Светская львица

Зигесар Сесили фон

– Нет, нет, да ладно, - Изи произнес вполголоса, обращаясь к ней и, бросив окурок на землю.
– Не будь такой. . .

– Ну, я не знаю, - начала Келли - Я имею в виду, ты...

Изи положил свою руку на ее шею.

– Я просто немного не в себе.

Он поцеловал Келли слегка, затем прижал ее к двери конюшни и поцеловал настойчивее. Его умелые руки плавали по всему ее телу. Келли убрала беспорядочно спутанные волосы со своего лица.

– Я тебе говорил, насколько это хорошо, увидеть тебя?- Пробормотал Изи между поцелуями.

Келли вздохнула. Все стало внезапно снова правильно. И почему она переживала? Она и Изи были вместе. Может

быть, она не должна была чувствовать себя такой одержимой из-за случившегося в Испании. Может быть, она не должна была обращать внимания на этот глупый е-майл, который она получила от Хита, в котором он говорил, что они расстались.

– Может быть, мы могли бы лечь?
– Прошептала она.

Изи потянул ее к загону, где трава была зеленой и мягкой, целуя ее ключицу слегка. Он прижал ее к земле и поцеловал в шею. "Так и должно быть", подумала она, глядя в сторону заходящего солнца. Заброшенные конюшни были красивы, и солнце было низко и его лучи были розовыми в небе. Нет, не было никакого Джона Майера, играющего мягко на заднем плане, как было в ту ночь в Испании.

– Помнишь, о чем мы говорили в Испании?
– Пробормотала Келли, ее сердце трепетало в груди. Воспоминания о той ночи вернулись: они были в постели, под простынями, почти голые. Келли уже собрала всю свою храбрость и сказала ее красивому, пошлому, сексуальномуй, восхитительному, мужественному парню - "Я люблю тебя". Она планировала заняться с ним сексом тогда: они сказали бы друг другу, что они любят друг друга, а затем занялись бы любовью в первый раз. Все слухи о Тинсли с прошлого года прояснились бы, и Изи был бы ее навсегда. Вместо этого, он поцеловал ее молча в ответ, а затем в конечном итоге, поцелуи прекратились, и он лег на подушку рядом с ней и уснул. Она слушала его дыхание и мягкий храп и спрашивала себя, слышал ли он ее вообще. Может быть, она сказала это слишком тихо? Келли провела все лето в надежде, что бы было, и почему он не сказал ей, что любит ее.

Келли любила его, по-настоящему. Любит ли он ее тоже? Она заметила одну из тех огромных рогатых сов, наблюдающую за ними с ветви дерева. Она была похож на ту, что была в том тупом мультфильме о старых рекламных роликах Тутси Ролл. Она чувствовала себя застенчиво, как будто сова осуждала ее.

– Помнишь, что я сказала в постели?
– Предварительно спросила она.

Изи вдруг перестал целовать ее ключицу и лег рядом. Она коснулась его руки.

– Что случилось?

– Ничего.

Он сделал глубокий вдох и посмотрел на лошадиный загон. Крики девушек из команды по хоккею на траве снова послышались с поля.

– Это только кажется. . . Я не знаю.

– Что ты имеешь в виду?
– Раздался голос Келли громким, неловким писком. Она обула свою туфлю Стелла Маккартни на правую ногу и села. Огромное пятно серой грязи потекло по ее ноге, и она молилась, чтобы это был не конский навоз. Мужская фигура появилась на пути, ведущим вниз к конюшне, толкающего тачку.

– Дерьмо.
– Келли схватила Изи за руки, притягивая его.
– Это Бен.

Бен был противным старым садовником, из-за которого у учеников всегда были проблемы. Он даже носил цифровую камеру, чтобы у него были доказательства. В прошлом году, он поймал Хита Ферро, курящим около бассейна, но Хит подкупил его, чтобы он удалил фотографии, отдав ему платиновые Harry Winston запонки своего отца. Они отползли в другую сторону стойла и прижались к стене напротив деревянной двери.

– Мне, вероятно, следует вернуться к себе в комнату, - прошептал Изи.

– Какая разница.
– Келли зацепила своей пяткой грязь, хотя и знала, что это полностью испортит ее

обувь. Дерьмо. Зачем она вспомнила Испанию?

