Сволочь ненаглядная
Шрифт:
Оформив документы, он лег в клинику. Операция проходила в несколько этапов. Именно в тот день, когда Егор начал превращаться в женщину, Петра Владимировича хватил удар. Он умер мгновенно, под дверью операционной, где лежал на столе Егор.
Юноша тяжело перенес смерть друга. Да еще откуда ни возьмись появился родной брат Радзило и вышвырнул вещи Егора на улицу. Пришлось снимать квартиру и устраиваться на работу в модельное агентство. Хорошо хоть, покровитель успел оплатить все транссексуальные процедуры, иначе ходить бы Стелле «недоделанной». А так через некоторое время прехорошенькая
В наследство от Егора ей осталась не слишком гладкая кожа на лице, большой размер ног, высокий рост, шрамы на теле.
Да еще Стелле приходилось ежедневно принимать специальные таблетки. Но в среде манекенщиц 1.85 – нормальная высота, а 42-й размер ноги никого не удивляет. «Вешалки» сплошь носят такую обувь, наложенный толстым слоем грим выровнял лицо, и Стелла ощущала себя почти счастливой.
Жила она сначала в Новокисловском. К хозяйке явилась в обличье мужчины, как раз в промежутке между двумя операциями. Назвалась братом Стеллы и показала свой паспорт. Кстати, документ выдавали в обмен на старый, и в красной книжечке стоял штамп прописки в квартире бабы Зины. Но в дом, где жил Павел, Стелла больше не являлась.
– Так вот почему Иван Сергеевич Родионов сказал, что Егора Валентиновича Платова в Москве нет, – пробормотала я.
– Кто это? – удивился Володя.
– Да так, – отмахнулась я, – где же Стелла прописана?
Майор пожал плечами:
– Возник казус. Павел обратился в милицию и сообщил, что проживавший вместе с ним родственник уехал в Америку. Егора выписали, а у Стеллы в паспорте, естественно, остался штамп старой прописки.
– Просто взяли и выписали?
– Ну, – обозлился майор, – в милиции тоже разные кадры есть.
Понятно, небось подмазал кого надо, чтобы насовсем избавиться от неугодного мальчишки.
– Одного не пойму, – вздохнула я, – почему Стелла мне не рассказала правду?
– А вот тут начинается иная история, – ответил Володя, – страшная и безнадежная.
Если покопаться в семейной истории Платовых, станет ясно: и Серафима Константиновна, и Валентин уродились людьми странными. Бабушка панически боялась незнакомых людей и высовывалась из дома только в случае крайней необходимости, предпочитая закупать продукты сразу на месяц. Конечно, можно считать, что на нее таким образом подействовал арест сына, но Серафима была такой всегда. Просто после того, как Валентин оказался под следствием, фобия усилилась и переросла в настоящую шизофрению. Но жила Серафима тихо вдвоем с девочкой, не понимавшей, что бабка больна. Более того, Серафима воспитала у ребенка страх перед незнакомыми людьми и стойкое желание стать богатой. Бабушка постоянно твердила:
– Эх, нам бы деньги, жизнь другая пойдет…
Умерла старуха, так и не раскрыв Насте тайны о судьбе Валентина и Майи. После ее кончины Настенька, разбирая вещи, нашла телефонную книжечку, абсолютно новую, с почти чистыми страницами. Друзей у Серафимы не было, и в книге оказалось всего два номера: один – брата Льва Константиновича, другой – Валентина.
Сначала Настя позвонила деду. Лев Константинович пригласил к себе внучатую племянницу и, думая, что той известно
– Как отец-то пережил смерть Симы?
Возникла тягостная пауза, Лев Константинович слишком поздно понял, что Настя абсолютно не в курсе дела, пришлось ему разъяснять ей ситуацию.
Кстати говоря, его потом долго мучила совесть. Если Серафима не захотела открыть девочке правду, может, и ему не стоило? Желая загладить вину, он, используя свое положение в Министерстве образования, пристроил Настю учиться на суперпрестижный факультет журналистики МГУ и даже помог ее подруге Лесе Галиной, когда у той возникли трения с учебной частью.
Настя позвонила матери по странной случайности в тот день, когда от Майи ушел Егор. Приняли ее в отчем доме крайне нелюбезно и прямо объяснили – она тут не нужна. В сердцах с языка Майи срывается фраза:
– Сговорились вы, что ли, с братом!
Настя чуть не лишилась чувств – у нее еще и брат есть!
Она попросила у матери адрес Егора, но та только пожала плечами. Девушка ушла, не добившись ничего, но с тех пор примерно раз в полгода приезжала к родителям с небольшими подарками и каждый раз спрашивала:
– Егор не объявлялся?
Летело время. Сначала Настенька неудачно выходит замуж за Звягинцева, потом вполне благополучно за Скотинина. Ни Олегу, ни тем более Наташе она ничего не рассказывает о родителях, у нее уже тогда начинается психическое расстройство, но оно пока мало заметно и выражается лишь в повышенной тревоге и желании скрыть прошлое. Кстати, Олега она не слишком любит, брак строит по расчету, намучившись от безденежья. Но к родителям упорно продолжает ездить.
В один из ее визитов Майя, уставшая от дочери, сообщает:
– Егор сюда больше не придет, а ты вместо того, чтобы нас без конца дергать, съездила бы к моему брату Павлу, он-то знает точно, где твой брат.
Настя отправляется по указанному адресу, знакомится с Леней, тот говорит, что должен встретиться с девушкой Стеллой, привозящей посылки от Егора.
Превратившись в Стеллу, Егор постарался сохранить тайну. Ему не хотелось, чтобы знакомые тыкали в него пальцем и хихикали за спиной. Поэтому он порвал отношения со всеми приятелями, распустив слух – Егор Платов уехал на заработки за границу. Вот только с Ленькой не сумел разорвать отношения. Ленечка оказался единственным человеком, кроме покойного Радзило, который любил Егора, да еще Платов не мог забыть, как парень отдал ему столь долго собираемые деньги на музыкальный центр, вручил в тот момент, когда Егору они оказались нужны позарез…
Стелла приезжает к Лене и пытается рассказать тому правду. Но начинает издалека, со взаимоотношений с Радзило. Ленечка изменяется в лице и бормочет:
– Бедный Егорка, он и впрямь голубой, вот жалость-то!
И Стелла понимает, что парню не следует знать истину. Но все равно несколько раз в год она встречается с Леней и передает тому подарки – джинсы, рубашки, плеер… Ленечка страшно доволен: уехавший за границу Егор его не забыл, он хочет оказать приятелю услугу и… берет с собой на очередную встречу со Стеллой Настю.