Сволочь ненаглядная
Шрифт:
Выпив крепко заваренный чай, я рухнула в кровать и проспала без задних ног до следующего утра. Один раз в комнату заглянула Катя и поинтересовалась:
– Лампа, тебе плохо?
– Голова болит, мигрень, – сквозь сон пробормотала я.
Потом до ушей донесся звон, и в руку впился комар.
– Кыш, кыш, – заворочалась я.
– Тише, – сказала Катя, – я уколола обезболивающее, спи.
То ли баралгин подействовал усыпляюще, то ли подруга добавила в шприц еще и димедрол, но очнулась я лишь в одиннадцать утра.
Яркое солнце било в незанавешенное окно. Я побрела на кухню,
У холодильника поблескивала свежая лужица, очевидно, Муму набезобразничала. Налив себе чаю, я тупо уставилась на гору грязной посуды. И что же теперь делать? Больше всего хотелось плюнуть на все, лечь назад в кровать, обложиться детективами, поставить у изголовья коробочку отвратительно-дорогих, но замечательно вкусных конфет «Коркунов» и погрузиться в вымышленные захватывающие истории. Именно в выдуманные, потому что на самом деле обгоревшие покойники выглядят отвратительно, а уж жареное мясо я гарантированно не смогу проглотить еще очень долго. Но воплощению в жизнь этого плана мешали дети. Тридцать тысяч баксов, жуткая, невероятная сумма, да на нее можно купить дачу, квартиру или джип. Может быть, иди речь о ста долларах, я не стала бы и сомневаться, но тридцать «кусков»! «Нет, Егора нужно искать обязательно. Надеюсь, господин Рагозин, несмотря на всю его святость, окажется после кончины в аду, – думала я, влезая в куртку. – Ну почему мне всегда так везет? Почему именно мне достался ключик от ячейки? Ведь в палате, кроме Иры, Насти и Юли, была еще вполне бодрая Анна Ивановна, всего лишь со сломанной рукой. Ну почему бы Ирочке не отдать ей ключ, почему она выбрала меня!!!»
Возле подъезда дома на Новокисловском толпились возбужденные соседи.
– Вот она! – закричал небритый мужик и ткнул в мою сторону пальцем.
Увидав, что я от неожиданности попятилась, парень стащил с головы грязно-серую кроличью шапку и спросил:
– Не узнала, что ли? Я – Леша!
Стоявшие рядом тетки обернулись и смерили меня с головы до ног подозрительными взглядами.
– Хорошо, вовремя заметили, – выдохнула одна.
– Просто безобразие, – вскипела другая, – надо Надьку вызвать на собрание жильцов! Раз сдаешь квартиру, так следи, чтобы люди прилично себя вели, ведь мы все сгореть могли.
– Ну как она за ними проследит? – улыбнулась третья, толстенная баба в сером стеганом пальто, делавшем ее и без того не слишком стройную фигуру похожей на танк. – Вон в третьем чеченцы устроились, их бояться надо, а не русскую девушку…
– Наркоманку и проститутку, – захихикала первая.
– Откуда знаешь? – не сдавалась толстуха. – Вместе кололись?
Потеряв интерес к нарастающему скандалу, я тихо поинтересовалась у Леши:
– Хозяйку сгоревшей квартиры где отыскать можно?
– Надька щас наверху, у себя, там милиция, еще кто-то, – охотно пояснил Леша. – Пошли ко мне, какао тяпнем.
– Мне эта Надя позарез нужна.
– Пошли, пошли, – торопил парень, – Надюха перед уходом ко мне обязательно зайдет.
Леша жил холостяком и не слишком беспокоился об уюте. Дешевые белорусские
– Тебе сколько ложить? – спросил он, вытаскивая огромную желтую коробку с изображением зайца Квики.
– Какао? – изумилась я. – Я думала, ты шутишь!
– Не, – засмеялся Леша, – люблю до дрожи, замерзнешь на работе, горяченького хватишь, кайф!
– Где трудишься? – для поддержания беседы поинтересовалась я.
– Охранником в гараже, сутки на работе, двое дома, – пояснил Леша, смакуя какао. – А ты? Секунду поколебавшись, я ляпнула:
– Частным детективом.
– Ну надо же! – восхищенно протянул мужик. – Баба, а на такой работе!
Несколько секунд мы наслаждались «любимым напитком детворы», потом неожиданно Леша пробормотал:
– Слушай, ты-то мне и нужна…
– Зачем?
– Видишь, дело какое, – замялся хозяин, – тут все говорят: Регинка пьяная в кровати с сигаретой заснула…
– И что?
Леша почесал не слишком чистую голову, поглядел в окно и наконец решился:
– Да она курить бросила.
– Ну? – удивилась я. – Правда?
– Ага, – подтвердил Леша, – целый месяц продержалась. Я у нее раньше сигареты стрелял, а потом она сказала: «Извини, Лешик, кашель замучил, да и цвет лица портится». Очень она за красотой следила. Бывало, позвонишь в дверь, а у нее морда то кефиром, то сметаной обмазана, маска называется. И потом…
Внезапно он замолчал.
– Что? – поторопила я.
Леша продолжал глядеть в окно.
– Раз начал – договаривай.
– Понимаешь, дело какое, – забубнил «информатор», – я в свое время к ней подкатывался, по-соседски. Давай, говорю, телик посмотрим. А она только рассмеялась: «Не обессудь, Лешка, меня мужики не волнуют». Ну я и отстал. А на двери «глазок»…
И он опять примолк. Впрочем, понятно и без объяснений. Решил завести необременительный роман с красавицей, а та послала не слишком богатого и интересного кавалера куда подальше. Вот Алексей и начал подглядывать в «глазок».
– И кого увидел?
– Мужики к ней и впрямь не слишком ходили, – объяснил Леша, – больше бабы размалеванные, все как одна. Шубы шикарные, а запах на лестнице стоял! Париж! Вчера же, ну примерно за час до того, как ты ко мне в дверь забарабанила, парень явился. И что интересно, своими ключами замок открыл, шмыг в квартиру. Пробыл недолго, ну, может, полчаса от силы, и ушел. Опять ключики вынул, запер все чин-чинарем и исчез. Я подумал, с работы кого послали, а потом загорелось…
– Внешность гостя описать сумеешь?
Алексей напрягся.
– Высокий, но не слишком, метр восемьдесят примерно, тощий, рыжий, в очках. На этого похож, ну в группе поет, придурок такой…
– «Иванушки Интернэшнл»? Аполлон Григорьев?
– Во! Вылитый Григорьев, конопатый.
Не успела я переварить информацию, как из прихожей послышался усталый голос:
– Лешик, ты где?
– Надька, – обрадовался хозяин и крикнул: – Топай на кухню!
Худая, даже изможденная женщина появилась на пороге и плюхнулась на табуретку.