Свидетель на свадьбе должен быть неженатый
Шрифт:
– Я просто, подумала, что ты не рад меня видеть.
– Что ты такое говоришь, я всегда рад тебя видеть. Я ценю тебя, как доброго и искреннего… – Герц подбирал нужное слово, – друга. Правда, порою, бываешь злюкой. Но тебе простительно, другой тебя не представляю.
Ангелина откинулась на спинку дивана, улыбнулась и пристально взглянула на него. Взгляд ее потеплел, но где-то в глубине по-прежнему таилось что-то недоброе.
– Ты не бросил писать?
– Было дело – бросал несколько раз. Потом опять принимался. Закончил одну вещь и отправил в редакцию,
– Почему не отправил мне рукопись по интернету? Мне нравится все, что ты пишешь.
– Как же тебе отсылать, если ты все свои аккаунты в соцсетях поудаляла.
– Скинул бы на электронку.
– Об этом я как-то не подумал.
– Правда, что я была твоим первым читателем в Нивагальске?
– Истинная правда. Фотки-то верни, – Герц в несколько глотков допил остывшее кофе.
Ангелина достала из кармана снимки и положила их перед Герцем на стол, собиралась что-то сказать, но ее перебил звонок телефона. С наигранным недовольством она полезла в карман, посмотрев на дисплей айфона, скорчила гадливую мину:
– Чего ей еще опять понадобилось, – раздражено произнесла она. И уже другим, слащавым голоском, ответила на звонок: – Доброе утро, Вероника. Нет, я не дома. У знакомого писателя, – бросила хитрый взгляд на Герца. – Как это нет в Нивагальске писателей, а я по твоему сейчас с кем кофе пью. Да, ты угадала. Ну, все милая, пока, чмоки-чмоки, увидимся позже. – Отключив вызов, Ангелина смачно добавила: – овца драная.
– Как ты не красиво выражаешься, – заметил Герц.
– Вечно ей что-то от меня надо, змея подколодная.
– Вероника, это которая рыжая?
– Та самая.
Ангелина бросила айфон в карман, который обо что-то ударился с глухим звуком. Словно что-то вспомнив, она запустила руку в карман вслед за телефоном.
– Да, чуть не забыла. У меня же есть еще для тебя подарок, эксклюзивный, – таинственно произнесла она, не вынимая руки с кармана.
– Ты меня прям балуешь, – засмущался Герц.
– Потом сделаешь ответный подарок. Я пока собиралась, все переживала, как бы ты курить не бросил.
– Странное желание, обычно, наоборот….
– Подожди, дослушай, – в нетерпении перебила она и достала с кармана черную коробочку, – Та-дам! – Ангелина распахнула крышку, блеснул кусок желтого металла. – Зажигалка «Зиппо»! Настоящая. Сокурсник с Америки привез.
– Ангелина, ты вгоняешь меня в краску.
– Все еще не разучился краснеть. И даже несколько не постарел, все также не по годам молодо выглядишь.
– Наверное, потому что, мне еще рано стареть.
– Неправильно выразилась, прости, имела виду – не изменился. Когда я пересматриваю фильм «Укрощение строптивого» с Челентаной, всегда тебя вспоминаю – вечный холостяк, – Ангелина поежилась и сдвинула ворот халата. – Прохладно у тебя на кухне.
– Мечтаю сменить балконную дверь и окно, только все никак не получается накопить нужную сумму. Пойдем в комнату, там теплее.
Пройдя в комнату, Ангелина залезла на кресло и поджала под себя ноги. Герц закрыв окно, скрылся за занавесками ниши
– Как давно я здесь не была, – Ангелина мечтательно обвела комнату взглядом. – Почти ничего не изменилось. Ха, и словарь Ожегова лежит на том же месте. Ой, и мой кактус на столе. И фотография Хемингуэя в знаменитом свитере. Как мне нравилось бывать у тебя.
Кострова с интересом всматривалась на фотообои – сцена из «Криминального чтива», танцующие Ума Турман и Траволта.
– Где нашел такие прикольные фотообои? Довольно оригинальные. Вспомнила твой каламбур: Траволта тривиален.
– В местной типографии напечатали на заказ. Правда и обошлось в копеечку.
– И все такой же неряха, как всегда у тебя бардак. О чем ты сейчас пишешь?
– Если не забыла, пока вещь не дописана, я о ней не распространяюсь, и не даю читать даже отрывки.
– Все такой же суеверный.
– Как поживают родители? Наверное рады, что ты вернулась.
– Мама – да, папа – не очень.
– Все забываю, что-нибудь купить Клавдии Ивановне в благодарность – пока был в отпуске, она поливала мои цветы. Даже парочку пересадила.
– Мама всегда к тебе хорошо относилась. Только папа почем-то тебя не переваривает.
– Бывает.
Отец Ангелины, Сергей Палыч, в отличие от супруги, здоровался неохотно, отделывался небрежным кивком головы. Месяц назад, поднимаясь с ними в лифте, Герц разговорился с Клавдией Ивановной, но муж смерил ее таким взглядом, от которого она тотчас умолкла.
– Не хочешь попробовать мой пуэр?
– Я уже года два, как не пью пуэр, предпочитаю чай в пакетиках. Да и кофе по большей части стал пить быстрорастворимое. Обленился.
– Ну мой-то подарок хоть оцени.
– А ты составишь мне компанию?
– Если ты так настаиваешь, – хитро сощурив личико, ответила Ангелина.
Герц прошел на кухню. Отломил от прессованной шайбы кусок с размером в пятирублевую монету, бросил его в фарфоровый чайник и залил кипятком. Затем слил окрашенную пуэром воду в раковину, наполнил заново кипятком и укутал чайник полотенцем. По цвету и запаху угадывалось отменное качество пуэра. Исполняя необходимые церемонии, Герц невольно прислушивался к звукам доносящиеся из комнаты. Ангелина включила телевизор, отдернула занавески в спальной нише, утолив любопытство, задернула обратно. В другой части комнаты что-то шлепнулось на пол, легкий возглас облегчения.
Сложив на поднос укутанный полотенцем чайник и пиалы, Герц прошел в комнату и аккуратно выложил на журнальный столик. Ангелина стояла к нему спиной, с интересом всматриваясь в предмет, который держала в руке. Герц не сразу сообразил, что она увлечена чтением.
– Ангелина! Маленькая чертовка, что ты делаешь? – Герц хотел вырвать блокнот, но она ловко увернулась, прошмыгнула под его рукой и отбежала на середину комнаты. – А ну отдай!
Он ринулся к ней, Ангелина отступила к нише и прижалась спиной к ногам танцующей Умы Турман. Закусив губу и бросая дразнящие взгляды, она спрятала блокнот за спину.