Светлый огонь. Ход королевой

Зима Ольга

Гвенн смотрит искоса, без особой приязни.

— Моя королева, разрешите.

Перехватывает из рук Алиенны сумку, вытряхивает все в общий котел.

— Спасибо, Гвенн, — тихо и устало отвечает она. — Если это не оскорбит твою честь воина Дома Волка, ты не могла бы звать меня как раньше, Алиенной?

— Раньше, — кривит губы Гвенн, — ты не была женой владыки Благих Земель.

Алиенна слишком вымотана, чтобы спорить.

Гвенн режет на небольшой досочке хлеб и мясо. Потом все же снисходит до объяснений:

— Вяленое мясо и лук, галеты и сухари — на потом. А вот это испортится быстро, поэтому

окорок, мягкий хлеб и сыр мы съедим сначала. Но горячее необходимо, и завтра мы сделаем привал пораньше, моя королева, — и протягивает ей еду.

— Вечер прохладен, — осторожно начинает Лили. — Садись поближе, Гвенн.

— Мне и здесь неплохо.

Алиенна хлопает ладонью подле себя.

— Если это приказ королевы… — усмехается Гвенн.

— А если просьба подруги? — улыбается Алиенна.

Гвен присаживается рядом.

— Ты странная, Лили. Всегда была странной. Видишь свет там, где его быть не может.

— А ты очень забавная колючка, холодная снаружи и теплая внутри.

— Так меня еще не оскорбляли! — как-то не по-настоящему гневается Гвенн, а потом заканчивает спокойно: — Ты изменилась. Раньше бы ты так не сказала. И знаешь… ты что, совершенно лишилась страха?!

Но, главное, не отходит. Накидывает теплый, подбитый густым, серебристо-черным мехом плащ на две спины, свою и Алиенны. Обе долго молча смотрят, как искры летят в темное небо и теряются тем среди ярких звезд…

— Мне страшно, Гвенн. Очень страшно, — наконец отвечает Алиенна. — Хотя рядом с тобой — не так сильно.

Осторожно берет кисть Гвенн в свою, и та не отдергивает руку…

Алиенна уснула первой. Свернулась калачиком рядом. Гвенн подтолкнула полешко, прикинула, что хватит до самого утра, в задумчивости посмотрела на Алиенну. Тень от темных ресниц лежала на щеках, и блестела дорожка от слез.

Бежать бы от нее подальше! Гвенн, фыркая и стараясь держаться подальше от нее, лукавила, пусть и самую малость. Будущая мать семейства выглядела безмятежно спокойной и совершенно беззащитной. А ведь в образе зверя Гвенн хотела, очень хотела укусить ее. Но сдержалась. Однако, что сулит судьба, неведомо. А если Гвенн не сможет обуздать собственных демонов? Потянуло холодом, полено треснуло и погасло. Гвенн подкинула тоненьких веточек, но огонь не загорался. Лезть за огнивом или применять магию — разбудить Алиенну, и Гвенн пошарилась в карманах. Поморщилась, когда пальцы нащупали прореху, удивилась, нащупав кусочек бумаги. Развернула — бумага как бумага, только чуть плотнее… Она бросила ее в огонь, и тот разгорелся мгновенно, а на сжатом клочке бумаги проявились буквы. Гвенн выхватила ее из огня, порадовавшись, что магическую записку сжечь куда сложнее настоящей. «Если ты все еще хочешь знать кое-что о простых решениях» — написано рукой советника. Гвенн прижала ладонь к груди, где тревожно забилось сердце. Так значит, Джаред выполнил свое обещание! А эта бумага, вытащенная из сумки, тщательно рассмотренная и сунутая затем в карман — все же его послание!

Гвенн осторожно развернула письмо.

«Дорогая принцесса, как и обещал, я пишу вам о том, как Угрюм попал в благой мир. Вернее, что вынудило его покинуть родную землю…»

Гвенн торопливо пробежала по строкам. Ага, родился, был отдан на воспитание, влюбился, и даже родители

девушки не были против. Только потом этой красавицей заинтересовался не кто-то, а стременной великого князя. Разве можно отдавать дочь простому человеку? Только Слово было дано, и Слово на бумаге.

Гвенн сжала пергамент, вновь уставившись на Алиенну. Джаред знал, не мог не знать! Поэтому он не хотел рассказывать Гвенн? Или хотел?

От сходства судеб у волчьей принцессы мороз пробежал по коже.

Угрюму пообещали родную дочь, а отдали приемную. Ибо воспитанница равна дочери по всем правам, во всех мирах этой вселенной.

Конечно, Угрюм был против и попытался выкрасть любимую. Вот тут отец красавицы не пожалел ни Угрюма, выращенного в собственном доме как сына, ни чувства дочери. Располосованный почти что надвое, Угрюм умирал. Он был найден Мидиром и унесен в царство вечной жизни…

— И зачем ты дал мне это знание, а, Джаред? — прошептала Гвенн, бросая бумагу в огонь, и ударила кулаком по влажной земле. — Зачем?! Это выход для всех, а для меня — удавка. Я не хочу! Нет! Финтана бы забыть!.. Я обещала себе, что никогда больше не позволю этого! Ты сам сказал, что я отдала все долги! Я просто провожаю Алиенну и возвращаюсь обратно.

Тихо потрескивал костер и еще тише — сверчки, взявшиеся словно бы ниоткуда. А может, от тепла, что распространялось от Алиенны так, что даже снег стаял.

«А может, Нис уже не хочет Алиенну? — подумалось Гвенн. — И не вспомнит о дочерях дома Волка, что родных, что приемных?! Пресветлый Луг и темный Ллир, можно, я уже просто умру, и все?!»

Глубокое черное небо осветилось словно бы изнутри густо-синим цветом, острые, недобрые огоньки звезд начали гаснуть, снег вокруг стаял, а Гвенн все смотрела на потухший костер, не в силах ни пошевелиться, ни принять ни мир вокруг, ни собственное решение, которое уже выкристаллизовалось в сознании. Простое решение, которое, как она надеялась, ей не придется принять никогда.

* * *

Так, мой Дей, я тут пошарился, и у меня появилось несколько замечательных идей насчет побега. Ага, Ворона все еще спит, и мне это тоже не нравится. На его лапке, то есть на его руке — железные кандалы, и они крайне неприятны для неблагого мага. И еще там какие-то камни впаяны, и от этого еще хуже — так и сознание можно потерять. Нет, не дергайся ты так, он в норме. Но спит глубоко, бережет силы. Как проснется — его надолго не хватит. Он — птица, ему тяжко под водой, и деда когда-то пообещал третью смерть именно… Ну, не будем о грустном. А ты знаешь, однажды он проспал этак полгода? Конечно, знаешь.

Ого, тень в углу, вот только что бывшая царевичем, неожиданно поднимается. Нис шагает к двойной решетке, разделяющей ваши камеры. А знаешь, он выше тебя. Особенно с рогами… Их вроде бы не было. Он что, выпускает рога, как ты — когти и зубы?

Да, мой Дей, смотрится страшновато. Огромные рога, мягкие колыхания плаща за спиной и порывы магии вокруг. Ярко-зеленые глаза странновато смотрятся на бирюзовой коже — особенно так, очень близко. На твоем лице, ага. Ну, потому что вы оба похожи на Мидира. Ну, Майлгуира. Хм… Даже Гвенн на него похожа, хоть и на маму тоже. А глаза у нее от дяди, раскосые, зелено-серые, и характер точно в Мэллина! Нет, не поэтому ее так обожают.