Сволочь ненаглядная

Донцова Дарья

– Тюрьма, – пояснила Зина, – печально известная Бутырка. Я тут работать не могу, атмосфера давит, давно другую квартиру снимаю, а эту сдаю. Только последнее время никто сюда и ехать не хочет, оно и понятно, место мрачное, скорбное, а рынок жилья велик.

– Может, продать эту да купить в другом районе?

Зина закурила и, выпуская клубы, пояснила:

– Наш дом риэлторам по Москве отлично известен. Всем хорош – кирпич, лифт, мусоропровод, паркет. Только тюрьма во дворе. Вот моим соседям повезло, продали трехкомнатную за двенадцать тысяч долларов.

– Таких цен не существует!

– Еще

как существуют, – грустно подтвердила Зина, – дом такой. Ну, выбрали что-нибудь?

– Мне хочется такую же картину, как у Егора.

– У кого?

– Мой знакомый. Егор Валентинович Платов приобрел у вас чудесную штучку – два мопса в корзинке, а рядом девочка в белом платье…

В глазах художницы мелькнул смешок, и она сказала:

– Очевидно, вы спутали, я никогда не писала ничего подобного!

– Как же, – настаивала я, – Егорушка Платов, неужели не помните, ваш хороший знакомый, вы посоветовали ему квартиру у Нади снять; кстати, почему вы съехали?

– Денег не стало, – машинально пояснила живописица и добавила: – Никакого Егора я в глаза не видела и квартиру никому не рекомендовала, просто перебралась к себе. Кстати, я забыла там обогреватель масляный, позвонила на Новокисловский, подошла женщина, назвалась Стеллой, я попросила отдать печечку, она предложила приехать к вечеру. Я прикатила пораньше на два часа, время перепутала. Стелла велела к девяти, а я решила к девятнадцати, ну и явилась в семь.

На звонок дверь никто не открывал, и Зина расстроилась. Путь не ближний, обидно зря прокатиться. Но потом дверь приоткрылась, на пороге возник пронзительно рыжий парень, просто клоун, и, сказав, что он брат Стеллы, вынес обогреватель. В квартиру Зину не впустили.

– Очень вежливый гомик, – фыркнула художница, припоминая ситуацию. – Сунул мне в нос обогреватель и буркнул: «Забирай».

– Гомик? – переспросила я.

– Голубой, – пояснила Зина.

– Вы умеете навскидку, с первого взгляда определять половую ориентацию?

– И определять нечего, – ухмыльнулась Зина. – На ногтях синий лак. В ушах серьги, и пахло от него, как от парфюмерной лавки.

Глава 12

Вечером, когда все разбрелись по комнатам, я поинтересовалась у Катюши:

– Скажи, тромбоэмболия заразна?

– Далась тебе эта болячка, – тяжело вздохнула Катерина. – Нет, не заразна, хотя последнее время постулаты об инфицированности некоторых заболеваний пересматриваются.

– Не поняла…

– Ну, язва желудка всегда считалась благоприобретенной. Питался больной неверно, вел неправильный образ жизни, курил, нервничал – вот и результат. Но последние исследования четко показывают – язва имеет другую основу, скорей всего бактериальную.

– И ей можно заразиться?

– Выходит, что так, через общую посуду. Сейчас поговаривают, будто воспаление легких, рак и инфаркт тоже семейные болячки.

– Как это?

– Ну, один подхватил – вся семья слегла.

– Инфаркт – инфекция?

Катя развела руками.

– Я только рассказала о последних исследованиях.

– А тромбоэмболия?

– Про нее ничего такого не слыхала.

– Значит,

если она заразна, тогда понятно!

– Что? – удивилась Катя.

– Ну смотри, в одной палате лежали женщины. Сначала одна умирает от оторвавшегося тромба, кстати, совсем молодая, потом другая, правда, ее успели перевести в другую больницу. Следом гибнет третья – похоже на эпидемию.

Катерина с изумлением посмотрела на меня широко открытыми глазами.

– Все разом умерли?

– Нет, по очереди, но за короткий период.

– От тромбоэмболии?

– Да.

– Чепуха, – категорично отрезала Катя, – такое невозможно!

– Сама же говорила о новомодных течениях в науке!

Катя в негодовании вскочила с дивана.

– Слушай, Лампа, тромбоэмболия не чума, воздушно-капельным путем не передается.

– Почему тогда такая куча народа поумирала?

Катюня призадумалась, потом со вздохом сообщила:

– В медицине случаются иногда необъяснимые явления. Порой приходит больной, ну ничего тяжелого, а утром – бах, покойник. Или, наоборот, по «Скорой» приволокут в экстренную хирургию, крайняя степень тяжести, не жилец просто. Глядишь, через неделю по коридорам носится. Кстати, среди врачей много верующих, потому что кое-какие вещи ничем, кроме божественного вмешательства, и не объяснить.

– Значит, в 717-й палате приключилась мистическая случайность, – пробормотала я.

– Именно, – согласилась Катюша, – либо…

– Либо?

– В больнице объявился маньяк, отправляющий женщин на тот свет.

– Как?

– Существуют лекарства, усиливающие свертываемость крови, инъекция большой дозы какого-нибудь из них запросто может привести к трагедии.

Ночью я безостановочно крутилась в кровати, постоянно переворачивая подушку. Наконец, устроившись между мопсами и спихнув на пол Рейчел, привела мысли в относительный порядок. Итак, как развивались события? Сначала на тот свет отправляется Ирочка, потом умирает Настя, переведенная в другую больницу, затем неприятность, если только смерть можно назвать неприятностью, приключается с некоей Новохаткиной, положенной на место Анны Ивановны. Ничего себе цепь роковых случайностей! Неужели ни у кого из сотрудников НИИ Скорой помощи не появились подозрения? Впрочем, остановись, Евлампия, на данный момент тебя интересует только одна проблема – где найти Егора, чтобы отдать ему наконец тридцать тысяч долларов и спать спокойно. Но, похоже, парень никогда не жил на Новокисловском. С чего Настя написала в письме этот адрес? Так и не додумавшись ни до чего конструктивного, я около пяти утра отбыла в царство Морфея.

* * *

День начался со скандала. Услыхав громкие негодующие крики, я выглянула в коридор.

– Безобразие, – верещал Кирюшка, стоя на одной ноге, – теперь переодеваться надо, точно на первый урок опоздаю!

– Смотри, куда идешь, недотепа, – «утешил» старший брат, выходя к лифту.

– Взрослая собака, а гадит везде, – не успокаивался Кирюшка.

– У нее стресс, – вступилась за Муму Люся, – очень тяжело самолет перенесла, извелась, бедняжка. Дома ничего такого с ней не случается.