Сволочь ненаглядная

Донцова Дарья

Мы погуляли еще минут двадцать и засобирались домой. Плохая, ветреная погода прогнала от подъезда всех местных пенсионеров, и никто не говорил мне, поджимая губы: «Как вы столько собак содержите, небось зарабатываете жуткие тысячи!»

Рейчел носилась у забора, не обращая внимания на зов. Муля, Ада и Муму спокойно стояли у подъезда.

Я пригрозила терьерице поводком и велела:

– А ну, иди сюда немедленно.

Но непослушная стаффордшириха великолепно знала, что никто никогда не тронет ее даже пальцем, и не слишком

торопилась.

– Вот безобразница, – обозлилась я и пошла за ослушницей. Но не успела я дойти до ограды, как тяжелая железная дверь подъезда с грохотом распахнулась и на порог выскочил высокий, тощий, картинно-рыжий парень. Волосы цвета первой июньской морковки метались по ветру, веер крупных веснушек покрывал не только нос, но и щеки, лицо было бледным, каким-то мертвенным. В руках он сжимал сумку. Не заметив собак, парень шагнул вперед и зацепил ногой Аду. Мопсиха завизжала от боли. Парень злобно прошептал что-то и еще раз ударил собачку ногой. Мопсы заплакали вдвоем. Ада от обиды, Муля за компанию.

– Ты что делаешь, негодяй! – заорала я, хватая за ошейник рванувшуюся Рейчел.

Наша стаффордшириха мирное существо. Дикая злоба просыпается в ней только, когда кто-нибудь обижает членов стаи. Восьмидесятикилограммовая собачка запросто может опрокинуть мое не дотянувшее до веса барана тело. Поэтому я зацепилась правой рукой за забор, а левой пыталась удержать стаффордшириху.

– Не смей трогать мою собаку! – заорала я, чувствуя, как вязаная шапочка съезжает к носу. – Отойди от мопсов, иначе спущу стаффа!

Парень секунду смотрел в мою сторону, и я невольно вздрогнула. У него был взгляд отморозка, пустой, холодный и какой-то равнодушно-злобный. Очень давно в детстве я случайно столкнулась во дворе с живодером, тащившим в машину воющую собаку. Так вот, тот мужик глянул на меня точь-в-точь такими же глазами.

Муля и Ада продолжали причитать, Муму просто осела у крыльца на тучную задницу. Парень широким шагом пересек двор и свернул на улицу. Я разжала онемевшие пальцы. Рейчел, словно снаряд, выпущенный из орудия, с ухающим топаньем донеслась до мопсов и принялась яростно облизывать своих подружек. Доля ласки досталась даже Муму. Подхватив под животик вздыхающую от обиды Аду, я поехала наверх. Встречаются же такие уроды! Пнуть ногой крохотную собачку, размером чуть больше кошки! Нет, следовало отпустить Рейчел, вот уж тогда негодяю мало бы не показалось!

Ругая себя за излишнюю мягкотелость, я вошла в квартиру и обнаружила на стуле у двери взбудораженную Юлечку.

– Это ты, – выдохнула она, – очень хорошо!

– Что случилось? – удивилась я.

Оказывается, не успела я уйти гулять с собаками, как раздался звонок в дверь. Юлечка бдительно поглядела в «глазок» и увидела рыжеволосого парня с вежливой улыбкой на лице.

– Вам кого? – поинтересовалась она.

– Юлию Евгеньевну Романову, – ответил нежданный гость и добавил: – Я из поликлиники,

вместо Альбины Львовны, она заболела.

Юлечка уже хотела было снять цепочку, но в ту же секунду остановилась. Альбина Львовна – наш районный терапевт. Мы хорошо знакомы с ней, а та, зная, что Катюша хирург, относится к нам по-дружески, никогда не заставляет сидеть в очереди и в случае необходимости разрешает звонить к себе домой. Не далее как вчера Юлечка разговаривала с Альбиной, и та пообещала заглянуть в среду и продлить больничный. Врач чувствовала себя прекрасно и ни на что не жаловалась. Быстренько прокрутив в голове ситуацию, Юлечка крикнула:

– Никого я не вызывала, уходите!

– Откройте, не бойтесь, – спокойно возразил рыжий. – Альбина Львовна велела начать курс уколов, у вас последний анализ крови неблагополучный. – И он помахал перед «глазком» какой-то бумажкой.

– Я кровь не сдавала, – не успокаивалась Юля, – уходите.

Но юноша стоял на своем:

– Хорошо, уколов я делать не стану, но разрешите позвонить в поликлинику, я должен сообщить, что вы отказываетесь от помощи.

Желание непременно попасть в квартиру вызвало у Юли еще большее подозрение, и она, на всякий случай задвинув щеколду, сообщила:

– Немедленно убирайтесь, кстати, сейчас вернется моя тетя, она во дворе с собаками гуляет. Будете настаивать, велим нашему стаффордширскому терьеру придержать вас до появления милиции.

Парень коротко ругнулся и побежал вниз по лестнице.

– Конечно, – тарахтела Юля, – дверь у нас железная, опять же цепочка и щеколда, а все равно я испугалась.

Честно говоря, мне инцидент тоже не слишком понравился. И я позвонила в поликлинику. После беседы с Альбиной стало только хуже. Терапевт страшно удивилась и сказала:

– Какие уколы?! Да и потом, у нас медсестра – женщина, по домам она не ходит, ну если только частным образом попросят. А рыжих сотрудников нет!

Окончательно встревоженные, мы принялись разыскивать Володю Костина. Услыхав о наших злоключениях, майор примчался, не задерживаясь.

Перепуганная Юля, уставившись в «глазок», велела:

– Подойти поближе к двери.

– Да я это, – расхохотался Костин.

На кухне он сначала с аппетитом слопал штук шесть сосисок и, набив стакан почти доверху кусками сахара, отхлебнул и сообщил:

– Вот что, девчушки, слушайте. Сейчас по Москве прошла серия краж. Действовали преступники не без изящества. Сначала шли в поликлинику и рылись в коробочке, куда складывают результаты анализов. В большинстве регистратур никто не обращает внимания на пациентов, разглядывающих квиточки. Чужие анализы-то никому не нужны, люди только о своем здоровье беспокоятся.

– И зачем им бумажки? – фыркнула Юля.

– Очень просто, – вздохнул Володя, – сверху на листочках проставлены имя, фамилия, отчество, год рождения больного, там же и адрес.