Сволочь ненаглядная
Шрифт:
Наташа сидела в той же позе. Кровь перестала течь, и я заклеила ладонь пластырем.
– Не страшно, поболит до завтра и заживет, а от подобной раны не умирают.
– Иногда и впрямь умереть хочется, – прошептала Наташа, потом схватила бутылку водки, вытряхнула из красивого хрустального стакана салфетки, наполнила его доверху и одним махом выхлебала емкость.
– Думаешь, мне здорово живется?
– Ты получила то, к чему стремилась, а господь всегда заставляет платить по счетам. Где-то убыло, где-то прибыло.
– Что бы ты понимала! – пробормотала Наташа.
Я с тревогой наблюдала,
Родилась она в 1945 году, в бедной, самой простой семье. Мама – продавщица на рынке, папа – шофер. Правда, родители не пили, детей любили и воспитывали, как могли. Просто было у них этих детей слишком много – аж восемь. Но Наташеньке посчастливилось родиться последней, поэтому ее даже баловали. Когда девочка пошла в первый класс, учительница посоветовала отдать ее параллельно и в музыкальную школу. Мать послушалась, благо ходить оказалось рядом, музыкалка располагалась у них во дворе. Тут же выяснилось, что господь одарил Наташеньку талантом.
У девочки оказался великолепный голос, и педагоги твердили, что ей следует избрать певческую карьеру. Но когда в ее руках оказался аттестат, мама и папа строго-настрого запретили даже думать о сценической карьере. Жила семья в Тамбове, до Москвы езды одну ночь, но столица казалась сказочно-далеким городом, к тому же Наташенька была послушной девочкой. Вот она и осталась преподавать музыку в родной школе.
Потянулись тоскливые годы. Иногда Наташа с замиранием сердца смотрела в телевизоре на Гелену Великанову или Эдиту Пьеху. И что в них хорошего? Ни голоса, ни сверхталанта… Правда, Пьеха – красавица, зато Великанова была кривая на один глаз…
От глубокой тоски Наташа вышла замуж за Петю и уехала в Калугу, приблизилась, так сказать, к столице, но в ее жизни ничего не изменилось. Просто одна семейная докука сменила другую. Вновь музыкальная школа, да в придачу муж и дети. Сначала не слишком желанная Анжелика, а потом совсем ненужный Егор. Одно время Наташа честно пыталась стать хорошей женой и матерью, даже училась печь пироги. Но тесто никогда не поднималось, дети раздражали, а муж казался похожим на большую глупую собаку.
Господь создал ее для сцены, славы и блеска, а она влачила жизнь в глуши, считая медные копейки. На пороге пятидесятилетия Наталья заработала невроз, депрессию и полную апатию ко всему окружающему.
Единственная радость – летние месяцы, которые она проводила в полном одиночестве, выбирая для поездок самые глухие места, желательно без электричества, чтобы хозяева не включали телевизор. Потому что дурацкий ящик с начала перестройки превратился в главного ее врага. Глядя, как на экране скачут безголосые, а часто и откровенно музыкально безграмотные девицы, Наташа наливалась злобой. Вот оно, ее время. Да выйди она сейчас на сцену, да запой… Только поздно, в пятидесятилетнюю тетку ни один продюсер не станет вкладывать деньги. Правда, Наташенька выглядела
Но не зря говорят – от судьбы не уйти. Колокола рока забили, когда Наташа встретилась с Олегом.
Парень тоже томился в своем Кукуево рядом с бездельником-братом и полуграмотной матерью. Отличный музыкальный слух, владение фортепиано и гитарой, да только к чему все эти таланты в богом забытой деревеньке. Денег на поездку и раскрутку в Москве нет, приличной одежды тоже, жить в столице негде…
Две родственные души потянулись друг к другу, не мешала даже огромная разница в возрасте. Все лето они провели на лесной опушке, распевая песни и строя планы, а в начале сентября наконец решились и убежали.
Сначала на один день заехали в Калугу. Петр Кавалеров, как только правительство разрешило иметь валютные накопления, завел долларовый счет и складывал туда каждую заработанную денежку. У Наташи было оформлено право на пользование сберкнижкой, и она без всяких сомнений сняла припасенную рачительным супругом сумму.
В Москву они въехали матерью и сыном. Стать кровными родственниками оказалось более чем просто. Наташа просто вписала сама в паспорт, в графу «дети», данные Олега Скотинина. Кстати, ни Анжелика, ни Егор не были занесены в ее документы.
В столице они сняли квартиру на окраине и начали долгий путь восхождения на музыкальный Олимп.
Сразу выяснилось, что репертуар Олега – романсы, не слишком волнует публику. Петь чужие песни было нельзя, а композиторы не хотели связываться с начинающим мальчиком. Дальше больше, после гриппа у Олега что-то случилось с бронхами, и его хватало всего лишь на полчаса, потом приходил судорожный кашель, и из горла вырывался сдавленный хрип. Парочка приуныла, и тут случилась история с Виктором Сю.
Продюсер Иван Лазаревич, ушлый эстрадный волк, решивший раскрутить Олега вместо наркомана Сю, придумал гениальный ход. Пение «под фанеру» на российской эстраде стало столь обычным делом, что удивление скорей вызовет человек, выступающий «вживую». Тем более что небольшой голосок у Олега все же был, и в случае необходимости он мог какое-то время продержаться на сцене.
Наташин же голос привел Ивана Лазаревича в восторг. Сильное, глубокое меццо – женщина запросто гуляла по октавам, с легкостью выпевая «ля» и «си». Просто брильянт, и продюсер охотнее работал бы с ней. Но возраст! В пятьдесят лет на эстраду впервые не поднимаются, в этом возрасте ее, наоборот, покидают.
И тогда пронырливый Иван Лазаревич придумал гениальный обман. В студии записывали… Наташу, а на концерте Лео Ско прыгал по сцене, разевая рот под музыку. Пришел успех, появились хвалебные статьи в газетах. Правда, один раз чуть не вышел облом. «Фанеру» заело, и Лео в растерянности остановился. Не потерявшая голову Наташа влетела в рубку к радистам и запела. Обрадованный Олег бодро задвигался, встав спиной к залу. Радистам потом отвалили крупную сумму за молчание, впрочем, они, прекрасно осведомленные обо всех эстрадных тайнах, и не собирались трепаться, понимая, что шоу-бизнес сродни базару: не обманешь – не продашь!