Свежий ветер

LockNRoll

– Привет, - выдохнул я, как только двери закрылись.

Подойдя к стоявшему рядом с моей кроватью стулу, Шепард устало опустилась на него и закинула ногу на ногу.

– Привет, - просто ответила она, словно наша прошлая беседа не представляла собой шумную ссору накануне моего избиения, а затем, рассеянно глядя куда-то в сторону, неожиданно спросила: – Так о чем ты хотел поговорить? По пути сюда я встретила Удину, и он так на меня глянул, отказавшись при этом объяснить, в чем дело.

– Я не дождусь от тебя стандартного «Как самочувствие»? –

усмехнувшись и лишь отчасти шутя, поинтересовался я. Разумеется, я не ожидал, что она рухнет на колени и разрыдается от счастья, но подобное холодное отношение стало неприятным сюрпризом. Только произнеся эти слова, я заметил, как стиснуты ее зубы, как ее глаза упорно отказываются смотреть на меня – в душе Джены происходило гораздо больше, чем она готова была показать.

– Ну, ты, очевидно, в состоянии говорить, - пожав плечами и глянув на меня, ответила Шепард, нервно теребя пальцы. Я продолжал ждать, не отводя глаз, и она наконец недовольно выдохнула. – Ладно, как скажешь. Как самочувствие?

– Доктор только что сообщила мне, что имплантат в порядке. Так что в скором времени я не только снова смогу ходить, но и буду в состоянии пользоваться биотикой. Полностью дееспособен. – На мгновение замолчав, я добавил: - И это только благодаря тебе, знаешь? Если бы меня доставили сюда чуть позже, поражения нервной системы стали бы необратимы.

– Я… хорошо, - пробормотала она, все еще хмурясь и стараясь ничем не показать своих чувств, но ее голос выдавал ее с головой. – Это хорошо, я рада это слышать.

Я вспомнил, как ужасно выгляжу. До сих пор. Шепард ненавидела, когда люди погибали под ее командованием, всегда настаивая, что будь она быстрее или сделай что-то лучше, человек остался бы жив. Мои раздробленные кости означали, что в данный момент я был практически беспомощным, но ей необязательно это знать. Одной заботой меньше.

– Это означает, что со мной все в порядке, Шепард, - произнес я мягко. – Это означает, что во мне не сломалось ничего такого, что нельзя было бы починить. Черт, если бы это зависело от меня, я уже выписался бы – я чувствую себя прекрасно, но доктора считают, что мне нужно пробыть здесь еще несколько дней, чтобы они могли провести еще парочку тестов и…

– Ты едва не погиб, Кайден, - неожиданно громко перебила меня Джена. – На моих глазах. Ты до сих пор не в порядке, и… - она запнулась и тихо выругалась. – Прости. Это была невероятно тяжелая неделя.

– Знаю, - немного помолчав, ответил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Джена не поднимала головы, но я с болью в сердце все равно заметил мешки под ее глазами, ее бледную кожу. Она бросила взгляд на мою медицинскую карту, где подробно описывалось, как врачи буквально вытаскивали меня с того света. Интересно, кто занес меня на «Нормандию», кто оказывал первую помощь, позволившую мне пережить перелет до Цитадели? Было ли это так же страшно для них, как для меня в тот раз, когда я нес покрытую ранами, окровавленную Шепард с базы «Цербера»?

– Шепард, - с нажимом повторил я и, повинуясь импульсу, протянул

руку, чтобы накрыть ее пальцы своей ладонью, чтобы коснуться ее, чтобы после всего произошедшего с нашего отбытия с Земли убедиться, что она на самом деле здесь. Она подняла на меня тусклые печальные глаза, и если бы я только мог встать, то предложил бы поменяться со мной местами, потому что ей явно необходимо было отдохнуть. – Да, мне здорово досталось, и да, мне чудом удалось остаться в живых, но… я буду в порядке, скоро даже выйду отсюда.

Джена открыла рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого просто выдернула ладонь и скрестила руки на груди, откинувшись на спинку стула и замкнувшись в себе.

– И что потом? – спросила она с непроницаемым выражением лица; я же попытался заглушить боль, вызванную ее жестом. Я не мог понять, просит ли она меня вернуться на «Нормандию» или же уклончиво дает понять, что не желает меня там видеть. Лишь по ярким янтарным глазам этой женщины я мог разгадать ее мысли, но сейчас ее взгляд был тяжелым и безжизненным от физического и эмоционального истощения. Я уже скучал по теплу ее пальцев.

– Пока не уверен, - ответил я искренне. – Сейчас мне хочется только выбраться из этой чертовой больницы и вернуться в строй. После того, что случилось с Землей, валяясь здесь, я чувствую себя бесполезным. Каждый день приходят сводки о потерях. Я просто… я должен спасти хоть кого-то. Должен сделать хоть что-то.

– А чем ты занимался до вторжения Жнецов? – поинтересовалась Джена, продолжая нервно тереть пальцы, и я подумал, что это жест совершенно не подходит ей. – Той важной секретной миссией на Цитадели, о которой не мог мне рассказать? Может быть, теперь, когда я снова коммандер, ты приподнимешь завесу тайны?

– Я бы и тогда сообщил тебе, если бы знал, но Андерсон не обмолвился ни словом, пока я не оказался здесь. Он поставил меня во главе программы по созданию Первого спецподразделения биотиков – объединил лучших молодых ребят Альянса с целью выявить их возможности. Мне кажется, это что-то вроде программы N, но у них пока нет своего символа, а учитывая разразившуюся войну… Не знаю, что из этого выйдет, но надеюсь, что мои ученики все еще вместе. Я бы хотел найти их.

– Твои ученики, да? – переспросила Джена, выгнув бровь – ту самую, внешний край которой пересекали два шрама. – Все верно, я и сама бы тебя выбрала. Другому единственному известному мне биотику, который вполовину так же хорош, как ты, недостает… выдержки для подобной работы.

– Твое мнение много для меня значит, Шепард, - признался я, радуясь хоть чему-то позитивному, прозвучавшему из ее уст. – Это предложение застало меня врасплох, но Андерсон сказал, что это должен быть именно я, заявил, что не примет «нет» в качестве ответа, и… знаешь, это оказалось на самом деле интересно.

Я улыбнулся ей и добавил:

– Кроме того, я надеюсь, что за время работы с N7 набрался достаточно опыта и знаний, чтобы подготовить достойных звания специальных оперативников бойцов.