Кто победил?
— Никто. Они оба… Да что с вами?! — испугался Флинн. — Не надо так бледнеть! Сами говорите, что готовы ко всему, но ожидаете услышать худшее!
— Флинн, — зловеще протянула Гвенн.
— Они живы оба! — торопливо произнес Флинн. — Они дрались, долго, оба были ранены. Никто не вмешивался, пока не явился царь морской. Тогда Джаред отправил Бранна, а Айджиан забрал их всех троих.
— Да зачем ему Дей? Наш Дей? — изумленно просила Алиенна.
— Для того, чтобы иметь рычаг давления, — процедила Гвенн.
— Не уверен. Джаред говорит, Айджиан держит нейтралитет уже много веков, это Нис хулиганит. Они похожи, очень похожи, вот и… Айджиан не смог разобрать.
Вот так. Не увидеть, не обнять, не прижать к себе. И зачем они разъехались? Чтобы расстаться навсегда?!
— Как я ненавижу этого фомора! Голову бы ему откусила! — фыркнула Гвенн, поднялась к колена и подошла к дракону. — Кисонька, отвезешь нас к цитатели?
— Осторожно! — кинулся к своему зверю Флинн. — Он, вообще-то злой и… почему-то слушает тебя, — огорошенно закончил он.
Гвенн почесала под острым ухом, и дракон прижмурился от удовольствия.
— Ла-а-апонька, — протянула она. — Чур, я спереди! А как мы понесем Мэя?
— Флисс сможет взять кого-то лапами. Кого-то одного, а трое сверху поместятся запросто. Сидеть на нем одно удовольствие.
— Вот и славно, — заключила Гвенн.
— Славно? — вздохнула Алиенна. — Дей ранен и неизвестно где, Мэй при смерти, фоморы шастают по нашим лесам,
— Фоморы уходят так быстро, как могут, — ответил Флинн.
— Ну вот! Моя королева, не время отчаиваться. Я тут ясно поняла одно — пока все живы, судьба дает нам шанс все исправить, — Гвенн подошла к Мэю, подозвала Флинна, и они завернули офицера в подбитый мехом плащ.
Лететь на драконе оказалось одно удовольствие — воздух огибает седоков очень естественно, как было задумано, наверное, еще старыми богами, ветер не мешает, не режет легкие и не путает волосы. Как и прочие магические создания, Флисс создает вокруг себя магическую защиту как от ветра, так и от нападения. Это легко, ведь воздух — родная стихия для этого красавца. Беспокойство за любимого отступает, и не только потому, что Алиенна знает: Дей жив. Просто знает. Не потому, что иначе она была бы мертва, как сказывают легенды. Нет, смерть любимого стала бы шоком, ударом, но не лишила бы ее жизни. Слишком велика ответственность не только за еще не рожденных детей, но и за весь благой мир, и за оставленный дом, за престол, который мог опять оказаться в опасности или обрушиться-таки на Гвенн или Джареда.
А вот беспокойство за офицера Мэя растет с каждым полетом стрелы, приближающим их к Черному замку. Они и правда могут не успеть!
Алиенна зажмурилась и потянулась к Мэю не разумом, но сердцем и цветком, увидев его как вживую и очень близко. Голубовато-бледное лицо, засохшую в уголках губ кровь, проломленную голову, и подхватила тонкую ниточку, которая не дает сорваться в мир теней его серебристо-белой искорке. Ниточка тянется из намертво сомкнутого кулака, вокруг которого намотана явно не благая цепочка. Фоморская цепочка с жемчужиной! Алиенна от удивления чуть было не потеряла связь, но тут же зажмурилась, вновь поймав и утолщив тонкую ниточку, поддерживающую его жизнь. Перед глазами мелькнули маргаритки, что было еще страннее, но Алиенна ухватилась за это воспоминание: чтобы оно ни значило, это был якорь, который держал офицера в мире живых. А что фоморский якорь? Какая разница!
— Ну наконец! — раздается голос Гвенн. — Моя королева, мы подлетаем!
Внизу хаос и безумие, там раненые и убитые, негодующая земля взрыта от снарядов и копыт коней, от пеших и вершников, от нападавших и обороняющихся. Алиенна зла, очень зла, но ей нельзя отрываться. Правильно сказала Гвенн, не время впадать в уныние!
Дракон мерно взмахивает крыльями, и земля приближается ощутимо.
— Ого, первый раз вижу Алана за пределами Черного замка, — доносится до Алиенны удивленный голос Гвенн.
Алиенне нельзя отвлекаться, никак нельзя, но она удивляется. При дворе поговаривают, Алан проклят, покидать Черный замок ему смертельно опасно, но яркий, будто даже бьющийся, пульсирующий алый свет его искры перепутать невозможно. Это действительно Алан.
Ах да, Мэй вырос на руках не только своей великолепной матушки. Но и одного полуседого волка. Волка, который так торопится навстречу Мэю, позабыв о проклятьи или презрев его, что становится ясно — привязанность обоюдная и очень семейная. И очень сильная.