Сводный монстр

Ветрова Роза

Рядом аккуратно расставлены кубки за достижения в сноуборде, все свежих годов, и Йорн тут же отметается. Кубков и медалей много, преимущественно золото. Парень, наверняка, катается круто.

Как в мрачной сказке про Синюю Бороду, оглядываюсь, и, естественно, никого не увидев за спиной, открываю верхний ящик комода. Куча бумаг, стопка писем, крупная жестяная коробка. Поднимаю крышку и в недоумении смотрю на содержимое. Стекло. Коробка доверху набита осколками разных размеров, зеленые, бутылочные и прозрачные, от бокалов или стеклянной

посуды. Острые края задевают пальцы, когда я провожу рукой по горсти, неосознанно. Я дергаюсь и отбрасываю руку, заметив на указательном пальце капельку крови.

Посасывая палец с легким испугом закрываю коробку, не понимая, на кой черт хранить столько стекла? В голову настойчиво лезет непрошенное воспоминание из детства, как Макс-подросток вкладывает мне в ладонь стеклянный осколок. Мотаю головой, чтобы окончательно не сойти с ума. Нет, это просто совпадение.

Перебираю письма и сглатываю. Все адресованы Максимилиану Деккеру. И практически все из психологического реабилитационного центра. Открываю второй ящик, но там лишь какие-то бумаги, много бумаг, обзоры, названия каких-то клиник, некоторые бумаги в бурых пятнах старой крови. Пячусь назад, вдруг сильно испугавшись.

Но едва отхожу на пару метров, как слышу звук открываемой двери, и позади меня раздается изумленный голос.

— Wer sind sie?

С недоумением оборачиваюсь на высокий тонкий голос, уставившись на стройную красивую девушку со светлыми волосами. Голубые глаза смотрят на меня с настороженностью и любопытством, сочные губы бантиком приоткрыты в немом вопросе.

В руке она держит верхнюю одежду.

— Вы кто? — спрашиваю я по-английски, не переставая пристально разглядывать словно с неба упавшую на голову девушку.

— Это я хочу тебя спросить, дорогуша. Что ты здесь делаешь? Это комната моего парня.

И не успеваю я сделать и шага, как в комнату заходит сводный брат. В его руках увесистый розовый чемодан. Взгляд переходит от моего напряженного застывшего лица к открытым ящикам комода, темнеет на глазах.

— Что ты здесь делаешь? — в голосе слышу клокочущую ярость.

Спросил на английском по всем правилам хорошего тона, мерзавец вежлив перед своей девушкой.

— Я пришла убираться, — демонстративно отвечаю на русском.

— Свою комнату я убираю сам, — отрезал он, поджав губы. — Выйди вон.

Словно ножом полоснул последней фразой. Медленно закипаю.

— Полегче на поворотах, любимый братишка, а не то твоя подружка узнает о наших маленьких шалостях, — цежу я, резко двигаясь к выходу. — Я не имела ни малейшего понятия, что это твоя комната, Катарина не предупреждала.

Хотела пройти мимо, но он внезапно схватил меня за запястье. Весьма больно.

— И поэтому ты полезла по ящикам? — холодно парировал он.

Все это время девушка переводила свой возмущенно-недовольный вид с меня на своего парня, явно не понимая русскую речь.

Я стушевалась. Не зная, что ответить. И впрямь, какого черта

я шарила по чужим вещам?

Просто вся таинственность вокруг него напрягала, я хотела узнать о нем больше, обнаружить хоть какой-то козырь, и, судя по письму под моей подушкой, мне это удалось. Мне нужно хоть что-то, что поможет приструнить сводного брата и прожить остаток сезона спокойно. Но то, что я обнаружила здесь вызывало только еще больше беспокойства, кучу туманных вопросов и желание все расставить по полкам в своей голове.

— Отпусти, — я дернула рукой, но он не пошевелился, продолжая сверлить меня взглядом и сдавливать запястье. — Твоя пассия сейчас во мне дыру прожжет, отпусти меня. Мне больно.

Он прикрыл на секунду глаза, затем выпустил руку, нервно выпрямляя пальцы, словно коснулся чего-то гадкого.

— Забирай с собой, — Макс кивнул на огромную тележку в углу, про которую я успешно забыла.

Кусая губы, схватила тележку за поручни и покатила вон из комнаты.

Глава 11

Кое-как закончив с уборкой, я бегу в свой номер, самый дальний, как оказалось, от комнаты сводного брата. Предварительно взяла с собой канцелярский нож. Отрываю письмо и лихорадочно пробегаю по строчкам.

«Дорогой Макс, надеемся, что вы чувствуете себя значительно лучше… не получили ваш ежемесячный отчет… нам важно отслеживать график вашего состояния… необходимо вовремя подавлять вспышки гнева… бла-бла-бла, много непонятной воды, терминов, мало по делу.

Что ж, самое основное итак понятно — сводный брат состоит на учете в этом центре, получает поддержку, ежемесячно отчитываясь о своем психическом состоянии и неконтролируемых вспышках гнева.

Аккуратно заклеив письмо, чуть позже всунула в еще неразобранную стопку, что так и валялась на ресепшене. Томас, как всегда, висел на телефоне, отвечая по-немецки.

В эти дни была жуткая суета, а сегодня вообще невероятно трудно. Или это просто брат обычно щелкает сыплющиеся проблемы как орешки? Заехало много постояльцев, половина из них явно ожидали отель с пятью звездами «все включено». Телефон звонил не переставая, работа кипела, а на улице, как назло, была просто потрясающая погода.

— Черт! — произнес Томас через некоторое время, в сердцах бросив трубку.

— Что случилось?

— В этом районе будут проводить технические работы, хотят отключить свет, — недовольно пробормотал Томас. — Нужно срочно купить новый аккумулятор для нашего генератора, как он сгорел весной, так и забыли про него.

— Я одна не справлюсь, не оставляй меня, — испуганно помотала головой, представив, как мне придется успокаивать бушующих чехов, что атаковали стойку каждые полчаса.

На английском они говорили плохо, но Томас как-то умудрялся объясняться с ними, чертил какие-то схемы, рисовал рисунки. Я же сбегу после первого недовольного слова, как вообще можно справиться с ругающимися постояльцами?