Сводный монстр

Ветрова Роза

Паула уселась на высокий табурет с обратной стороны стойки и, видимо, ждала, когда он освободится. Он что-то тихо сказал ей, но девушка покачала головой и начала с ним спорить, резко жестикулируя руками. Макс просто махнул рукой, параллельно отвечая на звонок.

Немка то и дело кривилась, когда переводила взгляд со своего любимого на меня, а когда Макс отошел куда-то по делам, даже подошла ко мне и довольно ощутимо пнула стул, на котором я сидела. Изумленно смотрю в красивое разъяренное лицо.

— Ты страшилище заморское,

хватит пялится на моего парня. Думаешь, я не вижу? — злобно процедила она, сощурив голубые глаза. — Наглости хватает прямо на моих глазах рассматривать. Бля*ина русская.

Сначала я даже опешила от ее слов. Хлопала глазами, до конца не осознавая, что это она мне. Но через пару секунд вскочила со стула, швырнув мышку и клавиатуру в сторону и угрожающе встав перед ней. Выше меня, зараза.

— Еще раз… Еще хоть один раз я услышу что-то подобное в свою сторону, я вырву тебе твои обесцвеченные волосы и засуну их в твой рот, чтобы заткнуть.

— Ах, ты тварь… — она вдруг больно схватила меня за волосы, заставив охнуть. Но я не осталась в долгу, схватив ее прямо за размалеванную средь бела дня фашистскую рожу. Паула заверещала, но я лишь сильнее сжимала, пока мы мутузились, как пьяные девочки подростки.

— Шлюха, думаешь у Макса встанет на твое лицо? — змеей шипела Паула. — Да его перекосило в разные стороны, ты, бля*ь, народ только пугаешь.

— У твоего драгоценного Макса таких как ты половина деревни, наивная ты курица, — злобно отвечала я ей, пытаясь увернуться от ее ударов.

Сучка все равно задела ногтями по виску, прилично расцарапав. Чувствую, как линза в глазу начала съезжать в сторону, и сжала зубы. Только не сейчас. Не хватало еще быть побитой тощей блондинкой на ресепшене! В любой момент могли войти люди, но мы словно не замечали ничего вокруг, кроме своих рук и перекошенных лиц.

Правда не понимаю, почему она на меня взъелась. Я же не флиртую с ее парнем, черт побери! Если только он сам не ляпнул чего-нибудь лишнего, заставив ее подыхать от ревности. Но я не думаю…

— Что вы делаете, идиотки?! — До боли знакомым голосом кто-то рявкнул прямо в ухо, повернувшись вижу обалдевшего Макса. Он бросился нас разнимать.

Сделать ему это было трудно, потому что ни я, ни Паула не хотели отпускать свою жертву, словно намертво вцепившись в оппонента.

— Разошлись! Позорище!

Ему все-таки удалось расцепить наш клубок. С обидой понимаю, что оттащил именно меня от нее, как будто это я набросилась на нее с глупыми претензиями.

Раздувает ноздри и в шоке смотрит то на меня, то на свою ненаглядную. С легким злорадством замечаю, что у той потек макияж, выглядит она так себе. Подозреваю, я тоже, но хотя бы у меня точно нет тоналки на бровях.

— Вера, что, бля*ь, с вами тут произошло? — переходит на русский, поворачиваясь ко мне, пока Паула начинает что-то канючить по-немецки и тыкать в меня пальцем.

— Зазнобу свою спроси, — выплюнула я. — Набросилась

на меня ни с того, ни с сего.

— Прямо-таки без причины? — с сарказмом спрашивает Макс.

Пожимаю плечами.

— Просто она у тебя ревнивая и тупая курица. Дальше сам, я пошла отсюда. Надоели вы мне оба, — выхожу из-за осточертевшего ресепшена.

— Еще полно работы!

— Иди в зад, братишка! — выкрикиваю я, чувствуя, как ломается голос и подбегают запоздалые слезы. Еще не хватало расплакаться при нем.

От потасовки с Паулой и, конечно же, от ее мерзких слов потряхивает. Я знаю, что сейчас мое лицо опять меняется. Отворачиваюсь от него, но он хватает за плечо, пытается развернуть.

— Отвали, — уворачиваюсь, и в этот момент Паула начинает опять истерично ругаться на немецком.

Брат рыкает на нее, и она внезапно умолкает, лишь посапывая и глядя на меня с ненавистью.

Я снова дергаюсь уйти, но этот упрямый осел смотрит мне прямо в глаза, цепко держит и не дает уйти.

— Вера… — низкий хриплый голос заставляет сердце падать куда-то вниз, к ногам. Я замираю.

— Вера, — как нельзя вовремя окликает меня Томас, заставив выдохнуть. Вразвалочку подходит к нам. — Рабочий день закончен, сегодня Макс дежурит. Не хочешь развеяться?

— С удовольствием, — приторно отвечаю, и, улыбнувшись во все тридцать два застывшей парочке, выхожу из-за стойки и чуть ли не бегом иду к спасителю.

Томас вежливо и терпеливо ждал в холле, пока я переоденусь и хоть немного приведу себя в порядок, и в благодарность я ослепительно ему улыбнулась, когда вышла к нему в плиссированной короткой юбочке и в свободном свитере крупной вязке. Пуховик держала в руках. Томас присвистнул.

— Придется отбиваться от немцев и чехов.

— А австрийцы? — невольно улыбаюсь, по-девичьи радостная от произведенного эффекта.

— А эти уже спят, — хохочет Томас.

Краем глаза вижу, как Макс стоит застывшим изваянием и сжимает кулаки. Но сделать ничего не может. Рядом явно посылает проклятия в мою спину Паула, зовет Макса, но тот ее словно не слышит. Сморит только на меня. И такой это взгляд… Полный ревности, желания и собственного бессилия. Чувствую, как бегут мурашки по спине, в горле пересыхает, как будто вся влага из него ушла вниз живота. Мне нравится его взгляд, чего уж говорить, я вся тянусь тягучей патокой в руках этого монстра.

И одновременно мне не нравится этот взгляд. Обещает неприятности, разочарование и боль.

Отворачиваюсь и бегу вслед за Томасом, стараясь игнорировать раскаленный воздух и напряженную обстановку, отставляя все за спиной.

Томас напился в первом же баре, и, увидев, как друга отчаянно мотает в разные стороны, я решительно отодвинула свой бокал с пивом. Кто-то из нас двои должен оставаться в здравом уме.

— Тебе хватит, дружище, — бормочу ему, но осоловелый взгляд уже не может сфокусироваться на мне.