Сводный монстр
Шрифт:
Тяжко вздыхаю и отворачиваюсь, разглядывая типичный австрийский бар, битком набитый молодежью. На улице оглушительными хлопками бьют фейрверки, наступило рождество. Слышу булькающие звуки и, цокнув, поворачиваюсь. Парень и не думал останавливаться, опрокидывая в себя один бокал за другим. Забрал мой.
— О, ребятки! — неожиданно из-за спины обнял Эрвин. — И вы здесь!
Это не что-то из ряда вон выходящее, потому что вниз мы не стали сильно спускаться, а на горе не так уж и много баров. Вся молодежь кочует из одного в другой, так что не удивительно рано или поздно
Наглая рука Эрвина по-прежнему обнимает меня за талию, пальцы перебирают материю свитера, наверняка мечтая занырнуть в него целиком. Кошусь то на руку, то на его профиль, но парень словно не замечает, пытается что-то спросить у Томаса, но язык того и лыка уже не вяжет.
Эрвин не отстает от Томаса и подтянувшихся к нам друзей, пьет много и быстро, постоянно пытаясь поймать мой взгляд или шепча что-то мне на ухо. По-немецки. И это уже совсем не мило. Мне противно. Каждую минуту убираю его руку, но она настойчиво возвращается обратно.
Вскоре Томас роняет голову на стол, чудом избежав пепельницы с окурками, и я решаю, что пора валить отсюда.
Не знаю, чем я только думала, когда решила попросить Эрвина помочь мне довести Томаса до отеля, наверное о том, что одна я не справлюсь, пьянчужка был невероятно тяжелый. Потом миллион раз пожалела, но было уже поздно.
Он довольно быстро согласился, хотя сначала был недоволен, что мы покидаем бар.
— Прости, я правда одна бы его вверх не подняла, — в очередной раз извиняюсь я, пока вы тащим пьяное тело по дороге к отелю, подставив каждый по одному плечу. Руки Томаса повисли безжизненными плетями, пропахшая сигаретами ладонь перед носом то и дело мажет по моему лицу. — И огромное спасибо.
— Ничего, я тоже, пожалуй, прилягу спать, нам все равно в одну сторону. — Он подмигнул, и я на секунду я растаяла. Не такой уж он и противный.
Гараж был закрыт, и нам пришлось идти через главный холл. Нахмурившись, представляю недовольное лицо Макса, но с удивлением вижу, что на ресепшене его нет. Вообще никого. Пожимаю плечами. Ну и отлично, проскользнем незаметно.
Кое-как дотащив тело, достаю ключ от комнаты из кармана Томаса и открываю дверь. Вносим его внутрь и, уже не расточая любезности, швыряем его на кровать. В глаза бросается жуткий беспорядок. Тут и там бутылки, окурки, носки, огрызки. Да уж, ну и берлога. Вобщем, тихий ужас…
Собираюсь попрощаться с Эрвином и выйти, как он вдруг сгребает меня в охапку и впивается поцелуем в мои губы.
С возмущением мычу протесты ему в рот, но он словно с цепи сорвался. Пытается задрать свитер, лезет под юбку, толкая меня к дивану. С кровати доносится громкий храп Томаса. Твою мать, вот же влипла…
Глава 13
— Эрвин, отвали, — гневно рычу я, когда он отлепляется от моих губ. — Ты придурок.
— Да не ломайся ты, покайфуем вместе. — Кажется, он тоже прилично пьян.
— Прямо здесь? А Томас? — Мне
— Он мертвый, не услышит, можешь не сдерживаться, — страстно бормочет в шею. И я начинаю отбиваться сильнее.
— Я не хочу, уйди.
Но парень словно не слышит меня, пытается задрать свитер. Липкие руки неприятно шарят по телу, вызывая жуткую неприязнь. Упираюсь ему в грудь и начинаю паниковать, надеюсь у него хватит ума остановиться, что весьма сомнительно. Необходимо срочно что-то предпринять. Буду кричать, что мне еще остается?
— Да ладно, не целка же, Макс оприходовал тебя, я знаю, — тянет Эрвин, прищурившись, и меня начинает подташнивать от его слов.
Стены комнаты невыносимо давят на мозг. Кровь в ушах шумит, разгоняя жгучую ненависть по венам к каждому моему органу. Какого черта это должно означать? Стоило только приехать сюда к своему невыносимому братцу, как меньше, чем через пару недель я слышу уже от третьего человека намек, что я какая-то шлюха.
— Что? — в шоке задаю вопрос. — Это он тебе сказал?
— Какая, нахер, разница? Да, он. Чего ты ломаешься? — он все-таки толкнул меня на диван и навис сверху.
— Я закричу, идиот, — прошипела я, выставляя вперед руки. — Перебужу весь отель, и тебя с позором вышвырнут. Может даже сразу в полицейский участок.
— Сучка наивная, — пробормотал он себе под нос и начал дергать меня за юбку, пытаясь задрать ее вверх.
Но я даже не успела закричать, лишь слабо отбиваясь, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался разъяренный Макс. Я облегченно выдохнула. Впрочем, он тут же замер и отдышался, и, бросив общий ключ в сторону и спрятав руки в карманы джинсов, спокойно подошел к нам. Словно совсем не торопился меня спасать.
Эрвин смотрит на него ошалелым взглядом, на то, как братец равномерно двигается, безэмоционально отталкивает его в сторону, даже не глядя на меня. Говорит ему что-то коротко на немецком и улыбается уголками губ. В ответ Эрвин снова щурит хитрые глаза, затем коротко хохотнув и ответив ему, хлопает по плечу и выходит. С кровати по-прежнему доносится храп Томаса.
В полнейшем шоке смотрю на сводного брата. И что это было?? Что он ему сказал? И почему он так спокойно отреагировал на то, что его дружок силой задирал мне юбку? Меня начинает знобить от обуревающих эмоций. Я, конечно, понимаю, что он меня недолюбливает, но чисто по-человечески… Я вообще рассчитывала, что он этой сволочи даст в морду.
В лицо бьет жестокое разочарование и чувство неловкости оттого, что я представила Макса этаким спасителем в доспехах. Они смеялись над ситуацией, надо мной… Для них ничего не значит потоптаться на чужих душах, вогнать в унижение, испачкать в грязи.
— Боже мой, вы все одинаковые, — презрительно выплевываю я, поднимаясь с диванчика и поправляя одежду. Обхожу брата стороной.
— Это ты о чем? — наклоняет голову вбок, изучающе глядя на меня равнодушными глазами.
— Тебе, что, совсем все равно, если бы он меня тут трахнул против моей воли?