– Послушай.
– Он взял ее за руки.
– Мне очень жаль. Давай попробуем снова. В твоей комнате в общежитии. Сегодня вечером. После приветственного ужина.

– Да, верно, - издевалась Келли.
– Ты уже итак в списке наблюдения Анжелики.

– Я найду способ.
– Изи притянул ее к себе и обнимал в течение секунды.
– Обещаю, - прошептал он, и потом ушел.

АланСанктЖирар: Где Хит?

БрэндонБьюкенен: Еще в постели. Не принимает душ. Пахнет ужасно.

АланСанктЖирар: Чувак, уже почти ужин!

БрэндонБьюкенен: Я знаю. Думаю, он все еще пьян.

АланСанктЖирар: Он ушел с новой чикой вчера ночью.

БрэндонБьюкенен: С какой?

АланСанктЖирар: Темные вьющиеся волосы? Большие сиськи? Говорят, что она была стриптизершей в Нью-Йорке.

БрэндонБьюкенен: Не-а. Она так и не появилась вчера вечером.

АланСанктЖирар: Конечно она была. Ты был слишком занят, пялясь на Калли. Хит повел ее в часовню. Думаешь, она дала ему приватный танец?

ЭлисонКвентин: Эта часовня воняет. Почему речь Мэримаунта "Добро пожаловать в Уэйверли" всегда занимает слишком много времени?

БенниКаннингем: Не издевайся. Где ты-знаешь-кто?

ЭлисонКвентин: Не знаю. Но ты знаешь, что у Сейдж появилось пони, как у всех девочек, на маркерной доске в общежитии.

Пока есть только шесть, в том числе и у новенькой. И это только один этаж из всего Думбартона.

БенниКаннингем: Почему у меня нет пони на доске?

ЭлисонКвентин: Ты была с ним?

БенниКаннингем: Мы поцеловались на первом году! Немного небрежно, но техника хороша.

ЭлисонКвентин: Б! Я думала, ты моя невинная подруга!

10

ЕСТЬ НЕКОТОРЫЕ ВЕЩИ: УЧАЩИЕСЯ УЭЙВЕРЛИ НЕ ЕДЯТ, ПРОСТО ПОТОМУ ЧТО,

– Вы являетесь частью великой традиции.

Глубокий, проникновенный голос декана Мэримаунта гудел и ударялся вокруг часовни. Все говорили, что Мэримаунт был большим революционным протестантом еще в семидесятые годы, и что он был ярым членом Менса, но Дженни думала, что он больше похож на тренера младшей лиги, который водил микроавтобус Dodge, чем на декана престижной школы-интерната. Его седеющие зачесанные волосы прилипли к потной голове. За ним сидели преподаватели Уэйверли, все одетые в единую школьную форму - темно-бордовый галстук, темно-бордовый пиджак, белую рубашку, брюки. Обычно студенты просто должны были носить темно-бордовый пиджак Уэйверли с чем они хотели внизу, но для первого собрания у часовни в этом году каждый должен был надеть галстук, включая девушек. Наполовину винздорский узел Дженни был комом. Она вздохнула. У ее отца был только один галстук, который покрылся паутиной. Она никогда не спрашивала, но он, вероятно, был его, так как он был студентом-второкурсником в средней школе. Они собрались для официальной речи начала учебного года Декана Мэримаунта перед первым официальным ужином всего кампуса. Часовня была заполнена и пахло мальчишеским потом и ногами. Прошлой ночью ее разбудил Хит, чтобы завести его на крыльцо перед Ричардс, а потом она поползла обратно в Думбартон, изнуренная. В середине ночи, либо Бретт либо Келли отключили часы-радио Дженни, чтобы зарядить мобильный телефон. К счастью, колокола часовни разбудили ее, чтобы она могла попасть на хоккейное поле во время. Каждый студент Уэйверли должен был играть в какой-либо вид спорта, и Дженни выбрала хоккей на траве, так как он казался самой традиционной спортивной игрой школы-интерната. Она планировала играть в лакросс весной по той же причине. У Дженни даже не было хоккейной клюшка, но тренер, Элис Смэил, нашла ей дополнительную Клюкву в поле дома, и Дженни вскоре обнаружила, что она была естественной на поле.