Свое время

Владимиров Виталий

– Ну что, Паша, есть в жизни свои маленькие радости?
– полуутвердительно, полувопросительно обратился Ян к Шулепову.

Паша поднял маленькие, круглые, светлые глазки, которые, казалось, светились из глубины его рано полысевшего черепа.

– Есть, - подтвердил Паша со вздохом удовлетворения и причмокнул толстыми губами.

– И немалые, - Фалин снял свои круглые очки и близоруко прищурился на Полину Грушину.

Я, кажется, впервые видел Фалина без очков. Как крот. И откуда берутся такие совершенно круглые оправы? Такие же круглые, как глаза у Полины. Она уставилась на Фалина,

но ничего не ответила, а продолжала на него выжидающе смотреть, словно он должен был ей лично, персонально сказать что-то непременно важное, но непонятное. А когда заговорил Паша Шулепов, она медленно перевела глаза на него и стала смотреть на Пашу точно так же, как ранее на Фалина.

– Хозяйке спасибо, - склонился Паша в сторону Ветлугиной.

– Жаль, Света, что мужа твоего, Андрея, нет.

– А ты его откуда знаешь? А? Рассказывай, как на духу, - с лукавой усмешкой прищурился Ян.

– Да в колхоз мы все вместе ездили, не помнишь разве? Он еще косил. Нашел косу где-то, отбил ее молотком, выправил и пошел. Красиво... Глаз не оторвешь.

– Это он может, - как-то не очень приязненно сказала о муже Светлана.
– Любит в черноземе ковыряться. Андрей - прямо земляной какой-то. От сохи, иначе не скажешь.

– Ребята, а ведь мы находимся в типичной для старого анекдота ситуации: муж в командировке, у жены - полный дом гостей, - сказал Ян.
– Вот, кстати, я же недавно из Челябинска вернулся. Интересная, доложу я вам, история приключилась. В Челябинске на всесоюзное совещание сталеплавильщиков съехались и ученые, и производственники, и, конечно, знатные сталевары. Решили они свою собственную бригаду составить и показать народу, какие такие резервы еще в деле выплавки стали имеются. Дали им печь, выделили смену, вот они и выдали вместо одной две плавки...

– Вдвое быстрее, выходит, работали?
– недоверчиво шмыгнул носом Паша Шулепов.

– Что-то тут не так, - согласился с ним Фалин.

– Не так, конечно, - подтвердил Ян.
– Рекорд есть рекорд. Для рекорда особые условия нужны. К примеру, хорошим скрапом, ковшами, завалочными машинами, чугуном их обеспечивали в первую очередь. Печку дали старую, перегрели ее сверх положенного, а после рекорда на капитальный ремонт остановили.

– Какой же это рекорд? Липа, а не рекорд, - сказал я.

– Почему же?
– покачал головой Ян.
– Это называется интенсификация. Да соль не в этом. Я решил написать очерк о плавке дружбы. Даже заголовок придумал: дружба творит чудеса. Оригинально, правда? А надо сказать, что я с этими сталеварами в одной гостинице жил. Выбрал я одного из них для интервью. Молодой, симпатичный парень, Вадим Ивановский. Договорились встретиться. Прихожу я к нему в номер - что за черт? Утром был такой приветливый, а тут сидит туча-тучей. В чем дело, спрашиваю. Молчит. Потом нехотя так говорит, я больше с вашим братом, с журналистами, не общаюсь. Подвели вы меня, говорит. Я удивился. Оказывается, познакомился наш герой на улице с местной красавицей. Домой проводил. В кино с ней сходил. К себе в гости, в гостиницу пригласил. Она пришла.
– Вот дурочка, - неожиданно звонко сказала Полина. Она была вся внимание.

– Чай пили, - продолжил Ян.
– Все было хорошо. И вдруг - не поймет наш

герой - перестала она разговаривать с ним, а потом залепила ему пощечину. За что, удивился наш бедный Вадим. А она подошла к репродуктору и включила его на полную мощность. Оказывается, по радио шла передача про совещание сталеплавильщиков, и включили в нее интервью с молодым, но знатным сталеваром Вадимом Ивановским. И говорил в этом интервью Вадим, как радостно ему вернуться домой после смены из горячего цеха, как жена ставит ему на стол ведро холодного компота, а маленькие детишки лезут на колени к папке, просят рассказать, как сталь варят...

– Верь после этого мужчинам, - шумно вздохнула Грушина.
– Надо же, как ей не повезло...

Первым захохотал Паша Шулепов, потом остальные, и пошли воспоминания и пересуды, как всегда бывает, когда встретятся сослуживцы в нерабочее время.

– Говорят, что дом, который строит наше издательство, по решению Моссовета отбирают под какой-то научно-исследовательский институт, - с бесстрастным лицом изрек Фалин, выводя при этом какие-то замысловатые фигуры на своей тарелке.

– С чего ты взял?
– недоверчиво спросила Светлана.
– Вечно ты что-нибудь выдумаешь, лапшу нам на уши навешиваешь. Светлана права, подумал я, Левка недорого возьмет, чтобы соврать. И зачем люди лгут? Наверное, с разной целью, но Левка ради красного словца... а может перед Полиной хвост распускает.

– Я тоже об этом слышал, - серьезно нахмурившись, сказал Ян.
– Насчет решения Моссовета не знаю, а вот про институт, это точно. НИИ НЛО.

Теперь не только Грушина, но и все остальные уставились на Яна. Что же он раньше молчал? Мне ничего не сказал...

– У меня приятель один там работает, - продолжил Ян в напряженной тишине.

– НЛО - это неопознанные летающие объекты?
– спросил я, а сам лихорадочно думал, конечно же не о пришельцах и инопланетянах - получается, что квартира тю-тю, хотя нет, не может быть, раз Моссовет забрал, значит, дадут, обязательно дадут, но в другом месте и попозже, тогда мы успеем с Наташкой пожениться.

– Нет, - отрицательно покачал головой Ян, - НЛО - это не летающие объекты, но занимаются они, действительно, непростым делом, разрабатывают какую-то супертехнологию.

– Наверное, и деньги им платят большие, - зачарованно проговорила Грушина.

– Да уж немалые, - солидно подтвердил Ян.
– Оклад триста пятьдесят, да за кандидатскую степень, разные надбавки, премиальные... У Женьки, у приятеля моего, машина, дача, двухкомнатная квартира. Кстати, Полина, неженатый он.

– Обманываете, - Грушина презрительно повела плечиком, но в ее безмятежных глазах мелькнул явный интерес к этой теме.

– Нисколечко, - холодно сказал Ян.

– Вот это сенсация, доложу я вам, - оживился Фалин.
– То-то я смотрю председательша нашей жилкомиссии Инна Зверева раньше неприступная такая была, а теперь - сама любезность.

– Причем тут Зверева?
– резонно спросила Светлана.
– И почему она должна меняться? Ее-то уж, по-моему, ничто не переиначит.

– Очень просто, - объяснил Фалин.
– Сейчас она - шишка, попробуй подступись, а так переизберут ее осенью и все: была председательша и сплыла...